Алёна чувствовала, как сердце переполняется нежностью. Ей никогда так прямо не говорили, что она важна. Хотелось как-то отплатить, сделать в ответ что-то хорошее для этого человека, но что она может? Не в её силах снять с него браслеты или избавить от вынужденного бессмертия. Даже дружба вряд ли станет для него даром, а не проклятием... Он не хочет ранить себя связями с людьми, которых всё равно потеряет — и его можно понять. — Я бы хотела видеть тебя хотя бы иногда, — робко сказала она. — Ха, я и не ожидал, что ты после моего рассказа резко скажешь: "Нет, я передумала, и дружить с тобой не хочу", — усмехнулся Сирил. — Но у тебя всегда будет возможность свести общение на нет, если захочешь. Я не смогу остаться с тобой в столице — прости, но там в меня действительно на каждом углу будут тыкать пальцем, и мне там будет плохо. — Понимаю... — Но я могу приезжать иногда. Проверять, как ты. Мы сможем видеться и проводить вместе время, если ты этого захочешь. "И с каждым разом я буду становиться старше и старше, а он останется шестнадцатилетним, — с горечью подумала Алёна. — Как Питер Пэн и Венди... А потом однажды он приедет, чтобы узнать, что меня уже и вовсе на свете нет. Стоит ли взваливать на него такую ношу?" — Только если этого хочешь и ты, — тихо сказала она. — Мне хотелось бы. Я очень редко встречаю кого-то, кто согласен принять меня со всем багажом того, что идёт в комплекте. Даже если ты потом передумаешь, я хотел бы попробовать. — Спасибо, — прошептала Алёна, теснее прижимаясь к нему. — Не хочу портить романтическую атмосферу, но если мы вот так попытаемся заснуть, то оба опять не выспимся. Кровать узковата. — Ладно, пойду тогда на свою, — она нехотя встала. — Постой, я не это хотел сказать. Может, просто кровати сдвинем? Так мы будем рядом, но спать будет удобно, — мягко сказал он, тоже поднимаясь. — Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать, — рассмеялась Алёна. — Ну давай, если они к полу не прикручены. Взявшись за кровать Алёны с двух сторон, они переставили её вплотную к кровати Сирила и снова легли. В темноте Сирил нашёл её руку, и так, держась за руки, они и заснули. Логично было бы после всего этого увидеть во сне Сирила, но Алёне снилось другое: родной город, башни Москва-Сити, орущий на неё начальник, холодный взгляд Лёши, сообщающего о том, что ей пора искать себе жильё. "Ты теперь неликвид", — бездушные, но правдивые слова. Всё, что говорил Сирил, все его обещания счастливой жизни в столице — всё разбивалось об это. У неё никогда не будет детей. Кому она такая нужна? Ни там, ни здесь — в этом их миры наверняка одинаковы. Можно, конечно, просто не говорить... Но ведь ничем хорошим это не закончится, верно? "Ладно, остаётся ещё вариант с уходом в монастырь, — мрачно подумала она, проснувшись рано утром. — Или, может, у них тут бесплодие магией лечится? Надо будет спросить..." Но ни утром, ни после, днём, когда Сирил рассказывал ей о тонкостях жизни при дворе, задать этот вопрос она так и не решилась. Как и в "прошлой жизни", когда она всё оттягивала и оттягивала момент признания, так и сейчас Алёна не могла найти в себе сил заговорить о собственном изъяне. Сирил доверил ей всё, даже очень личные и очень постыдные моменты своего прошлого, а она... "Я скажу, но как-нибудь потом, — всегда было проще отложить неприятное на потом. — Сейчас у меня другие заботы". Там, за аркой портала в Эйхене, её ждало будущее. Каким оно будет? В Альмерию они прибыли около шести вечера, и Сирил предложил отложить визит к Наместнику на утро. Он выполнил обещание, показав свою любимую кофейню, потом ещё одну, потом затащил Алёну на колокольню, с которой был виден почти весь вечерний город, и наконец они остановились в гостинице — одной из тех, где были самые настоящие ванны в номерах. На этот раз они сняли комнату с одной кроватью и сначала по очереди искупались, потом долго болтали и обнимались, сидя на постели, и Алёне совершенно не хотелось, чтобы наступал следующий день. — Это наша последняя ночь вместе, — лукаво улыбнулся Сирил. — Может быть, тебе хочется чего-то особенного? — На что ты намекаешь? — притворно возмутилась Алёна. — На что хочешь. — Тогда... Пожалуй, я бы не отказалась от массажа. Не слишком наглое желание? — Да нет. Снимай рубашку, будет тебе массаж. Он отвернулся, и Алёна, раздевшись, легла на живот. Руки Сирила осторожно размяли её плечи, затем сжались крепче, и она невольно застонала. И ещё раз. И ещё. — Слушай, если ты будешь так стонать, про нас подумают... — Ну и пусть думают. Ещё, пожалуйста! — Хорошо, но тогда и я потом тоже хочу. — Обязательно. Через какое-то время они поменялись местами, и Алёна очень старалась вырвать из Сирила стон удовольствия, но тот стоически молчал, и она даже немного обиделась, но всё равно продолжала массировать его плечи и спину, пока у неё совсем не устали руки. — Тебе хоть чуточку понравилось? — Очень. — А чего молчал? — Просто я очень хорошо себя контролирую, — Сирил пожал плечами. Алёна поймала себя на том, что ей хочется поцеловать его между лопаток, но не решилась этого сделать. Они и так уже были слишком, до неприличия, близки. В их объятиях не было ничего непристойного, но... Алёна чувствовала, что грань, которую не стоит переходить друзьям, проходит где-то совсем рядом. Достаточно одного неверного движения, одной слишком чувственной ласки — и кому-то из них, а то и обоим, сорвёт крышу. "Хотя, может быть, я надумываю, — подумала она, ложась рядом с ним и чувствуя, как его тёплые тонкие руки слегка приобнимают её. — Всё же, наверное, он не смотрит на меня как на женщину. Да и я на него... Ну, почти..." Раньше она просто отстранённо отмечала, что Сирил красивый парень. Теперь же в каждой его черте, в каждом изгибе тела она видела что-то родное, невыразимо притягательное, бесконечно драгоценное. Он больше не был для неё статуэткой в витрине — особенно теперь, когда она знала, сколько ему на самом деле лет. Конечно, это немного пугало. Двести семьдесят три... Сложно было представить такое количество лет, сложно было понять, что чувствует человек, проживший так долго. Даже если, по словам Сирила, какая-то часть него до сих пор остаётся подростком. Она засыпала, и ей хотелось запомнить каждый момент, каждое прикосновение, каждый взгляд его нереально синих пронзительных глаз. Что будет дальше? Неизвестность. Новые встречи, новые люди, новые события. Скоро память об их маленьком путешествии померкнет, станет лишь частью огромного пласта воспоминаний о прошлом. Действительно ли он будет приезжать, чтобы навестить её, или это всего лишь маленькая ложь во благо? Она этого не знала. Новый день сулил начало новой жизни, к которой она не слишком-то стремилась, но которой должна была попробовать хотя бы дать шанс. А время всё расставит по своим местам. Глава 7 Верхний город, в котором обитали аристократы, поражал великолепием. Изящные особняки тонули в пышной зелени садов, на маленьких площадях били фонтаны, по мощённым булыжником улочкам туда-сюда сновали прогулочные экипажи, из которых выглядывали причудливо украшенные шляпки богатых дам. Сирил и Алёна ещё при входе в столицу за некоторую плату оставили своих лошадей на постой в одной из городских конюшен, и теперь шли пешком, направляясь в самое сердце Альмерии, да и всей Флорелии — дворцу Наместника. Алёне казалось, что среди всего этого царства роскоши их простая тёмная одежда выглядит неуместно, но Сирила, похоже, это ничуть не смущало: он спокойно и уверенно вёл её всё дальше, к самым богатым улицам, пока наконец они не вышли на дворцовую площадь. Сам дворец состоял из четырёх частей, образующих прямоугольник, и имел свой собственный внутренний двор, вход в который охранялся стражей. На секунду Алёне показалось, что их не пропустят, но Сирил лишь взмахнул рукой, материализовывая божественную книгу, и солдаты расступились с выражением то ли почтения, то ли страха на лицах. Похоже, немногих Богиня наказывала самолично, так что эта книга могла и сама по себе быть своего рода легендой. Они пошли по дорожке, ведущей к противоположному крылу дворца через прекрасный ухоженный парк, в котором прогуливались и беседовали придворные. Отовсюду послышались тревожные шепотки, в которых Алёна несколько раз различила фамилию Сирила и слово "преступник". — Да, да, я тот самый Линдайл, — тихо проворчал Сирил, ускоряя шаг. — Когда они уже угомонятся, более двухсот пятидесяти лет прошло. — Ты бессмертный, — пожала плечами Алёна. — Пока живёшь ты, будет жить и легенда. — Подумаешь, эль-фарранцы тоже почти бессмертные. — Они не кидаются носом вперёд в запретный божественный источник, — фыркнула Алёна. — Но не всю жизнь же мне это припоминать, — вздохнул маг. — К тому же, моё имя обросло какими-то совсем уж нелепыми легендами. Говорят, что отступник Линдайл плевать хотел на ограничители и вовсю пользуется магией, что у него своя сеть информаторов, и он знает всё, что происходит во Флорелии в целом и при дворе в частности; доходит до того, что мою внешнюю молодость связывают не с проклятием, а с тем, что якобы я пью кровь девственниц каждое утро... — Так ты у нас ещё и вампир! — притворно отшатнулась Алёна. — Ага. Но можешь не бояться, твоя кровь мне не нужна, ты ведь уже была замужем. — Звучит как-то обидно. Они поднялись по ступеням и вошли в просторный холл, где их спросили, с какой целью они хотят видеть Наместника, и была ли у них предварительная запись на приём. Услышав, что записи не было, секретарь вздохнул и сказал: — Боюсь, без записи Наместник вас не примет, сегодня все часы приёма расписаны. Есть местечко на следующей неделе, в четверг на два часа дня... — Самое время пригрозить ему, что ты превратишь его в жабу, — прошептала Алёна. Сирил вздохнул, снова материализовывая Книгу. — Послушайте, я не могу тратить время на ожидание. Мне просто велено доставить девушку ко двору, — он ткнул пальцем в запись с заданием. — На этом его полномочия всё, — подтвердила Алёна. — Ну так оставляйте её здесь, если хотите, — пожал плечами секретарь. — Я человек подневольный, мне как велено, так я и делаю. — Сирил! — раздался вдруг откуда-то сверху чей-то звонкий голосок. — Ты приехал! По широкой лестнице, ведущей на второй этаж, проворно сбежала симпатичная девчушка лет семи-восьми и кинулась магу на шею. — Привет, Касси, — Сирил радостно улыбнулся. — Алёна, познакомься, это Кассандра Лерн, племянница наместника и, пожалуй, единственный человек во дворце, который меня переваривает.