«Педанты, а не пендаты», – едва не поправляет Сана, но вовремя сдерживается. – Пойдем ужинать, а в следующий раз, как будешь свободна, встретимся на пляже. – На пляже? – Это последнее, что Сана ожидала услышать. – Зачем? В ответ Вера лишь загадочно улыбается и уходит. Сане ничего не остается, кроме как поспешить следом. 26 Джулия Джулия не помнит, когда в последний раз чувствовала себя такой живой. Какая гадкая, неслыханная, гнусная мысль для матери. Но это, к сожалению, так. Джулия обожает Эмму. Эмма для нее все, дороже воздуха. Но с того самого момента, как появилась на свет, Эмма занимала каждую секунду ее жизни. Джулия так часто ловила себя на том, что смотрит в пустоту, наблюдая, как Эмма играет, и ожидая, что Эмма ее позовет. Потому что Эмме всегда что-то нужно, каждую минуту. Игры с Эммой приводили ее в состояние отупения, но вместе с тем требовали полного внимания, и с течением времени интеллект так медленно и неприметно деградировал, что Джулия даже не замечала этого. Но вот в раскисший мозг словно бросили шипучую таблетку, и как по волшебству зажглись искры в глазах, и свежий воздух наполняет легкие. К ней как будто вернулась жажда жизни. Первые изменения Джулия чувствует, когда встречается с Кэсси, моделью «ТикТока». С первой секунды сознание переключается в режим съемки. Джулия отмечает профиль ее лица, скулы, оттенок глаз и волос, прикидывает, как выгоднее всего подчеркнуть эти черты при естественном освещении. Как же давно ей не приходилось мыслить в таком ключе, оценивать лица людей в роли фотографа, а не просто скользить по ним взглядом, мертвым и остекленелым, как это было до сих пор. А когда начинается съемка, забытые навыки просыпаются окончательно. Джулия уверенно располагает Кэсси так, чтобы золотистый свет подчеркивал ее красоту. Потом начинает отпускать дурацкие шуточки, а Кэсси смеется или закатывает глаза. С каждым отснятым кадром Джулия говорит, как здорово выглядит Кэсси в объективе, что ее любит камера и у нее восхитительная аура, и через пару минут девушка полностью раскрывается, и вот они уже болтают за работой, как старые подружки. В какой-то момент у Джулии пробегает холодок по спине. Она оборачивается и замечает одинокую фигуру в отдалении – слишком далеко, чтобы понять, мужскую или женскую, но что-то в ней кажется неуловимо знакомым. Мгновение она раздумывает, помахать ли, но непонятно даже, смотрит ли этот человек на нее. – Все нормально? – спрашивает Кэсси. Джулия переключает внимание на клиента. На своего клиента. Подумать только, у нее есть клиент. Она быстро кивает и заставляет себя улыбнуться. – Да, просто выбираю свет получше. Она оглядывается через плечо, но никого больше не видит. Наверное, ей просто показалось. Джулия гонит мысли прочь и целиком отдается работе. По окончании съемки Джулия показывает Кэсси несколько кадров на дисплее камеры. – Очешуеть не встать! – выдает Кэсси. Для Джулии это лучший комплимент, какой только можно получить. С сотней долларов в кармане, она чуть не вприпрыжку возвращается к машине. Не самый высокий гонорар, но определенно самый ценный. Вера прислала ей две фотографии Эммы. На первой дочка стоит на пирсе и показывает на морских котиков, а на второй она дома, делает вид, что красит Вере ногти на ногах. Судя по всему, Эмма тоже неплохо проводит время. Всю обратную дорогу Джулия подпевает во весь голос под новую песню Тейлор Свифт, чего не делала с тех пор, как начала встречаться с Маршаллом, поскольку он говорил, что она воет, как волчица в течке. Подъезжая к дому, Джулия видит теплый желтый свет в окнах и, кажется, впервые не чувствует себя разбитой или изможденной по возвращении домой. Раньше она всюду ездила с Эммой и таскала из машины тяжелые сумки с покупками, в то время как Эмма кричала, плакала или изводила ее вопросами вроде: «А где у червей попа?» И дома ее ждал только хаос, лишенный всякой радости, и Джулия знала, что будет метаться, как белка, в попытках прибрать бардак, насколько это возможно, искупать Эмму и приготовить ужин, и успеть все это к возвращению Маршалла. Но в этот раз Джулия открывает дверь и прямо с порога вдыхает живительные ароматы готовящейся еды. Потом она слышит топот маленьких ножек, и ей навстречу выбегает Эмма. – Мама! Джулия опускается на колени и обнимает свою дочь, вдыхает ее нежный запах и пытается вспомнить, когда в последний раз была так счастлива. Затем она открывает глаза и понимает, что в гостиной есть кто-то еще. – Сана! – Джулия встает и привычно поднимает Эмму на руки. – Привет, не ожидала… – Прости, – Сана тоже поднимается, – я… эм, меня пригласила Вера. Я пыталась отказаться, но… Джулия хмыкает и аккуратно кладет сумку с камерой на столик. – Полагаю, Вера не приняла отказа. Джулии пока сложно понять, как реагировать на присутствие Саны. В прошлый раз она явно перешла границы некоторыми своими вопросами. Наверное, это можно как-то объяснить желанием написать подробную историю о смерти Маршалла. Но сейчас Джулия не в том настроении, чтобы разговаривать о Маршалле, и надеется, что Сана не задержится. – Эм… я вроде как должна кое-что тебе рассказать, – говорит Сана и при этом прячет глаза. Что-то в ее голосе заставляет Джулию насторожиться. Это не сулит ничего хорошего. Из-за кухонной двери выглядывает Вера. – А, Джулия, ты дома. Здесь Сана. – Да, Вера, я вижу. – Она хочет кое-что тебе рассказать. – Да, она как раз собиралась. Вера окликает Эмму. – Эмма, ты же моя помощница, забыла? Идем, помогай мне с клецками. Прежде чем Джулия успевает среагировать, Эмма сползает на пол и убегает на кухню. Отлично, теперь Джулия наедине с Саной, и в воздухе повисает неловкое молчание. – Эм… – начинает Сана. Вера снова высовывается с кухни. – Сана что-то тянет, я скажу в двух словах: у Саны нет пот-касты. Она художница, а Маршалл красть ее картины. Она его не убивала. Мгновение Джулия и Сана стоят с раскрытыми ртами, а Вера на это улыбается. – Окей, теперь займусь клецками. Джулия поворачивается к Сане и беззвучно шевелит губами. – Чт… Нет, слова не вяжутся. Джулия даже не знает, что сказать. Наверное, проще принять все как есть. Она вздыхает и опускается на один из диванов. – Ладно, лучше расскажи все с самого начала. – Только не с самого начала, это слишком долго, и еда остынет. Рассказывай с весенней выставки, – кричит Вера с кухни. – Хорошо, Вера, мы так и поступим, – отвечает Джулия. Она смотрит на Сану, и между ними как будто пробегает искра, возникает какое-то взаимопонимание. Обе невольно улыбаются. Затем Сана делает глубокий вдох. – Я училась в КалАртс… * * * Примерно через пятнадцать минут Джулия сидит на диване и пытается привести в порядок мысли. Она огорошена. Нет, не совсем так. Она чувствует, что услышанное должно огорошить ее, но так ли это? Вот она узнала, что покойный муж обкрадывал студентов колледжа. Явилось ли это открытие большим потрясением для нее? Нет. Потому что, если подумать, это вполне укладывается в образ Маршалла, под стать его отрицательной стороне. Долгие годы Джулия смотрела на Маршалла лишь с хорошей стороны, верила, когда он говорил, что желает им только лучшего, а когда появилась Эмма, твердил, что теперь они втроем против целого мира. Но теперь ее осеняет. Против целого мира? Зачем? Нет никакой нужды бороться против целого мира. Если только ты не Маршалл и не добиваешься всего в жизни обманом и воровством. Так жаль Сану, эту молодую девушку, в сущности, ребенка. Столкнуться с Маршаллом в таком юном возрасте… И стоило только подумать о «юном возрасте», как Джулия осознает, что была еще младше, когда встретила Маршалла. Черт возьми, она училась тогда в старшей школе. Да, они были ровесниками, но теперь, когда Джулия думает об этом, ей очевидно, что Маршалл постепенно и незаметно лишал ее всех опор, пока к окончанию старшей школы он не остался для нее единственным близким человеком. Друзья были планомерно устранены. Маршалл словно бы невзначай замечал, как ему не нравится Минди, или как Оливер говорил о ней гадости за спиной. Родители, наверное, смутно догадывались, какой Маршалл на самом деле, и пытались предостеречь ее, но это закончилось лишь тем, что Джулия отдалилась от них. Далее на очереди были мечты Джулии стать фотографом: Маршалл так методично и терпеливо обесценивал ее устремления, что Джулия даже не замечала этого. А когда появилась Эмма, Маршалл не давал ей вступить в какой-нибудь клуб молодых мам и говорил, что эти женщины будут только осуждать ее за неумение кормить грудью, а позднее, когда Джулия продолжала давать Эмме грудь, он твердил, что другим женщинам покажется диким, что она до сих пор кормит грудью. Нет, теперь это не просто жалость, это злоба. Да, на Маршалла в том числе, но прежде всего на себя. Насколько нужно быть глупой? Как она вообще позволила растащить себя по кусочкам? Таким ничтожно маленьким, что даже не сознавала этого, пока не осталась одна оболочка. И вот Джулия встретила другую его жертву, юную девушку с невероятно ярким будущим, которая теперь смотрит на нее с ужасом в глазах. Усталым, сломленным взглядом. – Ох, Сана. – Джулия тянется и берет Сану за руку. Сана вздрагивает, но руку не отдергивает. – Мне жаль, что он так обошелся с тобой. Не знаю, есть ли среди картин, которые Оливер обнаружил в квартире Маршалла, твои работы, но ты можешь спокойно поискать. И конечно, эти… NFT? Да, они тоже твои. Я не очень понимаю, как это работает, но это все твое. Я узнаю, как вернуть тебе права на них. – Она качает головой. – Чтобы ты знала, я тебя не подозревала, но Вера все твердила, что кто-то из нас убийца, и честно, я не знала, что думать. Ну, теперь-то мы знаем, что ни ты, ни я не убивали Маршалла, но тогда кто? Думаешь, это и впрямь был несчастный случай? – Не знаю. Из того, что я знаю про Маршалла, думаю, он многим перешел дорогу. Джулия кивает. – Да. И кто-то из них мог… Слова замирают в воздухе, и мгновение Джулия с Саной смотрят перед собой, поглощенные собственным мыслями. – А еще этот погром в магазине Веры… Вряд ли это совпадение, – продолжает Джулия. – Ох! Так ты поэтому не хотела, чтобы Вера звонила в полицию? – Мне жаль, – говорит Сана надломленным голосом. – Да, я не хотела разговаривать с копами и… ну, я просто не знаю, как бы они отреагировали. В конце концов, я напала на него, расцарапала ему лицо. Не знаю, как долго ДНК остается под ногтями, и… я испугалась. Мне жаль. – Понимаю, – говорит Джулия, и это, как ни странно, правда. Ну, может, она не вполне понимает, но совершенно точно может посочувствовать. А еще она нутром чувствует, что Сана не убивала Маршалла. В глазах Саны блестят слезы. – И прости, что морочила тебе голову этим подкастом. Просто…