«Ну, конечно, отдам. Держи карман…» — ухмыльнулся я, ещё раз просматривая документы, которые мне оставил Исмаил. С фотографии на меня смотрел симпатичный парень явно выраженной кавказской внешности. Открытое лицо, чуть удлинённые чёрные вьющиеся волосы, красивые карие глаза, нос с горбинкой, двухнедельная аккуратно подбритая густая щетина на скулах. Тёмные зрачки, серьёзный взгляд, сросшиеся на переносице густые брови. Красавчик. Да ещё и талантливый художник. Таких блондинки любят. Во всяком случае, мне так представлялось. Я собрал все бумаги в папку и пошёл в кабинет напротив. А в кабинете «напротив» было тихо. Опера «скрипели перьями». Во всяком случае, времени даром не теряли и занимались тем, что «добивали» недостающие протоколы, согласования, акты и прочую бумажную беллетристику. Я выгрузил всё, что принёс, на стол к Лядовой и пригласил остальных «подъезжать» ближе: — Подкатываемся, господа офицеры. Итак! На ближайшие три дня, включая сегодняшний, откладываем все прочие дела и занимаемся только этим. Личное распоряжение… — И я воткнул свой указательный палец в потолок. — «Почему три?» — спросят меня пытливые умы. А потому, что через три дня поиски Усманова Ибрагима Хамидовича, со слов похитителей, будут уже неактуальны. Так, во всяком случае, обещают бандосы. Слушаем аудиозапись. И я включил запись монолога похитителей, переписанный мной с айфона Исмаила. — Вань, там полковник из ОБЭПа орёт. Кто-то из ваших машину на его место поставил, — сказала голова помощника дежурного, без стука протиснувшись в кабинет. — Держи, — крикнул Дрозд, и бросил в открытую дверь ключи от моей машины. — А можно сначала запись поставить? — попросил Шароев. — Настроиться не могу. Какие проблемы? Поставил запись сначала: «Алло, Исмаил? Привет, дедушка…» Дверь без стука открылась, и в кабинет зашли два человека с теннисными ракетками в руках. Один был в форме капитана, но в спортивных тапках, а второй по гражданке. Увидев, что помещение оборудовано под кабинет, тот, который в форме, вальяжно спросил: — Ни хрена… А это что за богодельня? Мужчины, а куда вы теннисные столы дели? — Товарищ подполковник, а можно я… — привставая со своего места, спросил Дрозд, нехорошо улыбаясь. — Не можно. Лядова, объясни товарищам, — не оборачиваясь, попросил я. Со своего места встала лейтенант Лядова и, пройдя через весь кабинет походкой модели, открыла дверь и постучала маникюром по табличке. — Читаем, потерпевшие… Услышав «подполковник», теннисисты, пряча ракетки за спину, попятились назад. — Это всё? — низким голосом поинтересовалась Лядова. — Виноваты… случайно, — послышалось из коридора. Перед тем как в очередной раз включить запись на диктофоне сначала, я обратился к Дроздову: — Иван, сделай, пожалуйста, такую же табличку, как у нас в старом «гнезде» была. Ну, невозможно же… Чуть позже подошла, дознаватель Блекис, и для неё тоже включили диктофонную запись с угрозами и ультиматумом похитителей. Параллельно, чтобы не терять времени, делались копии всех документов и фотографий похищенного, Усманова И. X. В конце концов текст монолога со всеми нюансами прямой речи был выучен всеми наизусть. Причём Блекис сделала существенное дополнение: — Их там трое… Я слышу третьего. Один говорит, второй иногда подсказывает и третий… Третий только смеётся и что-то говорит, но очень тихо. — Точно трое? — недоверчиво переспросила Светлана. — Точно. У меня абсолютный слух, — скромно ответила Галина. — Если хотите, я наушники принесу. — Узнать бы, что Исмаил в конце говорил… — посмотрев на меня, сказал Дроздов. — Это ж на чеченском? Да, шеф? — А ничего интересного. Ругается… и обещает… В общем, не при девушках будет сказано то, что он им обещает, — неожиданно для всех ответил Шароев. — Жека, ты же не чеченец, — удивилась Лядова. — Не чеченец, но вайнахский язык знаю. У нас среди соседей много вайнахов было, а это и чеченцы, и ингуши, — ответил Шароев. — А это уже интересно, — понимая, как трудно даже в Москве найти независимого переводчика среди чеченцев, ответил я. — Предлагаю разобраться с версиями. Хочу услышать даже самые невероятные. Набрасываем. Первый Шароев. Галина, фиксируй! — Месть конкурирующего тайпа. А выкуп так… для отвода глаз, — выдал Шароев. — Месть лично предводителю тайпа, зная, что Ибрагим его близкий родственник. — Банально хотят денег. Отморозки. — Националисты — радикалы. Просто крови хотят. Получат деньги и всё равно убьют. — Условия выкупа не окончательны. Если Исмаил согласится на выкуп, последуют другие ультиматумы. Возможно, политические. — Этот самый мальчик, Ибрагим, кому-то оказался должен. Карточный долг, чью-то машину разбил, имущество испортил… — Члены его семьи — должники. Ибрагима взяли потому, что первый под руку попался. — Кому-то мешает в своём художественном институте. Таким образом, на него и на его окружение давление оказывается. Парень в конкурсах первые места занимает, кому-то не нравится. — Несчастная любовь. Смотрите, какой симпатяга. Прямо Мцыри! Мог чьей-то девушке голову вскружить, а его за это… — Мог сам организовать это похищение. Деньги нужны очень. Допустим, на какой-то амбициозный проект, а может, из страны свалить хочет. А финансовые возможности дяди знает. — Согласен. Или, может быть, Исмаил Умарович должен его отцу или семье, а может, просто хранит у себя деньги Усмановых. И не отдаёт. А таким образом Ибрагим хочет их у него выманить. — В обмен на свои уши и отрубленные пальцы? — А что? Кто на такие поступки идёт, тот и в морг залезет, не беспокойся! — А я не беспокоюсь. — Ну и всё… — Ну и всё… — Товарищ старший лейтенант! — Ах, оставьте меня в покое, капитан… — Стоп, развсёкались мне тут! — прервал научный спор я. — Галина, а тебе какая версия больше нравится? — спросил я у нашего дознавателя. — Мне про несчастную любовь понравилось, — опустив голову, скромно повторила глупую версию Лядовой старший лейтенант Блекис. Я взял у Блекис список версий, которые мы набросали за десять минут. Имея те выходные данные, которые предоставил нам чеченский предводитель, я внимательно начал его изучать в ожидании чашки кофе. Нужно было выбрать наиболее перспективные и отфильтровать нелогичные и маловероятные. Причём на перспективное направление поставить опытных и боевых, а на нелогичные и маловероятные — молодых и рьяных. — Слушать меня, кавалерия. В «гнезде» остаётся Блекис (я заметил, как закатились глаза у дознавателя и заалели от счастья щёки у опера Лядовой). Галина, осуществляешь координацию и связь с оперативными сотрудниками отдела. Результаты докладываешь мне по мере их поступления. — Андрей Васи… — Вопросы потом, Блекис. Шароев, отрабатываешь всё, что ты говорил о возможной конкуренции среди тайпов и внутри тайпов, политическим мотивам и так далее. В общем, нас интересуют версии чисто национальной направленности. В этом ты быстрее всех разберёшься. Будь всегда на связи, Женя. У меня тут одно предложение зреет для Исмаила. Сформируется — свяжусь с тобой. — Дроздов, отрабатываешь самые логичные версии. Националисты, беспредельщики, долги семейные, долги личные Ибрагима. Иван, версии небезопасные и сопряжены с определённым риском. В конфликты не вступать, информацию добывать по возможности скрытно, рисковать обдуманно. — Я беру на себя институт. Версии о творческой конкуренции, личной вражде на этой почве. Прозондирую вариант о возможном самопохищении. Ну и поддерживаю контакт с Исмаилом. У нас с ним договорённость. Если похитители с ним связываются, он тут же информирует нас о сути разговора, пока ему прослушку не поставили. Жду, кого на это дело из Следственного комитета пришлют. — Лядова. У тебя самая загадочная и непредсказуемая версия. Отрабатываешь его романтические связи, если таковые имеются. Познакомься с его девушкой. Наверняка у нашего красавчика таковая имеется. А может быть, даже не одна. Обычно с девочками мальчики откровенней, чем со своими родителями. Если девочка умная, то она знает о мальчике столько, что он даже и не подозревает. Версия твоя, с ней тебе и работать. — А мне объединиться с Лядовой можно? — «вильнув хвостиком», спросил Дроздов. — Объединяйтесь, но талонов на бензин больше не дам. Задачи остаются те же. Спрошу с каждого! Это всё. Напоминаю, дело относится к особо тяжким. Похищение человека группой лиц с целью получения выкупа. Да ещё с угрозой для жизни. На пятнарик точно натянуть можно. Деньги хотят получить немалые. Так что бандосы с теми, кто им хочет помешать, церемониться не будут. Бронежилеты под куртки, табельное оружие на штатные места. Все вопросы по ходу пьесы. По коням! * * * До бывшего суриковского училища ехать было далеко. А тут ещё эти пробки. Чтобы как-то отвлечь мозги, порылся в памяти в поисках чего-нибудь позитивного. И тут же вспомнил субботу… Вернее, всё началось в пятницу, но позитив-то был в субботу. В конце рабочего дня в пятницу мне с незнакомого номера позвонила Женька. — Па, представляешь! Наталья Ивановна сказала, что от нашего «Журавлёнка» на районные детсадовские соревнования «Мама, папа и я — спортивная семья» выдвигают две семьи. Нашу и Сашки Архипова. Мы же победим, да, пап? — Подожди… подожди, Жень. Какая «мама-папа»? Какая «спортивная»? У меня ж работа… Мама ж знает… Я на дежурство заступаю в субботу. Давай в следующий раз, ребёнок. А я тебе… — хотел что-то пообещать я, но в голову, кроме мороженого, ничего не лезло. До мороженого дело не дошло, потому что телефон отключился. Пришлось звонить самому. — Да, Андрей Васильевич, здравствуйте, — голосом Лаврентия Павловича Берии поздоровалась со мной воспитательница детского сада Наталья Ивановна (вот откуда незнакомый номер). — Да… здравствуйте, Наталья Ивановна. А могу я с дочкой поговорить? — невольно вставая по стойке «смирно» и застёгивая верхнюю пуговицу на рубашке, попросил я. — Не можете… — Извините, почему? — Воет…