— Пойдём, — отражаясь в глазах Сирила, уличные огоньки делали их цвет ещё невероятнее. — Я знаю одно место, где лучше всего смотреть на фейерверк. Алёна, слегка пьяная от ещё одной кружки глинтвейна, была готова идти куда угодно и смотреть на что угодно, но лучше всего — просто на Сирила. Сирил же выпившим вовсе не казался: его движения были как обычно четкими и собранными, а взгляд — совершенно ясным и почему-то очень серьёзным. Он повёл её обратно к городской стене, и в том месте, где к ней примыкало здание казарм, открыл неприметную обшарпанную дверцу, для чего даже пришлось подвинуть пару мешков с каким-то хламом. Внутри была тесная каморка и лестничный пролёт, ведущий куда-то наверх. Поднявшись по лестнице, Сирил и Алёна оказались в ещё одной заваленной всяким пыльным хламом каморке, в потолке которой был большой люк, к которому вела шаткая деревянная лестница, прислонённая к стене. Сирил поднялся по лестнице и толкнул люк, оказавшийся не запертым. — Лезь сюда, — сказал он, скрываясь в проёме. Алёна опасливо потрогала лестницу и полезла, посетовав на то, что сразу не переоделась в штаны. Вот как чувствовала же, что Сирил обязательно устроит что-то подобное! Они оказались на небольшой площадке, с обеих сторон огороженной двумя сторожевыми башнями, по-видимому, пустующими. Площадка, как и помещения ниже, тоже оказалась завалена всяким хламом: Алёна разглядела сломанное кресло, треснувшую столешницу без ножек и какие-то мешки. Уже собравшись возмутиться, девушка повернулась к Сирилу, подошедшему к невысокому парапету, и тут в небо взлетел первый фейерверк. Алёна тут же поняла, почему маг привёл её сюда. Холм, с которого запускали фейерверки, был прямо напротив них, и казалось, что огненные вспышки так близко, что могут обжечь их искрами. Но этого не происходило: почти долетая до городской стены, капли света гасли на полпути, растворяясь в темноте. Сирил притянул девушку к себе и обнял, задумчиво улыбаясь. — Нравится? — спросил он, почти касаясь губами её уха. — Очень красиво, — Алёна завороженно смотрела на очередной огненный каскад, взрывающийся в небе тысячами разноцветных искр, складывающихся в причудливые узоры. — Никогда не видела таких потрясающих фейерверков, наши намного проще. — Студентом я тоже участвовал в их создании... Это было весело, — вздохнул Сирил. Алёна подумала, что сейчас самое время спросить его. Сказать, что он ей нравится... Но Сирил так по-дружески обнимал её, с такой задумчивой ностальгией смотрел на салют, что она никак не могла решиться. Вдруг она только всё испортит? Уничтожит ту тёплую доверительную нежность, которая сейчас сквозит в каждом его движении? Она поймала его ярко-синий взгляд, такой нежный и одновременно серьёзный, сглотнула, набрала в грудь воздуха, и... — Давай уедем вместе, Лён? — тихо спросил Сирил. Треск очередного фейерверка почти заглушил его голос, но Алёна расслышала. — Ч-что? — опешила она. — Извини, если это слишком неожиданно. Но знаешь, всё то время, что я был один, я думал о тебе. О том, как было хорошо и весело вместе... Мне никогда не было так легко с кем-то вдвоём, я всегда считал, что мне проще быть одному, и кто-то чужой будет меня напрягать. Но ты как будто никогда и не была чужой, я ощущал тебя как... Не знаю, как часть себя самого. И когда я снова остался один, рядом возникла пустота. — И я тоже чувствовала что-то подобное. Как будто от меня оторвали кусок, а ничего равноценного взамен я так и не получила. — Я понимаю, что не могу дать тебе ничего, кроме себя, — горячо продолжил Сирил. — И что я далеко не подарок. Я пойму, если ты выберешь жизнь во дворце... — Нет, — Алёна покачала головой, глядя ему в лицо и улыбаясь. — Без тебя я больше никуда не пойду. Мне всё равно где быть: во дворце, в дороге или где-то ещё, главное чтобы с тобой. А без тебя мне ничего не нужно. Алёна надеялась на что-то романтичное, вроде поцелуя, но Сирил просто сгрёб её в охапку и нервно рассмеялся. — Ты не представляешь, насколько легче мне стало, — пробормотал он. — И мне... Я боялась просить тебя об этом. Не хотела быть обузой. — Ну какая ты обуза? Ты же помогаешь мне с зарядкой артефактов! И, кстати, твои сушильные трубки пользуются бешеной популярностью, я уже штук двадцать сделал. Причём народу почему-то нравится именно такая форма! — Следующим будет походный утюг. — Как скажешь, — рассмеялся Сирил. — Не хочу больше возвращаться во дворец, — нахмурилась девушка. — Не возвращайся, — Сирил прижал её к себе, поглаживая по спине. — Или ты оставила там что-то важное? — Нет... Самое важное у меня с собой. Твои артефакты и штаны. — Штаны? — удивился Сирил. — Я помню, как лазила по кустам в юбке, больше мне таких аттракционов не надо! — Заранее готовилась, значит, — усмехнулся он. — Ну... Я надеялась, но не то чтобы готовилась, — Алёна смутилась, уткнувшись носом ему в шею. — Никого не предупредила, во всяком случае... — Я напишу Эллинари, — мягко сказал Сирил. — Он поймёт. Скажи, чего бы ты вообще хотела? — Увидеть мир, — без колебаний ответила Алёна. — И саму Флорелию, и, может быть, какие-то другие страны, куда мы могли бы отправиться. А потом, если ты не против, я бы хотела поступить в Академию и выучиться на целителя. Хотя даже не знаю, у меня не так уж много времени рядом с тобой... — Если ты действительно хочешь учиться, это важнее всего, — покачал головой Сирил. — К тому же, даже когда ты станешь студенткой, я всё равно могу оставаться рядом. В Академии есть интернат, но сама она расположена в городе, так что вполне можно просто снять жильё неподалёку, многие так и делают. — Я тебя люблю, — она благодарно потёрлась щекой о его плечо и замерла, осознав, что именно сказала. Вот так просто, безо всякого пафоса и драмы. — Правда? — переспросил Сирил. — Правда. Очень... — И я тебя тоже очень люблю. Ну, я думал, это и так понятно... — смутился Сирил. — Вообще не было понятно! — Да?.. Просто для меня все эти нежности — далеко не самое естественное дело, обычно я даже мимолётных касаний избегаю. — Ну я-то этого не знала, думала, ты просто сам по себе такой тактильный, — фыркнула Алёна. — Поцеловать-то тебя можно? — Нужно, — он коснулся ладонью её щеки и мягко накрыл её губы своими, увлекая в поцелуй — такой нежный, долгий и глубокий, что у девушки подкосились ноги. Оторвавшись на секунду от её губ, он поцеловал её снова. И ещё раз. И ещё... — Слушай, я бы не хотела, чтобы наш первый раз был на стене среди пыльных мешков, — пробормотала Алёна, немного отстраняясь от него. — Зато это точно запомнилось бы, — хмыкнул Сирил. — Давай спустимся в гостиницу, где я остановился? Это здесь недалеко, а тебе всё равно нужно переодеться. — Давай, — Алёна ещё раз поцеловала его и с опаской полезла в люк. — Романтика тут, конечно... — Тебе же понравилось, — довольно усмехнулся Сирил. — А я и не спорю. Алёне воображалось, что, едва закрыв дверь гостиничного номера, Сирил набросится на неё и прижмёт к стене, срывая одежду, но парень только очень мягко и деликатно поцеловал её и сел на кровать, зарывшись в свою любимую сумку. — Не знаю, зачем я сделал это, но я купил тебе очень хорошие сапоги, — улыбнулся он. — И плащ. В глубине души я очень надеялся, что ты согласишься... — Сирил, — она села рядом, положив ему руку на колено. — А чуть-чуть попозже ты не мог это сказать? Ну вот прям не самое подходящее сейчас время... — Я думал, ты обрадуешься, — удивлённо наклонил голову маг. — Я обрадовалась бы, но чуть позже! — разозлилась Алёна. — Я, вообще-то, всю дорогу думала о совершенно других вещах! — Прости, — он отложил сумку в сторону, глядя на неё серьёзно и немного виновато. — Я просто, наверное, не могу пока до конца осознать, что действительно желанен. Ты правда хочешь этого... С таким, как я? — Каким "таким"? — у Алёны всю злость как рукой сняло. — Порченым, — тихо ответил Сирил, отводя глаза. — Что... Ты что, до сих пор переживаешь из-за борделя? Почему... — Алёна вдруг вспомнила, что говорил Тавиэль о свежести тех давних воспоминаний для Сирила, и осеклась. — Ты же понимаешь, что с такой внешностью, как у меня, моими клиентами были не женщины? — его лицо болезненно скривилось. — Ты же понимаешь, что именно со мной делали? — Понимаю... И мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, но ты для меня не становишься хуже из-за этого. Сирил, я люблю тебя, — она схватила его за плечи и развернула к себе. — Я мечтаю о близости с тобой. Доверься мне, пожалуйста... — В любой нормальной ситуации подобные слова должен был бы говорить мужчина, — усмехнулся Сирил. — Но у нас с тобой вообще всё с ног на голову с самого начала. — Уж в чём, а в твоей мужественности я никогда не сомневалась, — покачала головой Алёна. — Разве? Мне казалось, ты считала меня ребёнком, — поддразнил он. — Тебе надо было просто сразу сказать про двести семьдесят три года! Может, тогда я и не тормозила бы так... — Если бы ты не "тормозила", мы переспали бы ещё в первую или вторую ночь, — Сирил, кажется, немного расслабился и подвинулся к ней ближе, проводя кончиками пальцев по её щеке. — Я хотел тебя до кругов перед глазами. — Вот уж чего бы никогда не подумала... — она задрожала, подаваясь к нему всем телом и начиная расстёгивать ремень поверх его рубашки. — Я просто очень хорошо себя контролирую, — мягко рассмеялся Сирил, ловко справляясь с крючками на её корсаже. — Но не забывай, у меня шестнадцатилетнее тело. А ты была такой безумно привлекательной в той короткой юбке и почти прозрачной блузке... — Так вот ты какой, да? — она шутливо оттолкнула его, тут же притянув обратно, и дрожащими пальцами торопливо расстегнула его штаны. Сирил тихо застонал, когда её пальцы коснулись его возбуждённой плоти. — Лён... — А ты больше, чем я думала... — пробормотала девушка, беззастенчиво водя рукой вдоль длинного ствола. — А ты более бесстыдная, чем я думал! — он опрокинул её на постель, задирая юбку. Теперь уже Алёна застонала, когда его пальцы скользнули под её трусики и провели между горячих влажных складок. — Значит, и я не буду церемониться. — И не надо, — простонала она, дрожа от предвкушения. — Я слишком сильно тебя хочу. Он стянул с неё бельё и вошёл одним мягким плавным движением, медленно и на всю длину.