Но Лёнька, подбежав к машине снова, начал колотить по ней руками и ногами и кричать на весь пустой переулок: — Помогите! Человека похищают… Удар пришёлся прямо в центр грудины. Сильный, выверенный, натренированный. И не босой ступнёй, а тяжёлым берцем. «Вертушка» получилась практически идеальной. У Лёньки что-то хрустнуло внутри, и целую секунду его тело было вне земной гравитации. Упал тяжело, но какое-то время был в сознании. Больное сердечко секунд тридцать ещё отчаянно трепыхалось, пронзённое осколками поломанных рёбер, но лёгкие уже устали дышать. Лёнька умер, успев прошептать: — Прости… Серый… А в салоне УАЗа шла война. Наташка брыкалась, кусалась и орала: — Что ты сделал, сволочь? Он же больной! Убью вас всех! Её безуспешно пытались держать шесть рук, пока Валера не вышел из-за руля и не ударил её кулаком прямо в лоб. Девчонка затихла сразу. Нокаут. Отъехав квартал, машину загнали между железными гаражами и остановились. — Ну, что, Витёк, не передумал? — спросил у лейтенанта Тищук. — Нет. Я ушёл… — Хозяин — барин. Тогда я первый, — заржал младший сержант и расстегнул ремень. * * * О случившемся Сергей узнал под утро, когда Наталья наконец добралась до дома и позвонила ему по домашнему телефону. Еремеев, не дожидаясь сменщика, сел на свой мотоцикл и рванул домой. Наташку он нашёл в ванной комнате в ванне с водой. Она лежала прямо в одежде. Верхняя губа была разбита и кровила. Надбровные дуги опухли, наполовину закрывая глаза. Из обоих кранов двумя маленькими водопадами вытекала холодная и горячая вода. Шумно падая в переполненную ванну, вода перемешивалась с кровью и тут же розовыми струйками вытекала прямо на кафельный пол ванной комнаты, переливаясь на ламинат коридора. Серёга быстро перекрыл воду и попробовал вытащить из ванны Наташку. Но та, видно не совсем понимая, что происходит, начала кричать и отбиваться. Сергею пришлось отвесить сестре звонкую оплеуху, чтобы привести её в чувство. Наталья вскрикнула и, видно узнав брата, вцепилась в Серёгу, дрожа всем телом. Вскоре её тремор начал передаваться и ему. Он осторожно взял Наташу на руки и, шлёпая по лужам, понёс её в комнату. Попробовал положить сестру на диван, но она не отпускала его, вдруг начав быстро-быстро шептать ему на ухо: — Братик, я сначала хотела себе вены… а потом думаю… а как же ты узнаешь про них? Их же сначала наказать надо, а потом… Серёжа, а мне кажется, Лёни больше нет… Понимаешь? Я его здесь не чувствую, Серёжа! — прижимая руку брата к своему сердцу, шептала Наташа. — Наташа, пусти меня, пожалуйста, я одеяло принесу. Тебе согреться надо. Сними с себя всё, Наташ… Она послушала его, отпустила. И Серёга побежал в спальню за одеялом. Вернулся, укутал её бившееся в нервных судорогах тело и прижал к себе, впервые в жизни пожалев, что в доме нет спиртного. А когда почувствовал, что Наташка начала приходить в себя, повернул лицо сестры так, чтобы были видны её глаза и, как мог, спокойно спросил: — Наташа, что случилось? Где Лёня? — Серый, меня менты изнасиловали… трое. Вернее, один вышел, а двое насиловали. Я без сознания была. Били и насиловали… били и насиловали… — А Лёнька? Лёнька где? — сцепив зубы, хрипел Сергей. — Лёня кричал… Они его ударили и бросили. Я не помню… Они убили его, Серый? — жалобно стонала Наташа. — Успокойся. Тебе нужно успокоиться. Нужно ехать Лёньку искать. Его, наверное, в больницу забрали. Найдём, Наташ, найдём, — больше убеждая самого себя, повторял и повторял Сергей. — Серёж, а я его вспомнила… — Кого? — Ну, этого, который вышел… Я ещё тогда подумала, где могла его видеть? Такое лицо знакомое. Знаешь, надменный такой… Небожитель… Он с тобой в один зал ходит. Точно. Здоровый такой. Он вышел, а эти волчары… — опять разрыдалась Наташа. Тем временем Сергей ушёл в другую комнату и, взяв телефонный справочник, начал обзванивать ближайшие медицинские учреждения. «Повезло». Буквально на втором звонке ему ответили, что да, в морг при сто двадцать шестой больнице в один час пятнадцать минут был доставлен труп молодого человека с признаками смерти от сердечной недостаточности. При молодом человеке был студенческий билет студента Художественного училища Еремеева Леонида Георгиевича. «Фото на студенческом идентично с лицом умершего», — так сказал дежурный патологоанатом. Сергей сидел в старом отцовском кресле и молча смотрел в одну точку. «Сам умер, помогли или убили? — крутились в голове три вопроса. — Ладно, Лёнчику теперь спешить некуда. Подождёт. А вот эти… С них спросить надо». План возник как-то сам собой. Нужно прямо с утра ехать в фитнес-зал. Сегодня заступала на смену администратором его хорошая знакомая — Алёна. Она должна помочь. У неё в компьютере вся база купивших абонементы в спортивный зал. С именами и фамилиями, адресами и телефонами, днями тренировок и именами фитнес-инструкторов. А там по цепочке можно и остальных достать. — Наташ, я Лёньку нашёл, — соврал Сергей, — представляешь, его скорая подобрала. Лежит сейчас во второй кардиологии в сто двадцать шестой больнице. Жаль, что сегодня воскресенье и к нему не пустят. — Да? Правда, Серёж? Вот, гад! Как же я за него волновалась. Чуть не сдохла! А чего не пустят? — Выходной, — украдкой вытирая слезу, ответил Сергей. — Ты давай, бери фен и сушись, а потом завтрак приготовь. А я пока воду соберу. Может, до соседей не дошла? Как думаешь? У нас сейчас денег им на ремонт нет, — скорее успокаивая самого себя, старался выговориться, Сергей. После завтрака Сергей, усадив напротив себя Наталью, сказал: — Слушай меня и запоминай, малая. Это дело так оставлять нельзя. Если заявим в полицию, толку не будет. Поверь, сам в этой системе сейчас варюсь. Всё, что собираюсь делать я, касается только меня. Ты здесь ни при чём. Поняла? — Нет. Я убить их хочу… — Вот дура! Будешь ерепениться — привяжу тебя к батарее, как в детстве. Ещё раз… Я — старший брат, я отвечаю за вас перед… батей, бабулей… Я всё сделаю сам. * * * В воскресный день в фитнес-центре народу было немного. Спортсмены отсыпались. За стойкой ресепшена скучала симпатичная девушка в белоснежном спортивном костюме. — Алёна, привет! Вот видишь, Натах, говорил я тебе, что сегодня Алёна на посту. А ты — нет да нет, — сказал, улыбаясь девушке, подошедший к стойке Сергей. — А ты заниматься, Серёж? Ты прям первый, никого ещё, — приветливо улыбнулась ребятам дежурный администратор. — Нет, я по другому делу. Кстати, знакомься: моя сестрёнка младшая, Наташа. А это Алёна, я тебе о ней рассказывал. — И что же рассказывал? Я уже думала, ты с девушкой пришёл. Вот, думаю, обнаглел Еремеев! — засмеялась Алёна. — Ну, что ты. Он мне про тебя все уши прожужжал. Моя Алёнушка, моя Алёнушка… — Алён, у меня к тебе дело на ресторан. Вот эту дурочку обидел один спортсмен. Сначала вроде шуры-муры, а потом в кусты. А эта рыдает ночами, нам с братом спать не даёт. Вот я и хочу с мужчиной поговорить по существу вопроса. Обещал девчонке — держи слово… — Нет, ну правильно! — поддержала Сергея Алёна. — Много тут таких жлобов, а в чём, собственно, дело-то? — Таку тебя же в базе, кто по абонементам зал посещает, все есть? — прикидываясь простаком, спросил Сергей. — Вот ты нам и дай адрес или телефон этого товарища. — Ты что, Серёженька, нам это категорически запрещено. Это служебная информация, — оглядываясь по сторонам, испуганно заявила Алёна. — Не дай Бог узнают, сразу уволят. У нас с этим строго. А мне эту работу терять нельзя, Серёж. — Алён, да мы быстро… — Серёж, вот он… спускается по лестнице. Да не смотри ты так! — громким шёпотом объявила Наташка, показывая на парня со спортивной сумкой на плече. — Точно он? — тихо спросил Сергей, чувствуя, как у него от возбуждения задрожали руки. — О, да это ходок известный! Его Виктором зовут, он в полиции, кажется, работает. Ну, ты, Наташка, попала, — сочувственно запричитала Алёна. — Ну вот, видишь, как всё удачно сложилось. На рыбака и рыбка… или как там? — согласился Сергей, не замечая, как его рука собирает в кулак целую пачку рекламных буклетов. Потом Серёга наклонился к Наталье и прошептал на ухо: — Иди первая в сторону стройки. Встань за забором и, когда этот появится, покричи пожалобней, типа, спасите, помогите… Наташа, молча, кивнула и, помахав рукой Алёне, быстрым шагом вышла из фитнес-центра. Стариков не спеша подошёл к стойке, чуть отодвинув могучим плечом Сергея, и снисходительно обратился к Алёне: — Народу совсем нет. Скучно. Пойду досыпать, ночь беспокойная была. — Много преступников поймал? — поинтересовалась, отдавая клиенту его карточку, Алёна. — Хватает. Пока, прелесть моя, — широко улыбнувшись, попрощался Виктор. Выйдя на улицу, Стариков, сделал несколько расслабляющих движений. Потом обернулся назад и, поймав на себе взгляд парня, стоящего у стойки ресепшена, ухмыльнувшись, пошёл налево по тротуару в сторону стройки. — Ладно, Алёнка, пойду я, — сказал Сергей и, перевесившись через стойку, поцеловал Алёну в щёчку. — Серёж, — встревоженно обратилась к Еремееву Алёнка, — ты бы не лез к этому… Смотри, какой здоровенный, да и в полиции работает… — Да я и сам так подумал. Рассосётся всё как-нибудь. Другого себе Натаха найдёт. Пойду домой курсовую писать. Пока, позвоню, — улыбнулся Сергей и вышел на улицу. * * * Виктора Наташа увидела через щель в деревянном заборе. Он шёл спокойно и не спеша. Один раз остановился, согнул в локте правую руку и придирчиво осмотрел свой бицепс. Потом улыбнулся, поцеловал себя в напряжённую мышцу и, довольный собой, пошёл дальше. — Козёл, — сквозь зубы процедила, Наташка, а вслух громко крикнула: «Помогите! Отдайте сумочку! Помогите! Полиция!» Что это было? Инерция? Сработал инстинкт полицейского? А, может быть, в нём проснулся нормальный мужик? Услышав женский крик, Стариков перекинул спортивную сумку через голову и, раздвинув доски забора, перелез на территорию стройки. Как ни странно, никого он не увидел. Впереди, за грудой битых осколков бетонных перекрытий, чернел котлован с торчащими из него прутьями арматуры. Виктор побежал туда. Удар был сильный и неожиданный.