— Тогда отвали, капитан, — зло ответил «пепс» и стал быстро одеваться. * * * Шароев встретил своего нового знакомого уже за территорией УВД. Открыв окно машины, он громко крикнул: — Димон, давай ко мне, подвезу. Димон сначала не понял, кто его зовёт. Он наклонился, чтобы получше рассмотреть, но, увидев Шароева, махнул рукой и пошёл дальше. Евгению пришлось догонять его и на ходу объяснять: — Капитан Шароев, «Отдел розыска». Веду расследование по поводу ЧП в вашем подразделении. У тебя два выхода. Первый — ты садишься ко мне в машину и, пока я везу тебя к ближайшей станции метро, рассказываешь мне всё, что знаешь или слышал. И тогда я для тебя — Женя. Ну, а второе — мы возвращаемся в Управление, и ты под протокол рассказываешь мне всё, что мог бы рассказать и без него. В этом случае будешь называть меня «товарищ капитан». Жду. — До метро ещё топать и топать, пошли в машину, — согласился Димон. Вообще, он оказался лейтенантом ППС Дмитрием Серовым. Служил первый год после Школы полиции и только начинал постигать азы полицейской службы. — Рассказывать особо нечего. Мы в ту субботу тоже дежурили в районе Ледового дворца. Прихватили четырёх дебилов молодых, которые хотели через забор перелезть на концерт и чуть не поубивались. Я с дежурным связался: что, мол, с ними делать? А он говорит, типа, за пару кварталов их завези, «повоспитывай» слегка и выгрузи, а сами возвращайтесь. Ну, едем. А я смотрю, Витька Стариков стоит у дороги, какую-то афишу читает. Один. Удивился, конечно. Я у него спрашиваю: «Витёк, ты чё тут? А твои где?» А он улыбается и говорит: «Они в машине сучку одну тарабанят, а я вот гуляю». Я говорю: «Витька, эти хохлы тебе совсем на голову сели!» А он: «Та ладно, дело молодое. Не насилуют же. По согласию». Ну, я плюнул, и мы дальше поехали. Возвращались мы другим маршрутом, и я больше Старикова не видел. Одно тебе скажу: это Тищук со своим дружком Витьку под монастырь подвели. — А что ты по поводу хохлов… — решил уточнить Шароев. — Да эти двое. Тищук и Иванченко. Из Донецка они. Два года назад там российские паспорта получили, в Москву переехали и в полицию пошли работать. Типа, пацаны из горячей точки, воевали. Общага, социалка, ну сам понимаешь… Но, б…, шпана ещё та. Витька с ними маялся, но терпел. Здоровый, как мамонт, но скромный был, не выпячивался. Вы его покрутите, он не идиот, расскажет. Как и уговаривались, Шароев высадил лейтенанта Серова у ближайшей станции метро. * * * Странно, но на автостоянке Управления не увидел машины Лядовой. Вот уже лягушка-путешественница. По пути к себе в отдел услышал за спиной быстрые шаги и прерывистое дыхание курящего всякую дрянь человека. Человеком оказался начальник АХО Управления подполковник Тарасенко. — Слушай, Чапаев, у тебя внутренний телефон работает? Когда ни позвоню, никто трубку не берёт. Вас что, на работе не бывает? — начал с ходу возмущаться самый хозяйственный человек Управления. — Да в том-то и дело, что мы в кабинетах практически не работаем… Извините, нас друг другу ещё не представляли. Меня зовут Андрей Васильевич, можно по-простому — Андрей, — представился я, понимая, что с такими людьми лучше дружить. — Понял. Держи, это моя визитка. Извини, скажу по секрету, начальство пока не давало «добро» печатать на твою команду визитки. Да и на дверь таблички пока не заказывали, — по-простому раскрыл все тайны двора, подполковник Тарасенко. «Ну да. Может, ещё ко двору не придёмся, а в разор контору введём» — подумал я. Как только зашли в мой кабинет, подполковник сразу занял моё кресло и, подсунув мне несколько листков бумаги, почти в приказном тоне скомандовал: — Подписывай швыденько. Ось тут, тут, тут и тут… — А что это? — взяв в руки первый лист, поинтересовался я. — Как шо? Как шо? А на чём сидишь? А сейфы — шесть штук? А кресла? А диван? — читал список Тарасенко. — Ну ты, Чапаев! — добродушно рассмеялся подполковник. — Так… для служебных целей у вас используются три личных автомобиля. Договоры завтра подготовлю, а пока вот вам талоны на сто литров бензина. Считай и расписывайся. — Из трёх автомобилей, у нас два работают на дизтопливе. Как с этим быть? — поинтересовался я. — На солярку лимит исчерпан, а пока будете, как все. — А как все? — А все на заправке у заправщиков меняют талоны. Бензин на солярку, солярку на бензин. С коэффициентом, конечно, — по-деловому объяснил Тарасенко и засобирался на выход. Я достал из кармана визитку Тарасенко. Что? Как зовут этого салоеда? А звали его просто… Шарль Петрович Тарасенко. Так пятьдесят пять лет назад назвал своего сына его батько. В честь восемнадцатого президента Франции Шарля де Голля, конечно! * * * — Андрей Васильич, я этого суку нашла! — именно с такими словами ко мне в кабинет ворвалась лейтенант Лядова. О, как я жалел, что именно в это время у меня не было под рукой какого-нибудь паршивенького диктофончика! Сколько эмоций, сколько охотничьего азарта было в этой, несомненно, талантливой папиной дочке. И как бы я мог красиво (а главное — для пользы общего дела) использовать эту запись, шантажируя свою своенравную и необузданную подчинённую. — Про суку прошу уточнить, Светлана Ивановна, — показывая на стул, вежливо попросил я лейтенанта. — Шеф, пойдёмте к нам в кабинет. Там можно второе кресло возле монитора поставить. А здесь тесно, хоть на коленки к вам садись, — улыбнулась Лядова. — Ну… я был бы не против, но боюсь, что Дроздову это не понравится, — с опаской отметил я, и мы пошли в соседний кабинет. — Я ездила в фитнес-центр. Мне записи с улицы не хватило. Сейчас объясню. Акцентируйте ваше внимание только на том, на что я буду показывать. Смотрите. На ресепшене. Вот парень стоит в чёрных брюках и тёмно-синей куртке с капюшоном. На голове чёрная бейсболка, — тыкая в экран монитора красивым маникюром, возбуждённо говорила Светлана. — Который к нам спиной? — Да. Стоит, разговаривает с девушкой в чёрных спортивных брюках и светлой ветровке. На ногах у неё белые кроссовки. Чуть позже поймёте, почему я делаю акцент на обуви. У парня, что спиной к нам, высокие чёрные берцы на шнурках. Вот администратор им что-то сказала, и девушка вышла на улицу. А вот и наш Стариков пошёл. Красавец. Аполлон. Улыбнулся администратору… и пошёл. Что-то сказал? Нет, просто ещё раз улыбнулся. Пошёл на выход… не торопясь. За ним парень в берцах. Капюшон по ходу накинул, по сторонам посматривает. — Вот тут увеличь, лицо немного видно, — повысил голос я, заражаясь азартом Лядовой. — Ничего там не видно, кончик носа и всё… А вот запись уличная. Девушка быстро пошла, пошла, пошла… торопится. Вышел Стариков. Повёл молодецки плечами, видно, нагрузил их сегодня железом. Пошёл. Медленно пошёл. А куда торопиться? — с удовольствием комментировала Лядова. — А вот и наш незнакомец. А тоже ничего, да? Широкоплечий, сухой. Посмотрел направо, налево… Проверяется. Постоял… ещё раз посмотрел и пошёл за Стариковым. Походка лёгкая, кошачья. Исчез за углом. Смотрим время. Тринадцать часов одиннадцать минут. Надо отметить, что в это время лицо у лейтенанта Лядовой сияло, как у Золушки, надевшей хрустальные туфельки. И надо ж такому случиться — обе подошли! Я понял, что это ещё не всё, но на всякий случай предложил: — Лядова, а хочешь, я тебе кофе сделаю, как ты любишь? — Нет! — замотала головой Светка. — Теперь смотрите, внимательно смотрите! И она медленно начала увеличивать изображение молодого парня, стоящего у ресепшена. И вскоре я увидел знакомую красную строчку по бокам брюк, заправленных в «уставные» берцы. — Наш? — невольно выкрикнул я. — Точно! — засмеялась счастливая от такого открытия Лядова. — А теперь улица. Дальше смотрите. Дорога узкая, однополосная. Встречную полосу видно только наполовину. Мужик дорогу перебегает… «Тойота» белая… А вот, вот смотрите… По встречной полосе ехал ярко-оранжевый спортивный байк. Кто сидел на нём, можно было догадаться только по одежде, то есть только по нижней части туловища. За рулём «сидели» форменные брюки сотрудника МВД, заправленные в берцы, а на месте пассажира был виден низ светлой ветровки, чёрные спортивные брюки и белые кроссовки. Время на записи — тринадцать часов, тридцать две минуты. — Как думаете, шеф, двадцати одной минуты хватило бы, чтобы догнать, отоварить качка, сесть на мотоцикл и свалить? — поинтересовалась Лядова. — Затрудняюсь… нужно у нашего Дрозда спросить. Слушай, а ты случайно… — Узнала. Парня у стойки зовут Еремеев Сергей Георгиевич, девяносто пятого года рождения, курсант четвёртого курса Академии МВД в городе Москва. Ходит в этот же зал, только не в «качалку», а в боксёрский или борцовский зал… не уточняла. У администратора в базе есть все, кто абонементы купил. Кстати, спросила у неё: «О чём разговор шёл с Еремеевым?» Говорит, что хотел сестру пристроить к хорошему тренеру. Но, думаю, врёт, — застыв, как памятник, серьёзным тоном сделала заключение лейтенант полиции. — Светка, ну ты… — расплылся я в улыбке. — Можно… пока Дроздова нет, — улыбнулась в ответ Лядова, ткнув себя в щёку пальчиком. Ну и, конечно, только я приложился к розовой девичьей щёчке, петли входной двери пискнули, и на пороге появился возбуждённый от переполняющих его фактов и догадок капитан Шароев. — Ой, извините, что помешал вам радоваться жизни! — удивлённо посмотрев на нас, выдавил из себя Евгений Магомедович. — Капитан Шароев! — укоризненно пропела Светлана. — Ах, оставьте, лейтенант… — Если и ты с такими новостями, то и тебя поцелую, джигит, — пообещал, грозно надвигаясь на Шароева, я. — Ну, не так чтобы сразу целовать… Да, в общем… есть кое-что, — садясь в своё кресло, гордо ответил горец с московской пропиской. — Свет, ну ты поняла, да? Это не улики. Всё, что мы сейчас с тобой видели, требует конкретного подтверждения. Тем более лицо… нет лиц, понимаешь? Так что подтверждать твою версию будут все остальные (хотел сказать — члены, но постеснялся)… кавалеристы. — Андрей Васильевич, но зацепочка-то конкретная. Согласитесь! — шагая туда-сюда по кабинету, горячилась Светлана Ивановна, не замечая, с каким восторгом следит за её подпрыгивающей грудью Шароев. Ох, как она мне такой нравилась! Хотя, если честно, в её поведении я заметил, что Светлана как будто погрузилась в какую-то игру. Игру для взрослых, но игру. Будто она не преступника ищет, который убивал и уродовал людей, а хочет приз заработать, дойдя до финиша первой. А вот тут, девочка, ты ошибаешься. — Давай, Магомедыч, вываливай на нас свои трофеи, искупай в фактах, — дал я отмашку ёрзавшему в своём кресле Шароеву. — Да особо вываливать… а тем более купать не в чем. Много времени потратил на то, чтобы найти двух алкоголиков. Собственно, мне изначально эта версия дохлой показалась. Зря только время потратил. Нашёл одного. Мамонов Аркадий Савельевич, семьдесят пятого года рождения прошлого столетия. Смотреть не на что. Алкоголик с большим стажем. Неперевоспитуемый, как говорится. Таких нужно в банку со спиртом и студентам показывать. Ему подобные не только кому-то физический вред причинить категорически не смогут, они от голубей и котов на помойках шарахаются. — Понятно, Евгений. Успокоил. Но, согласись, отработать эту версию нужно было. Дальше давай, — кивнул я, пытаясь взглядом остановить расходившуюся Лядову. А дальше капитан Шароев рассказал нам интересную историю, рассказанную ему лейтенантом ППС Серовым. И получилось так, что мы так ничего до сих пор и не знаем о временном промежутке с шести вечера до половины десятого. И был ли ремонт карбюратора вообще? А откуда в машине взялась проститутка, которую пользовали сержанты? И почему об этом не упоминали Сёмины, по идее находившиеся в это же время в патрульной машине? Эти-то ребята не постеснялись бы рассказать о ментовском беспределе. — Вот и получается, что единственный, кто может пролить свет на этот мрак, остаётся лейтенант Стариков, — задумчиво подытожил я.