Она берет поднос со стойки и жестом приглашает Оливера за стол. – Не беспокойтесь, я все сделаю в один из выходных. Это не поддается объяснению, но, когда Вера позвонила ему этим утром и попросила заменить пару лампочек, Оливер согласился без раздумий. Он вдруг понял, что сам искал повод, чтобы вернуться в маленький магазин Веры и посидеть там. Особенно теперь, когда выяснилось, что Маршалл умер совершенно случайно. – Я делать тебе танъюань, – Вера пододвигает к нему тарелку с пятью большими шариками из клейкого риса в аппетитном бульоне. – Боже, не помню, когда в последний раз их ел. Оливер пробует бульон, обжигающе горячий и пряно-сладкий, с выраженным оттенком имбиря. Тепло сладостным огнем перетекает от горла к животу. Он надкусывает один из рисовых шариков, восхитительно мягкий и при этом упругий, внутри – кармельно-сладкая паста из кунжута. Мама тоже готовила танъюань, и Оливер хорошо помнит это чувство уюта, в точности как теперь. Быть может, не так уж это странно, что ему нравится находиться в компании Веры. Есть в ней что-то такое, отчего на душе становится теплее. – Вкусно? – Вера смотрит на него не мигая, как ястреб. – Да, – Оливер принимается за второй шарик, на этот раз с начинкой из сладкой арахисовой пасты. – Очень вкусно. Я люблю танъюань. Вера удовлетворенно кивает. – Вот я думаю, может, как-нибудь вечером вы все придете ужинать… Вера не успевает договорить, как у Оливера звонит мобильный. Он торопливо извиняется и отвечает. Жилец из квартиры 3В жалуется, что у них нет горячей воды. Оливер обещает узнать, в чем дело, и сбрасывает. – Мне пора. Я вроде как на работе. – К слову, о работе, – говорит Вера. – Я начала читать твою рукопись… – Мою рукопись? – Оливер не сразу вспоминает, что Вера обнаружила его рукопись в машине. Он смотрит на нее с прищуром. – Вера, кажется, я просил положить ее на место. Непохоже, чтобы Вера сильно раскаивалась. – Зачем? Чтобы ты забывать о ней еще на десять лет? Нет, я брать ее домой и читать. Что ж, неплохо. Может, скучновато поначалу… я всегда засыпаю, когда читаю ее. – Большое спасибо, Вера. Действительно, Оливер даже не помнит, что понаписал в этой рукописи. Он лишь смутно припоминает, что, как и всякий любитель, взял за основу историю собственной жизни. Стоило бы попросить Веру вернуть ему рукопись, но времени на это уже нет. Оливер быстро доедает последние танъюань и едет обратно к себе. Он спускается в подвал, чтобы проверить бойлер. Ноги налиты свинцом. Все эти годы работа смотрителем представлялась ему идеальной. Тихо, без лишнего внимания, и куча времени, чтобы писать. И Оливер писал все это время, а не просиживал штаны в ожидании, когда в здании что-нибудь выйдет из строя. Просто эта работа предполагалась как временная. Он собирался уйти, как только писательская карьера пойдет в гору, но прошло уже больше десяти лет, а он все на том же месте, буквально на том же стуле, в той же тесной квартирке. Все остается по-старому. Ничего нового, кроме отказов от издательств. Пока Оливер возится с бойлером, у него снова звонит мобильный. Он со вздохом откладывает инструмент и достает телефон. Жильцы из 3В не отличаются терпением. Оливер принимает вызов и вновь переключает внимание на бойлер. – Я как раз занят вашей проблемой, – говорит он вместо приветствия. – Оливер? Он замирает с ключом в руке. Нет, это не из 3В. Это голос, который звучал в сознании Оливера со старшей школы. – Джулия? – он выпрямляется и утирает пот со лба, как если бы она могла видеть его. – Как дела? Судорожный вздох. – Прости, что отвлекаю, я не вовремя? – у нее такой виноватый голос, что у Оливера сжимается сердце. – Нет, – отвечает он торопливо. «Ты всегда вовремя», – хочется ему добавить, но это было бы неуместно, поэтому он ограничивается простым «нет». – Хорошо. Слушай, это прозвучит странно, но… – Джулия снова вздыхает, и на сей раз Оливер улавливает в этом вздохе боль и разочарование. – Мне сейчас звонил какой-то тип, он говорит, что Маршалл снимал квартиру в центре. Маршалл что-то такое упоминал, когда уходил, но я, наверное, забыла из-за всех этих новостей о его смерти. Я думала, ему просто все надоело, но, оказывается, все совсем не так. Даже не знаю, как… у него была тайная квартира, Олли! – у нее едва не срывается голос, и Оливера переполняет знакомое чувство злобы на Маршалла. Господу, ну почему он был таким засранцем? – Бог знает, чем он там занимался и как долго… ох! – Она делает глубокий вдох. – В общем, хозяин сказал, что завтра собирается освободить квартиру, но спрашивает, не хотим ли мы забрать оттуда вещи Маршалла. Я не могу поехать с Эммой. Может, у тебя найдется время? Прости, я знаю, это так неудобно, просто мне… – Я съезжу, – быстро отвечает Оливер. Он поедет, потому что об этом просит Джулия, а для нее он готов сделать что угодно. Всегда делал, еще со школы, если она позволяла ему. И вновь увидеть ее на прошлой неделе, спустя столько лет, было невероятно. Ему отчаянно хочется вернуть былые времена. – Заберу все, что покажется полезным. Джулия горько хмыкает. – Не знаю, хочу ли я вообще знать, что там в этой квартире. – Она делает паузу, и Оливер невольно задерживает дыхание. Когда Джулия вновь заговаривает, ее голос сдавлен отчаянием: – Если найдешь, ну… знаешь, что-то такое, эм… если выяснишь, что он нарушал наши свадебные обеты, мне бы не хотелось знать об этом. – Да, конечно. Он готов добавить, что Маршалл был верен ей, и уверен, что не обнаружит там ничего такого, что подтвердило бы ее подозрения, но одергивает себя. К чему лгать? Единственный человек, кому Маршалл хранил верность, – это он сам. И все-таки Оливеру горько оттого, что Джулия теперь тоже знает об этом. Несмотря ни на что, вопреки собственным чувствам к ней, он всегда надеялся, что ошибался насчет брата. – Спасибо, Олли. – Вновь следует пауза, на этот раз такая долгая, что кажется, Джулия положила трубку. Но, когда Оливер заглядывает в экран, разговор еще продолжается. – Приятно было снова встретиться. Спустя столько лет. Сердце срывается в галоп, и дышать становится труднее. – Да, приятно, – сколько эмоций в одном этом слове. – И так здорово было увидеть маленькую Эмму. Надеюсь… эм, надеюсь, теперь будем чаще видеться. «Господи, о чем он только думает. Это настолько жутко, что просто гос-по-ди». Как будто он собрался приударить за ней, стоило ее мужу умереть. Проклятье! Оливер явно хотел не этого. Он пытается спасти ситуацию. – В смысле, надеюсь, мы теперь не будем теряться… Джулия тихо смеется, не радостно, а скорее печально. – Да. Знаешь, никак не могла понять, почему мы вообще перестали общаться. Сама мысль, что Джулия раздумывала, почему прервалось их общение, настолько его ранит, что Оливер не может подобрать слов. – Увидимся, Олли, – говорит Джулия и отключается, прежде чем Оливер успевает ответить. Оливер молча смотрит на погасший экран в холодном полумраке подвала, в то время как мысли ведут борьбу с чувствами. Затем у него снова звонит телефон, и теперь это точно из 3В, спрашивают, почему у них до сих пор нет горячей воды. * * * Следующим утром Оливер с ключами в руках стоит перед дверью в тайную квартиру Маршалла. Губы пересохли, в душе нарастает тревога. Сложно представить, что ждет его там, внутри. Жесткое порно? Запрещенное оружие? Черт знает, что Маршалл хотел скрыть от Джулии. Но это определенно что-то скверное, иначе Маршаллу не пришлось бы это скрывать. Впрочем, какая разница. Оливеру нет нужды покрывать Маршалла. Он вставляет ключ в замок и поворачивает его. Раздается щелчок, и дверь открывается. В лицо бьет застарелым запахом сигаретного дыма. Да, Маршалл много курил, еще со старшей школы. Однажды папа нашел у него пачку сигарет, и брат без раздумий спихнул вину на Оливера. Пары секунд, пока перепуганный Оливер пытался ответить, хватило, чтобы папа поверил Маршаллу. Оливер никогда не забудет, с каким отвращением отец тогда посмотрел на него. Квартира представляет собой типичную студию, каких множество сдается в Сан-Франциско по неадекватным ценам. Накануне Оливер просмотрел объявления, и стоимость аренды подобной студии начинается от двух с половиной тысяч. И это хорошие деньги для квартиры, которую используют в качестве… склада? На полу лежит матрас, от одного вида которого у Оливера по спине пробегает холод. Можно представить, чем Маршалл занимался на этом матрасе, но кроме него, в квартире нет больше никакой мебели, одни лишь коробки, сложенные друг на друга. Непохоже, чтобы здесь кто-либо проживал. Оливер пересекает комнату и открывает окно, чтобы выветрить застоялую вонь. Он оглядывает коробки, содрогаясь от мысли, что в них обнаружит. Затем делает глубокий вдох и открывает ближайшую из коробок. Что? Ла-адно. Внутри не брикеты кокаина, не пачки фальшивых денег, или что там еще представлялось Оливеру, а всего лишь скульптура в четыре фута высотой. Это модель космического корабля в форме буквы U, и его поверхность скрупулезно проработана до мельчайших деталей. Оливер берет его с предельной осторожностью, поскольку даже ему, человеку крайне далекому от скульптуры, очевидно, что перед ним настоящее произведение искусства. Детализация, с которой исполнен этот космический корабль, внушает трепет: в крошечных резных окошках даже проглядываются люди. Оливер ставит его на пол и отступает на шаг, чтобы окинуть оторопелым взглядом. Произведение искусства, прекрасный образец. Откуда это у Маршалла? Оливер догадывается, что не следует брать его голыми руками, но он не догадался захватить перчатки, а ему нужны ответы. Поэтому он аккуратно приподнимает космический корабль и смотрит на цоколь. Действительно, снизу имеется надпись. Ф.Мартинез. «Неудачный запуск». Оливер ставит космический корабль на место и лихорадочно соображает. «Неудачный запуск», очевидно, название композиции, а Ф.Мартинез, вероятно, автор. Возникает мимолетная мысль, что внутри нее могут быть наркотики. Может, Маршалл промышлял контрабандой? Но Оливер сразу отметает эту мысль. Это подлинное произведение искусства, а не какая-то ширма для наркобизнеса. Он открывает следующую коробку. В ней сложены отпечатанные фотографии с водопадами и лесными пейзажами, такими живописными, что Оливер начинает улавливать плеск воды на снимках. В левом нижнем углу стоит подпись, которую он не может разобрать. Теперь Оливер вообще не понимает, как все это воспринимать, и потому открывает следующие коробки, и чем больше он их открывает, тем меньше понимает. В скором времени квартира уже напоминает миниатюрную галерею, при этом принадлежащую весьма странному коллекционеру. Здесь есть и живопись, и осколки стекла с перьями, связанные разноцветной пряжей, и мультяшные рисунки, и еще больше скульптур. Представлены как отдельные предметы, так и целые коллекции. И все выполнено разными художниками. Оливер поглощен своим странным открытием, мысли обгоняют друг друга и несутся при этом вспять, в прошлое. Он отчаянно пытается понять, какого черта задумывал Маршалл, но в голову не приходит ничего вразумительного. – Ох, Маршалл, – проговаривает Оливер с горестью и сожалением в голосе. – Что же ты натворил? 19 Джулия Умение готовить никогда не входило в число ее талантов, и Маршалл неоднократно это подтверждал. В течение их совместной жизни Джулия пыталась усердно учиться: сначала по кулинарным сайтам и блогам, затем переключилась на ролики в «Ютуб» и наконец добралась до «ТикТока». Увы, несмотря на все старания, она так и не постигла этого искусства. В лучшем случае ее стряпню можно назвать съедобной, но никак не вкусной, и вызвать она может разве что желание поскорее встать из-за стола. В общем, еще одно подтверждение ее никчемности как жены и человека в целом.