— Всё здесь, можно объявлять в розыск. — Отлично, — улыбнулась «важнячка», щёлкнув кнопкой диктофона, — но сначала послушаем. Итак, Галочка… — Я сначала с Серёжей Медведевым познакомилась, он к нам на обед почти каждый день приезжал. Офис его начальника рядом был, вот он и… Потом он меня после работы встретил, цветы подарил. Потом на концерт пригласил… Вроде как встречаться начали. Говорил, что любит. Но у нас с ним ничего. Дай как тут? Он с родителями жил, а я у сестры. Какая тут любовь? А тут как-то приезжают они вдвоём… с Николаем. Это его шеф — Николай Николаевич Паршин. Серёге очень наша грибная солянка нравилась, вот он своего начальника ей и соблазнил. Со мной познакомил… В общем, через месяц мне Николай предложил к нему переехать. Он хоть и старше меня на двадцать лет, но всегда такой добрый, обходительный, понимающий… А я ему говорю, мол, а как же Серёжа? А он, типа, не беспокойся, Серёге я сам скажу. И с работы не уволю, только переведу на другую машину, — изредка сморкаясь и вытирая слёзы, рассказывала нам свою историю Галина. — А Сергей что же? Не догадывался, что ли, о вашей связи? — подперев щёку кулачком, сочувственно спросила следователь. — Наверное, догадывался. Я даже думаю, что Серёжа первым начал на эту тему с Николаем разговаривать. Но Коля — человек серьёзный… в последнее время он на обед сам приходил, а Сергей его в машине ждал. Сегодня всё как всегда было. Коля вошёл, а у нас всего один столик был занят. А он такой с цветами… обнял меня, а тут Сергей! Я спиной ко входу была и его не видела. А Коля меня от себя оттолкнул и под пулю попал. Упал, но начал подниматься и тут ещё один выстрел. Я всё видела. Сволочь, он в меня стрелял! Понимаете? А тут Сашка из кухни выбежал, он повару помогал продукты принимать, что-то кричать начал. Слышу — бах! И Сашку как-то так отбросило, а потом он навзничь… — рыдая, закончила свой рассказ, официантка Галина. Для порядка мы коротко опросили остальных очевидцев. «Свисток» отловил пару понятых, наивно рвавшихся попить пивка. Составили протоколы и дали поставить на них автографы. Плиев Вадим Селимович зашёл за стойку бара и собственноручно налил себе полстакана виски. Поднял над головой, предложив нам, и, увидев в наших глазах уверенное «нет», залпом выпил. Пока шла писанина, мы с Шароевым зашли в аппаратную и в ускоренном режиме просмотрели запись эпизода преступления. Было видно всё! На прощание, расчувствовавшись, я даже вынес устную благодарность от лица МВД РФ хозяину кафе-бара «Бочка» за ответственный подход в оснащении данного заведения качественной аппаратурой видеозаписи. * * * За нами приехала Лядова. Настроение у девушки было так себе. Один раз даже сказала в чей-то адрес неприличное слово «сам му…», открыв окно на перекрёстке. На мой немой вопрос бровями негромко, но зло ответила: — Этот день когда-нибудь закончится? Отвозим этих, забираем дознавалку и едем на кражу. — Не «этих», товарищ лейтенант, а коллег из Следственного комитета. Да, Андрей Васильевич? — Да, Виолетта Юрьевна. Лядова, рули молча. * * * В кабинете у оперов уже топталась дознаватель Блекис, парясь в своём пуховике. А у столика с чайником колотил в огромной кружке столовой ложкой кофе «на шару» эксперт-криминалист нашего бюро Жорик Гагуа. Позвонил Воронин: — Чапай, ты на месте? — В смысле? — туповато отвечаю, ещё не войдя в курс дела. — В коромысле! — повышает голос мой шеф и начальник. — Ты в ДК железнодорожников выдвинулся? — Выдвигаюсь! — изображаю одышку и показываю своим на дверь. — Мне уже из министерства культуры звонили. Там у какого-то еврейчика что-то тёпленькое сп… спёрли. Требует самого опытного сыщика. Забирай своих — и вперёд, — командует Воронин. На своём месте сидит Дроздов и, закинув ноги на стол, с кем-то ругается по телефону. — Дрозд, не борзей! — по ходу крикнул я. — Блекис, Жорик и Лядова — в «пепелац» (так я решил назвать наш минивэн). Выдвигаемся. Дрозд, а ты чего? — Васильич, эти российские гвардейцы совсем нас не уважают, слушай, — начал с кавказским акцентом жаловаться на росгвардию Дрозд, — двух цыган нам не отдают. Говорят, типа, мы сами их мехом наружу вывернем. Стукани Воронину, пусть какую надо кнопочку нажмёт. — Сам стукани, не маленький. Давай с нами. Шароев, ты дома, — логично ответил я. — Шеф, а вы куда? — спросила Лядова, преграждая мне дорогу своей почти сформировавшейся грудью. — Как куда? На выезд. Ты же говорила — кража. — Ну да. А у вас что, больше дел нет? — припечатала меня лейтенант Лядова, самонадеянно решившая, что кража — это её конёк. Обойдя неширокое тело Лядовой по флангу, я ей негромко пообещал: — Мешать не буду. Ты старшая. — И, догнав Блекис, спросил: — Мы, вообще, куда? По дороге дознаватель мне рассказала о краже верхней одежды из гардеробной ДК железнодорожников. Сегодня там был праздник. Отмечали юбилей Народного театра. Чествовать юбиляров приехало городское и префектурное начальство. Даже из министерства культуры кто-то был. Слава богу, мужик, потому что из гардероба умыкнули в основном женскую одежду. Шубки, шапки… Народный театр давал свой лучший спектакль, поэтому зрительный зал был полон, а вешалки в гардеробе ломились от верхней одежды. После спектакля намечалась заключительная часть праздника, банкетная, на которую, естественно, были приглашены немногие. А вот после банкета и началось… * * * После почти пятилетнего капитального ремонта Дом культуры железнодорожников превратился в Дворец! Белоснежные колонны, гранитные ступени, дубовые парадные двери… Хотелось сказать: «Кто-то делал, как для себя!» Оставалось надеяться, что ОБЭП выяснит… для кого. В вестибюле нас встретила полная дама в шикарном платье из чего-то серебристо-шелестящего. — Здравствуйте, товарищи. Меня зовут Елизавета Петровна, я администратор ДК, — представилась женщина, чуть присев. — Первая или вторая? — попробовал пошутить Дроздов. — Извините, товарищ… — не поняла шутки Елизавета Петровна. — Вы его извините, пожалуйста. Товарищ просто не знает, что царица Елизавета Петровна была единственной в своём роде, — попыталась объяснить Лядова, с презрением посмотрев на отвернувшегося Дрозда. — Подполковник Чапаев. — Дознаватель Блекис. — Оперативный сотрудник Лядова, — представились мы. — Наш директор и товарищи из района ждут вас у себя в кабинете, — сказала администратор. — Я провожу вас. — А что, кража произошла в кабинете директора? — якобы удивившись, спросил я. — Нет, в гардеробе, — смутившись, ответила Елизавета Петровна. — Значит, нам туда. Гардеробщица здесь? А хозяева похищенного имущества? Отлично! Значит, всех сюда и желательно отдельное помещение для работы дознавателя, — объяснил я свои требования администратору ДК. — Вам всё понятно, Елизавета Петровна? Покажите нам гардероб. Елизавета Петровна подхватила своё роскошное платье и «зашелестела» прямо по вестибюлю. Шедший за ней криминалист Гагуа немного отстал и шепнул мне на ухо: — Блин, платье шелестит, как будто воду из стакана в стакан переливают. Васильич, я в туалет… срочно. В гардеробе за перегородкой на стульчике сидела женщина средних лет в неброском сером костюме. Рядом с ней, положив свою руку на плечо женщины, стояла молодая девчушка лет шестнадцати, одетая в джинсы и светлый свитер. На одном из крючков вешалок одиноко висела кем-то забытая черная вязаная шапочка. Увидев одетую в полицейскую форму дознавателя Блекис, женщина медленно поднялась, прижала руки к груди и тихо заплакала. — Мам… мам, не надо, — попыталась успокоить мамашу девушка. Сердобольная Лядова, перепрыгнула через перегородку и, притянув к себе несчастную женщину, начала её успокаивать: — Ну, не надо так. Мы приехали, чтобы во всём разобраться. Никто вас пока не винит. Успокойтесь, пожалуйста, сейчас вам вопросы зададут, а вы на них честно ответите. Ответите? — заглянув в глаза гардеробщице, мягким голосом спросила Лядова. — Отвечу. А Варька тут не виновата, — посмотрев на девушку и постепенно успокаиваясь, ответила гардеробщица. Мы услышали приглушённый стук каблуков женских сапожек и мягкое шарканье по паркету мужских тёплых ботинок. Человек десять что-то бурно обсуждающих потерпевших, уверенно, но не в ногу, направлялись в нашу сторону. — Моя фамилия — Гуревич, у моей супруги… — ещё не дойдя и десяти метров до нас, хорошо поставленным голосом начал выговаривать мужчина в строгом чёрном костюме. — Господа! Моя фамилия Чапаев, — вынужденно перебил я оратора. — Да, тот самый, только в двадцать первом веке. Сейчас дознаватель, старший лейтенант Блекис, раздаст вам бланки, на которых вы напишете заявления о краже личного имущества. А также сделаете письменное описание вещи, которую у вас украли. Прошу особое внимание обратить на детали. Например: петелька на шубке надорвана, подкладка протёрлась в определённом месте, ну и так далее. Спасибо, господа. Вы нам очень поможете. Елизавета Петровна, проводите, пожалуйста, потерпевших. Елизавета Петровна, шурша платьем, повела обворованных театралов в свой кабинет, а ко мне подошли двое седовласых мужчин. — Константин Емельянович Глущенко, помощник заместителя министра культуры мэрии Москвы, — протянув мягкую руку, представился первый мужчина. — Директор и главный режиссёр ДК железнодорожников Жилнов Клим Петрович, — представился второй. — Вот список украденного и примерная стоимость каждой вещи со слов потерпевших. — Чапаев, старший оперативной группы. У вас тоже что-то украли? — участливо спросил я у мужчин, просматривая список. — У жены, — немного смутившись, ответил господин из министерства, — шапку увели. Жалко, конечно, но ничего страшного, я думаю, не последняя. — Я понял. Вы извините, мы начнём работу с вашего позволения, — откланялся я и пошёл к своим. За перегородкой гардеробного отделения уже вовсю трудился криминалист-эксперт Жора Гагуа. Вообще-то он обижался на «Жору» и просил называть его Георгием. Он говорил, что в Грузии нет Жор, что в Грузии только Георгии! Так вот, Жора уже бегал между рядами вешалок, чем-то присыпал, что-то обклеивал специальной плёнкой, фотографировал и смотрел в лупу. В общем, пускал пыль в глаза. На «крючки» с номерами: 67, 122, 191 и 270 был приклеен красный скотч. Именно с них были украдены наиболее ценные вещи. Ещё исчезли несколько шапок. Но шапки либо были в рукавах верхней одежды, либо лежали на верхней полке. Тут же суетилась Лядова, что-то записывая в свой планшет. И, спокойно продвигаясь вдоль стены, рассматривал фотографии «народников» покровитель всяческих искусств, старший лейтенант Дроздов. — С чего начнём? — спросил я у «старшей». — С гардеробщицей и её дочкой будем работать. Это дочка её, — уточнила Лядова, кивая на молоденькую девушку. — А нам чего с Дроздом делать? — поинтересовался я. — Андрей Васильевич, вы как маленький, честное слово… — бросила Светлана и пошла «пытать» гардеробщицу. Я поймал Дрозда уже по дороге в буфет и, тыкая пальцем в редкие камеры видеонаблюдения, тихо, чтобы не слышала Лядова, приказал: