— Да. Крик и вонь. У них же там на ферме свет никогда не выключается. Это для того, чтобы птица чаще ела и быстрей росла. Вот они не спят, жрут и орут, — авторитетно подтвердил Шароев. В общем, «чаепитие» прошло в дружеской, можно даже сказать, в семейной обстановке. Спиртного не пили, поэтому разъезжались каждый на своём транспорте. Прощались почему-то возле моего «барсика». Усманов-старший толкнул покосившийся «кенгурятник» на моём «паджеро», и тот, жалобно хрустнув, «выплюнул» на дорогу срезанный болт крепления. — Извини… Ибрагим рассказывал… — ухмыльнулся чеченец, дав понять, что в курсе наших приключений. — Ничего. Наши обещали… починят, — махнул рукой я, — ещё побегает. — Ну да, ну да… — покачал головой Усманов. — Спасибо тебе, Чапаев, за мальчишку. Извини за моих ребят… Нервы. Ты правильно служишь, сынок. А я как-то и не знал, что сразу ему ответить. Просто кивнул и вдруг выпалил: — Исмаил Умарович, а форель у вас в ресторане просто супер! Нужно будет с женой приехать. Усманов-старший засмеялся и махнул кому-то рукой. Из ресторана выбежали два официанта с большими пакетами в руках. Один положили в багажник машины Шароева, второй мне. Я не успел даже что-то спросить, как чеченец, улыбаясь, ответил: — Твоей жене понравится. У тебя же дочка маленькая, Чапаев? Я сказал, чтобы пахлаву положили. Очень вкусная. Скажешь, дедушка Исмаил гостинец передал. * * * В своём дворе еле припарковался. Моё место занял какой-то крутой «мерседес». Но разборки на ночь глядя учинять не стал, очень хотелось угостить своих девчонок пахлавой от дедушки Исмаила. На моё: «Девочки, я дома!» — прибежали два мужика: Боцман и Тимошка. Тимка тут же сунул свой чёрный мокрый нос в дырочку пакета, потянул в себя ещё тёплый воздух, насыщенный восточными специями, и побежал на кухню чихать. Я, сбросив с себя тёплую куртку и сапоги, взял под мышку ещё тёплый огроменный пакет из ресторана и пошёл на шорох из кухни. А там можно было наблюдать интересную картину… Развернувшись симпатичными попами ко мне, на кухонном диванчике на коленках стояли мои «квартирантки» и, облокотившись на подоконник и уперев лбы в стекло окна, задумчиво смотрели куда-то вниз. Я тоже подошёл к окну… Ничего вроде такого… В ярком «пятаке» света уличного фонаря рядом стояли две машины. Наш многострадальный, с перекошенными «кенгурятником» и капотом, с дырой вместо фары старичок «паджеро» и сияющий чёрным лаком кроссовер «мерседес» какого-то «крутыша». Всё понятно! — Да не переживайте вы так! «Барсик» на ходу. А на следующей неделе наш зам по АХЧ обещал загнать машину к себе в мастерские. Всё сделают в лучшем виде. Кстати, Ксюш, поищи в интернете бэушную левую блок-фару на «паджеро» выпуска начала девяностых годов прошлого века. Только чтоб недорого, — весело сказал я, чтобы успокоить своих девчонок. — Вы лучше посмотрите, что я вам принёс от дедушки Исмаила. Первой отлипла от стекла Ксюша. Она медленно вплотную подошла ко мне, подняла голову, заглядывая мне в глаза, и как-то испуганно спросила: — Андрюша, что это? Только сейчас я увидел у неё в руках полупрозрачную папку с какими-то документами. Настала очередь спрашивать меня: — И что это? — Это документы на твою новую машину. Ты прикидываешься? Вон она, рядом с «барсиком» стоит, — как-то растерянно ответила Ксюша. — В смысле? — ничего не понимая, продолжал задавать дурацкие вопросы я. — В коромысле… — уже с раздражением ответила Ксюха. — Трусы повисли, — радостно отреагировала Женька, счастливыми глазами глядя на меня. — Па, мы теперь крутые? — Читай! — хлопнув о стол папкой, сказала Ксюша и выскочила из кухни. Ничего не понимая, я сел на стул и вытряхнул на стол содержимое фирменной упаковки с золотистым логотипом «мерседеса» на обложке. Сервисная книжка, инструкция по эксплуатации, договор купли-продажи, членская книжка Московского клуба «Мерседес-бенц», паспорт транспортного средства на имя Чапаева Андрея Васильевича… брелоки и три электронных ключа с мерседесовским значком. Так… сначала. Договор купли-продажи. Автосалон… продал, а покупатель Чапаев Андрей Васильевич, паспорт… серия… выдан… купил… — Что за херня? — неожиданно крикнул я, почему-то обращаясь к Женьке. — Ты что, читать не умеешь? — послышался Ксюшин голос из спальни. — Это не херня, это ты новый «мерседес» купил. И вообще… ребёнок всё слышит… — Да, я слышу! И понимаю! — радостно заголосила Женька, прыгая на кухонном диванчике. — Это «мерседес»! Мы теперь крутые! — Ксюша, где у нас коньяк? — поняв наконец «откуда растут ноги» с этим «мерседесом», спросил я, как-то сразу расслабившись. — Коньяка нет, водка в холодильнике. Обмывать будем? — насмешливо спросила меня гражданка «гражданская» жена. Ксюша вернулась на кухню, успокоила разбушевавшуюся Женьку и, достав из холодильника бутылку водки и тарелку с бутербродами, поставила их на стол. Потом забрала у меня все документы на машину, сложила обратно в фирменный файл, села мне на колено и, положив свои руки мне на плечи, нежно сказала: — Ну, начинай… оправдывайся! — Только честно, тогда тебе ничего не будет, папочка, — забираясь на другую коленку, объявила Женька. Я решил подстроиться на их шутливую волну. Поэтому, посмотрев по очереди внимательно на их мордашки, озабоченно спросил: — Ничего себе! А что это с вашими губами? Ну и губищи! Обе смешно начали ощупывать себя и попытались убежать в ванную к зеркалу, но я крепко держал их за «осиные» талии. — В смысле… Что с губами? — Большие? Честно? — Раскатались ваши губки! Закатайте их обратно, крутые вы мои… Ошибка вышла с этим «мерином». Пусть постоит до утра, завтра всё выясню, — посмеиваясь, ответил я на вопросы, по очереди целуя этих дурёх. — Ну-ка, расскажи мне, как всё было? — Да никак не было! Звонок. Открываю. Молодой человек в костюме. Вежливый такой. «Здесь такой-то Чапаев проживает?» — «Здесь, но пока на работе». — «Вы Чапаева?» — спрашивает. Женька орёт, мол, я Чапаева. Получите, распишитесь. Вон там номер телефона сервиса, пусть Андрей Васильевич лично завтра подъедет и подпишет финансовые документы. Спасибо, до свидания. Как-то так, — почти скороговоркой отчиталась Ксюха, гипнотизируя полупрозрачную папку с документами. — Ксюша… — сделав паузу, чтобы привлечь её внимание, спокойно сказал я, — это ошибка. Вернее, это как бы хотели меня отблагодарить за выполненную работу, но так делать нельзя. Я не могу… Понимаешь? Получилось так, что мы помогли одному человеку, а он решил… А так нельзя… — Ну, это же не взятка, Андрей. Взятку дают «перед», а тебя отблагодарили «после»… Почему нельзя? Ты же ни у кого ничего не просил, не вымогал… Тебя отблагодарили за работу. Я так понимаю, за опасную работу. Ты же не фантики крутишь на конфетной фабрике, Чапаев. А давай, если ты стесняешься, я буду на ней ездить? — с надеждой в голосе спросила Ксюша, подойдя к кухонному окну и помахав «мерседесу» ручкой. — Привет, малыш! Не скучай, завтра мамочка тебя прогуляет. Честно говоря, сначала хотелось сказать что-нибудь обидное, как-нибудь обозвать и поругаться. А потом позвонить этим щедрым дарителям и, несмотря на поздний час, устроить разборку полётов. Но… вместо всего этого я подозвал Женьку, и мы стали разбирать ресторанный презент от дедушки Исмаила. Чего там только не было… ну, разве что картошки в «мундире». Под постоянные вопросы: «Па, а это чё? А ты вот эту штуку пробовал? А вот это что такое жёлтенькое с красненьким? Кислое? А это чьи рёбра? Ягнят? Это такие маленькие-премаленькие барашки? Фу! Сами ешьте!» — мы завалили весь кухонный стол съедобной всякой всячиной. Сердце хозяйки дрогнуло, тем более что они с Женькой ещё не ужинали. Ждали меня. Ели с удовольствием, молча, передавая друг другу кусочки блюд для дегустации. Сытому хозяину налили водки. Сытый хозяин выпил и, как бы оправдываясь, негромко сказал: — Это мечта, конечно. Но мы слуги государевы. Не можно нам… — Да… точно… слуги… — тщательно пережёвывая каре ягнёнка, согласилась Ксюша. — А слуги — это холопы? — громко икнув, на всякий случай спросила Женька. * * * На следующее утро мы всей семьёй ехали на нашей новой машине. Казалось, все патрули ДПС столицы обращают внимание на великолепный чёрный кроссовер с огромной мерседесовской эмблемой на радиаторной решётке. Еле слышно «тикал» двигатель, климат-контроль обволакивал уютом профильтрованной окружающей среды, внутри пахло новой кожей, европейской роскошью и французскими духами любимой женщины. Двенадцать динамиков приятно нежили слух виртуозной джазовой композицией. Несмотря на мороз, хотелось опустить окно… Пусть все видят этого счастливчика, этого баловня судьбы, этого… — А я уже и имя ему придумала, — мечтательно объявила Ксюша, положив свою шаловливую ручку мне на ногу. — Какое? — спросил, улыбнувшись, я. — Адольф, — засмеялась она, — он же немец? Я буду звать его — Адольф! — Какой на хрен Адольф? Мы назовём его Петрович! — возмутился я, со всей дури нажимая на тормоз. — Андрей! Андрей, ты проспишь! Храпишь громче, чем звонит будильник, вставай! — шептала мне на ухо Ксюша, больно зажимая пальцами мой нос. И вот тут я проснулся! * * * Короче, они меня уговорили. А кто устоит против двух женщин, объявивших тебе с утра молчаливый байкот? Поехали все на одной, на очень новой, но чужой машине! — Ладно, залезайте. Только ногами ничего не пачкать и руками ничего не трогать! Нет! Кота и собаку с собой не берём. Я сказал, нет! — кричал я, дописывая рапорт на имя своего непосредственного начальника. Да, мы действительно ехали на новой машине. С членами семьи договорились, что свои условно «старые» машины оставляем во дворе, ради того чтобы прокатиться на новом «мерседесе» до конечных пунктов назначения. Первым был детский сад. Подъехали. — Женя, выходи. Ксюш, помоги ей. — Па, подожди. Ма, сиди. Я сама.