18 Тамара замерла с телефоном в руке. Она отрицательно качала головой, отказываясь верить в то, что услышала. На том конце еще «алекали», но Тамара уже выронила трубку, она закрыла лицо руками и горько заплакала. Новак поднял ее телефон с пола и присел перед ней на колени. — Что случилось? Тамара в отчаянии махнула рукой, не в силах произнести ни слова. Тогда Виктор схватил ее за плечи. Сейчас ему нужно было действовать решительно, требовать от нее ответа, иначе шок может вогнать в ступор, что в свою очередь может обернуться неврозом. Тамара и так пережила слишком много. — Что произошло? Родители? Тома? Тома подняла заплаканное лицо. — Что родители? Ах, нет! Тимур! Тимур, он… умер. Новак растерялся. Еще вчера он предупреждал Тому о возможности такого исхода, однако сейчас, будучи застигнутым врасплох этой новостью, почувствовал себя черным вестником, но быстро взял ситуацию под контроль. — Вот. Держи! — Виктор протянул пакетик с одноразовыми бумажными платками. — Я не собираюсь просить тебя успокоиться. Наоборот! Советую дать волю чувствам и поплакать. — Я снова теряю близких, Виктор. — Тамара неожиданно легко успокоилась. Новак присел на диван и обнял ее за плечи. — Я рядом, Тома. Приляг. На сегодня я отменяю все дела. — Нужно ехать. Опознания Калганова недостаточно. Он не родственник. — Тамара резко встала, полная решимости поскорее покончить с этой болезненной процедурой. Новак подхватился за ней следом. — Тогда мы поедем вместе. Она с благодарностью сжала его ладонь. — Спасибо! Я только приведу себя в порядок. Пока она направлялась в ванную, на ходу вытирая слезы, ее телефон на диване завибрировал. Следом раздался приглушенный звонок. Новак кончиками пальцев перевернул трубку и взглянул на дисплей. На экране высветилось «Боря». Виктор нахмурился. Из ванной выглянула Тамара: — Кто-то звонил? — Это снова Калганов. Наберешь его позже. Новак прислушался к собственным ощущениям. То, что он вдруг вспомнил про черного вестника, настораживало. Странное определение выдало подсознание. Ведь если следовать фактам, черным вестником как раз оказался Калганов, именно он сообщил Томе страшную весть. Виктор стал анализировать: в Израиле при военных институтах введена должность «черный вестник», курс обучения которой составляет 60 часов. Специалист не только изучает все инструкции, но и проигрывает смоделированные ситуации, которые могут возникнуть по ходу миссии. Черный вестник — это тот, кто вынужден сообщить близким о смерти их родственника. Черные вестники никогда не звонят ни по телефону, ни в дверь, они всегда стучат, таковы правила. Затем они должны находиться рядом с семьей погибшего, пока не подоспеет помощь, психологическая поддержка. Оставлять человека после услышанной новости одного строго запрещается. Самое сложное для вестников, как говорят специалисты, те несколько секунд, пока костяшки пальцев дотрагиваются до дверной панели. Эти секунды — граница между прежней жизнью и тем, что будет после услышанной вести. Встречаться с семьей погибшего после всего этого черному вестнику строго запрещено. Он должен оставаться инкогнито. Кто сообщил Томе о гибели Макса? Новак готов был поклясться, что знает ответ. Это был Борис Шульга, который по воле Новака нарушил последнее правило и снова появился в жизни Тамары. 19 Боб возился с мотоциклом и злился на очередную заржавевшую гайку, которая никак не хотела отвинчиваться: «Что ж, не хочешь по добру, будет по-другому. Зальем тебя для начала «антиржавчиной», а потом…» Вдруг у него за спиной залаял Бо-бо. Следом раздался истерический крик: — Уберите собаку! Боб нехотя поднялся, вытер руки о комбинезон и направился к двери. Там, прикрывая ноги объемистой кожаной папкой, суетился майор Заплава. Боб насмешливо развел руками. — Он еще никого не кусал на моей памяти. Это же маленькая декоративная собачка. Шпиц. Заплава прижал к себе папку. — Уберите, я вас прошу! Боб подошел к собаке, взял на руки, погладил: — Спокойно, приятель, все хорошо. Удивляюсь, отчего это он так разошелся. Обычно радуется гостям. Или вы не в гости? — Боб наконец рассмотрел майора. По его лицу скользнула едва заметная тень. Бо-бо продолжал ворчать. Заплава боком обошел Боба и достал удостоверение: — Стараюсь избегать собак. В раннем детстве испугался. Боб скользнул быстрым взглядом по корочке и убедился в правоте своей догадки. — Майор Заплава. Чем обязан? — У меня к вам несколько вопросов, Борис Глебович. — Голос майора обрел привычную уверенность, что, тем не менее, нисколько не смутило Боба. Он равнодушно пожал плечами. — Я уже больше года не в органах, что наверняка известно управлению внутренней безопасности. — Вот именно это обстоятельство и привело меня к вам. Не будете защищать честь мундира. — Не понял. — Кончики бровей Шульги поползли кверху. Он искренне удивился самой возможности такого предположения. Честь есть честь, и бывшей она не бывает. А шутливый тон майора лишь вызвал дополнительную волну раздражения. Заплава словно не замечал настроения Шульги и продолжал в той же манере: — Не станете покрывать делишки вашего бывшего товарища Калганова. Майор провел пятерней по жиденьким волосам, упавшим на взопревший лоб. Собак он действительно боялся. Повисла пауза. Боб досчитал про себя до пяти и овладел собой. Погладив шпица, он спокойно посмотрел на майора: — Почему «бывшего товарища»? Калганов — мой настоящий друг. И потом, делишки — слишком мелко для Калганова, майор! — О чем это вы, Шульга? — О том, что у Калганова всегда были дела. Так же, как у Максима Воропая, нашего общего друга, на которого незадолго до его гибели вы собрали такую же вот папку, — Боб едва кивнул на папку в руках майора, — так называемого компромата. Казалось, он утратил интерес к предмету разговора, полностью сосредоточившись на ошейнике собаки. Тот перекрутился, и медальон с кличкой и телефоном оказался под шлейкой. Боб расправил шлейку и провел рукавом комбинезона по медному кружку, тот блеснул на свету. Майор не сводил глаз с Шульги. — Опять-таки, не понимаю, о чем речь? Боб не считал больше нужным скрывать свою глубокую неприязнь к «шпику». — А вот мне как раз стало понятно, отчего вы не понравились собаке. У них нюх, знаете ли, хорошо развит. — Боб демонстративно развернулся в сторону гаража и собрался было сделать шаг, как майор резко преградил ему дорогу: — Я здесь не для того, чтобы нравиться, Шульга. Нужно поговорить. — Разговор официальный? — Нет. — Не официально я имею право с вами не разговаривать. А официально? Приглашайте повесткой и спрашивайте под протокол. Я хочу, чтобы мои ответы были записаны, верно, с моих слов. — Зря вы так, Шульга! — Заплава сощурился, и кадык над воротником его куртки дернулся. Боб пожал плечами и поставил собаку на землю. Бо-бо снова зашелся в лае. Заплава попятился, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Напоследок он бросил на Боба злобный взгляд, который обещал, как минимум, новую страницу в папке, заведенной на самого Шульгу. Правда, Боб этого уже не заметил. Он скрылся внутри гаража, заставляя себя поскорее переключиться на строптивую гайку. Однако параллель, возникшая в воображении, вызвала горькую усмешку: в том, что теперь и его начнут обрабатывать «антиржавчиной», он не сомневался, вот только кто выступит в качестве оной? Только не Калганов. Ведь даже сейчас его имя использовалось лишь как повод для дальнейшего серьезного разговора, о чем сам майор дал недвусмысленно понять. «А что если?..» Боб подошел к доске с фотографиями, сразу нашел фото Макса и полустершуюся надпись маркером над ней — Заплава. Боб взял маркер из ящика стола и навел буквы поярче. Отступил. «Ну и?..» — сказал сам себе. Собака, покрутившись под ногами, запрыгнула на диван и засунула острую морду в лапы. По поведению хозяина было ясно: прогулки не получится. Потрепав питомца по холке, Боб обновил и другие стрелочки на доске. Затем, на мгновение задумавшись, решительно стер ту, что указывала на Колю Хмурого, подрывника-рецидивиста. Для тупиковых версий места на доске больше не будет. Он так решил. 20 Воха вспомнил, как в подобной частной клинике, где Новак играл в «спящую красавицу», Панченко едва не подстрелил Боба. Воха бы его перехватил, если б не тот тупой охранник у шлагбаума. И Андрюха Ермак остался бы жив, когда они поехали на хату брать Панченко, вычислив его адрес. Или не остался, если верить в то, что судьба предопределена. «Да уж!» — вырвалось у капитана Калганова, и он перевел взгляд на своего нового молодого напарника. Кошель с аппетитом ел красное яблоко. Второе, предназначенное Калганову, так и осталось лежать в служебной машине возле коробки передач. Воха улыбнулся. Старлей жил в частном доме и таскал в карманах орехи и яблоки из своего сада, точно твоя белка. Всех угощал, завтра, вон, обещал сухофруктов на узвар принести. Воха решил, что отнесет их Бобу, тот любит всякое-такое, органичное и полезное. Сто лет узвара не пил, со времен школьных каникул у бабушки. — Слышь, Шурик! — Воха и сам удивился, с какой скоростью его мысли меняли направление безо всякой логики. — У тебя девушка есть? Кошель покраснел.