— Тебе не больно? — Совсем чуть-чуть, — честно ответила Алёна. — У меня давно никого не было. — Сейчас привыкнешь, и будет хорошо, — пообещал Сирил, целуя её и начиная медленно двигаться внутри. И ей было хорошо — так хорошо, что она, кажется, даже вскрикивала, хныкала и просила не останавливаться, как в каких-то пошлых бульварных романах. Сирил довёл её до оргазма и следом кончил сам — девушка ощутила, как его спина под её пальцами покрывается мурашками удовольствия. — Говоришь, давно никого не было... А давно — это сколько? — спросил он, ложась рядом. — Ну... Полгода или даже больше, наверное. Да, больше, я почти не спала с мужем после того как он подал на развод. — А у меня... Лет пятьдесят? Я не помню, — смутился Сирил. — Прости, если был немного неловок, надеюсь, не разочаровал. — Не разочаровал, а оказался лучше, чем я думала, — промурлыкала Алёна, целуя его в плечо. — Но пятьдесят лет, серьёзно? Почему? — Не знаю, противно стало... Ты же видишь, как я выгляжу, меня редко кто воспринимает всерьёз. В конце концов мне стало казаться, что мною просто пользуются, или я сам кем-то пользуюсь, и всё это мало отличается от борделя, разве что бесплатно и с женщинами. Снять физическое напряжение я могу и сам, не мараясь о чьё-то чужое тело и не чувствуя себя потом так, будто меня вываляли в помоях. — И ты ни в кого не влюблялся? — Иногда увлекался... Но у меня никогда не пропадало ощущение, что это кто-то чужой, что этот человек никогда меня не поймёт и не сможет принять. В конце концов я стал вообще избегать сближений с людьми. Сам не знаю, как с тобой всё так легко и само собой получилось. — И когда ты понял, что я — "твой человек"? — улыбнувшись, спросила Алёна. — Когда ты дала по яйцам тому мужику, наверное, — серьёзно ответил Сирил. — А ты? — А я очень долго сопротивлялась, и меня все вокруг убеждали... Эллинари, Тавиэль... — Тави? Ты его видела? — Да, он ухитрился загреметь в тюрьму, и я его выручала. В итоге мы подружились, и... Знаешь, мы просто обязаны показать ему, как счастливы, чтобы он наконец смог тебя отпустить. — Вот дурной же, — вздохнул Сирил. — Но я искренне хочу, чтобы он наконец остепенился. Может, мой пример его вдохновит хоть немного... — А ты прям собираешься остепениться? — Ну, когда-нибудь тебе ведь надоест путешествовать, — улыбнулся Сирил. — А я не собираюсь тебя оставлять, даже не думай. Всё, чего я хотел бы — это избавиться от бессмертия, прожить нормальную жизнь и состариться вместе с тобой. Но даже если у меня не выйдет, я... — Давай пока не будем об этом, — вздохнула Алёна. — Лучше помоемся и переоденемся, что ли... — Не хочешь остаться здесь до утра? — Сирил поднялся, и она невольно залюбовалась его гибкой стройной фигурой. — Не знаю, а ты? Мне хотелось бы поскорее уехать, — Алёна поёжилась, вспоминая Тришу Линтен. — Значит, уедем, — он протянул ей руку и поднял, прижимая к себе. Касаясь его кожи, девушка вновь почувствовала волну возбуждения. В номере было какое-то подобие душа с едва тёплой водой, и они кое-как помылись, потом начали целоваться, немного увлеклись, и им пришлось мыться снова. Алёна чувствовала себя лет на десять моложе, по уши влюблённой и до неприличия счастливой. Сирил свои чувства выражал достаточно скупо, но она видела, как горят его глаза, и на сердце становилось тепло. — Кстати, я так и не продал твою Астру, — сказал он, когда они наконец покинули гостиницу. — Она здесь, вместе с Соколом — даже если бы ты не согласилась уехать, я хотел предложить тебе покататься завтра. — Ужас, ты всё это время платил за её содержание? Я у тебя в долгу, — покачала головой Алёна. — Это твой процент с продажи сушильных трубок, — рассмеялся Сирил. Они отвязали лошадей и пошли прочь — по украшенным улицам, мимо горожан, собирающихся гулять до рассвета, мимо большого почтового ящика, куда они опустили пару писем во дворец, сквозь арку ворот и дальше, по тёмной дороге, ведущей на север. И в небе догорала заря, а может быть, уже занимался рассвет — летней июньской ночью сложно бывает понять, где кончается одно и начинается другое. Эпилог Трайн Эллинари, нахмурившись, сидел за письменным столом, читая длинное письмо из Академии. Рядом лежала помятая записка, подписанная Сирилом и Алёной — благодарность, извинения и краткое прощание. Он сразу подозревал, что этим всё и кончится, когда впервые увидел их вместе: казалось, что магия этих двоих, такая разная на первый взгляд, просто создана для того чтобы дополнять одна другую. Поэтому, пытаясь ухаживать за Алёной, он ни на что особо не надеялся — скорее, просто проверял свою теорию. И, конечно же, оказался прав. Отчёт Магистров настораживал куда больше. В нём говорилось, что по многочисленным данным, полученным с Островов, в мир вернулись драконы. С запада Флорелия граничила с морем, и если плыть по нему ещё дальше на запад, можно было достигнуть большого архипелага, состоящего из множества разных по размеру островов. Некоторые из них были населены людьми, иные же представляли из себя голые дикие скалы, на которых гнездились лишь птицы... И драконы. Когда-то их основной ареал обитания был именно там, на Островах, и оттуда они частенько летали в сторону Флорелии и Рианны, терроризируя всё западное побережье. Потом что-то случилось, и драконы исчезли, оставив лишь самых мелких и хилых особей, которые постепенно вырождались, в настоящие дни уже не представляя особой угрозы. Некоторые из них переселились жить в горы на материке, где порой на них устраивали охоту искатели приключений, некоторые остались на Островах. Со временем люди забыли о былом величии драконов, и только устрашающая мощь Воздушных Замков, оружия, созданного специально для борьбы с ними, напоминала о том, как сильны были эти твари. Поговаривали, что они даже могли принимать человеческий облик, а Острова когда-то были их государством, но, возможно, то были всего лишь легенды. Что было известно доподлинно — они были умны и хитры. А ещё крайне злопамятны. Век драконов куда дольше человеческого, и если вернулись именно те драконы, которые когда-то жили здесь — они непременно вспомнят о былом противостоянии с человеческими магами. Что именно не поделили древние драконы и маги Флорелии, Эллинари не знал: если предположить, что они действительно разумны, то с ними, вероятно, можно и как-то договориться. Если же это просто животные, которые прилетали к Западному побережью за добычей, и если они начнут прилетать снова... Наместник вздохнул. Всё вело к одному: если драконы действительно вернулись, и если они двинутся в сторону Флорелии, придётся поднимать Воздушные Замки. Да и если не двинутся, по договору с Островами Флорелия всё равно должна была оказать им помощь. С Островами вообще всё было сложно. Формально они считались отдельным государством, но каждое из государств материка имело своего бога-покровителя, к которому в случае чего можно было хотя бы попытаться воззвать, а вот у Островов собственного божества не было. Основную часть их населения составляли переселенцы из Рианны и Флорелии, поэтому там одновременно почитали Владычицу Морей и Богиню Жизни, ухитряясь при этом сосуществовать довольно мирно, несмотря на вечные стычки этих двух стран на материке. Но официально ни то, ни другое божество к Островам никакого отношения не имело. Возможно, всё дело как раз и заключалось в драконах, которые безраздельно царили там многие сотни или даже тысячи лет. Первым делом Эллинари написал письмо Наместнику Эль-Фаррана, попросив того поделиться всей возможной информацией о драконах. Если кто и помнит об этом, то именно самый долгоживущий народ на материке, хоть эль-фарранцы и не принимали особо активного участия в той борьбе: драконы до них обычно не долетали. Затем он тяжело вздохнул и попросил вызвать к нему Лионеля Линтена. Разговаривать с Линтеном не хотелось. Эллинари примерно понимал, что он может услышать, и у него заранее начала болеть голова: это семейство десятилетиями подобно паукам плело свои сети, и сейчас в них застряла большая часть верхушки аристократии. Кто-то должен был им денег, кому-то они оказали услугу, кого-то просто запугали. Им нравилось считать себя этакими негласными правителями страны, которые плевать хотели на то, кто официально занимает должность Наместника. Лионель вошёл в кабинет и коротко кивнул, вопросительно глядя на него. — Наместник Эллинари, чем могу быть полезен? — У меня есть к вам разговор, лай Лионель. Серьёзный разговор, присаживайтесь. — Благодарю, — блондин отодвинул стул и уселся, закинув ногу на ногу. — Это касается Воздушных Замков, — прямо сказал Трайн. — И что вы хотели бы узнать? — Думаю, вы догадываетесь. Я хочу знать, может ли кто-то из вашей семьи активировать родовую магию Линдайлов. — Согласно завещанию, родовая магия принадлежит семейству Линтен, как и всё остальное, — не моргнув глазом, ответил Лионель. — Знаю, но мой вопрос был не о том, что и кому принадлежит. Я спрашиваю, может ли кто-то из вашей семьи поднять в воздух Замок. Хотя бы один из двух. — В настоящее время в Северном Замке проживают мои родители, а также мой дядюшка со своим семейством, некоторые более дальние родственники и множество прислуги, — скривился Линтен. — Совершенно невозможно поднять его в воздух при всех этих обстоятельствах, ведь это нарушит мирную жизнь моей семьи. — Что насчёт Южного замка? — Нам не оставили к нему ключей. К сожалению, я не в силах ничего поделать с этим досадным фактом. — Я понял вас, — нахмурился Наместник. — Значит, если возникнет угроза для страны, вы отказываетесь активировать Замок? — Если, — сказал Лионель. — Если возникнет. Пока никаких угроз нет, о чём вообще может быть разговор? Ни ради вашего удовольствия, ни ради демонстрации нашей силы мы не станем тревожить древнюю магию, как и покой нашего дома. С пиратами и разбойниками из Рианны сейчас прекрасно справляются наёмники, нет нужны даже в привлечении сил регулярной армии. Кого вы собрались обстреливать из Замков? Рассказывать ему о драконах Эллинари не хотел. Он вообще пока никому не хотел рассказывать о драконах. Понятно, что Наместник Эль-Фаррана догадается, в чём дело, но он будет держать язык за зубами, в этом Трайн был уверен. — Не так давно случился разрыв между мирами, и контактирующих с нами миров было два, — он решил поделиться частью правды, не говоря всего. — По сведениям Академии, в наш мир могло прийти зло, как это уже случалось раньше. Мы должны быть наготове и иметь в руках достаточную мощь для противостояния сильному противнику... Надеюсь на ваше понимание, это секретные сведения. Длинное лицо Лионеля, кажется, стало ещё длиннее. Он нервно застучал ногой по полу и скривил рот в неприятной гримасе. — Мы сделаем всё возможное в случае прямой угрозы, — наконец сказал он. — Могу обещать только это. — Вы же понимаете, что я должен буду сделать, если вы не сможете поднять Замки? — спросил Эллинари. Линтен опустил голову и замолчал. Он мог сколько угодно бахвалиться влиянием свой семьи в стране, но угроза иномирной опасности поколебала его уверенность в себе. Лионелю было страшно. — Делайте то, что должны, — выдавил он. — Никто из нас не хочет, чтобы все погибли. Но обещайте, что не позволите ему разрушить всё, что мы создавали все эти годы! — Об этом вам придётся разговаривать лично с ним. Но послушайте меня, Лионель... Не считайте Эртона чудовищем. Возможно, он единственный, кто сможет спасти нас всех, и все мы будем перед ним в долгу. Но это не значит, что он примется мстить всем подряд, как только я сниму с него браслеты. — Я в этом не уверен, — пробормотал бледный Лионель. — И я вам тоже кое-что скажу, лично от себя, между нами... Он имеет полное право держать на нас зло и мстить нам. И это касается не только слухов. — Уж догадываюсь, — холодно сказал Эллинари. — Но пока что всё это лишь слова. Вы свободны, лай Линтен. Лионель кивнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Эллинари устало откинулся в кресле и потёр переносицу. Дверь снова отворилась, и в кабинет просочилась Кассандра с корзинкой печенья в руках. — Дядя Трайн, отдохните, — она подошла и привычным жестом поправила стопку писем, всё норовившую съехать со стола на пол. — Мама просила передать вам печенье.