Но «укусить», что-нибудь не удалось. Во-первых, за временем следить надо. Буфет уже был закрыт. А во-вторых, Ваньке позвонили знакомые «гайцы» и сообщили, что во дворе дома в Химках обнаружили наш «трансфер меховых изделий». — Володя, это точно та «Нива»? — нетерпеливо переспросил Дрозд своего кореша. — Вань, цвет жёлтый, номера — как в ориентировке. Попросили пацана одного, он сходил, капот пощупал. Холодный. С учётом лёгкого морозца стоит здесь больше часа, — ответил старший смены экипажа ДПС. — Скинь мне адрес, мы выезжаем. Постойте там в сторонке, не маячьте… — попросил коллег Дрозд. — Но смотри, Дрозд, ты обещал… — напомнил «о взятке» ушлый «гаец». — Да обещал, обещал… — показывая телефону фигу, отозвался Ванька. Хотели посадить Блекис и Жору Гагуа на такси и отправить в Управу. Не получилось. — Товарищ подполковник, разрешите присутствовать на задержании, — официально обратилась ко мне дознавалка Блекис. — И я в автобусе посижу… тут тепло, — согласился с Блекис эксперт Жорик и, похлопав по чехлу фотоаппарата, продолжил: — К тому же украденные меха нужно будет зафиксировать. Минут через сорок мы были на месте. Патрульная «тойота» стояла в арке с выключенной мигалкой, чтобы не привлекать внимание. Из машины выскочил старлей и, жуя какую-то булку, доложил: — Вон, прямо у подъезда стоит. Пока мы здесь, никто не подходил. «Тяжёлые» будут? — Мы сами не лёгкие. Не уезжайте пока, подстрахуйте нас, а я «палку» вашему экипажу нарисую, — пообещал я «гайцам». — Идёт, — улыбнулся старлей. — Булку хотите? Дрозд забрал у него кусок булки с маком, и мы внаглую сожрали её, пока шли к автобусу. В автобусе было тепло и уютно. Мягко тикал немецкий двигатель, экономно сжигая казённое дизтопливо. Я поинтересовался у Лядовой: — Светлана, а вы случайно в самодеятельности не участвовали? — Участвовала, если КВН считать самодеятельностью. А что? — Ну, если мы вас не видели по телевизору, значит, ваш КВН действительно был самодеятельностью. Слушай сюда, Лядова. Сейчас запрыгиваешь на капот «Нивы» и устраиваешь пьяные «половецкие пляски» с криками и свистом. Наша цель — вытащить хозяина «Нивы» из тёплой квартиры и культурно спросить: где меха честных граждан? Ты поняла? Мы с Дроздом присели под козырьком подъезда и махнули нашей артистке. Нет, Лядова меня не поняла, потому что она залезла не на капот «Нивы», а на её крышу. Что потом началось, не передать словами. Но всё задокументировано дознавателем Блекис на видеорегистраторе нашего минивэна. Репертуар блатных песен у Лядовой был на удивление обширен, но голос мало приспособлен. Уже на третьей минуте он начал садиться, и песню о белом лебеде на «том пруду» мы с Дроздом заканчивали дуэтом. — Ты чё делаешь, коза драная? — вдруг раздалось практически над нашими головами. — А пошёл ты на… козлина! — из последних сил напрягая голосовые связки, закричала наш оперативный сотрудник, подпрыгнув на крыше отечественного внедорожника. — Я тебе сейчас твои нитки из жопы выдерну и на них повешу! — пообещал другой высокий мужской голос, срываясь на фальцет. И по изощрённости фразы мы поняли, что это кричит наша «дама в синем рабочем халате». Лядова уже не пела, а только топала своими ботиночками тридцать шестого размера по крыше жёлтой «Нивы». «Пикнул» кодовый замок на двери подъезда, и вместе с клубком пара на мороз попытался выскочить мужик плотного телосложения в спортивном костюме и вязаной шапке с резиновой скакалкой в руке. Падение человека было жёстким… Честно говоря, не хотели сильно травмировать, но как-то так получилось… «Кабанчика» быстро затащили в подъезд. В ход пошли подручные средства. Вязаная шапка в рот, скакалкой связали сзади руки. — Света, скажи Блекис, пусть на адрес группу захвата не вызывает, сами справимся, — негромко говорю прибежавшей Лядовой. — Я… ш… пош… с… х.„ть, — ответила мне Лядова, и я понял, что теперь от гнева её папаши меня уже ничто не спасёт. Потерял ребёнок голос на морозе… Тем временем очухался владелец «Нивы». Дрозд, прислонив его к холодной стене подъезда, негромко, но очень зло сказал: — Сейчас я вытащу кляп, и ты мне скажешь, в какой квартире твой напарник. Мне нужен только номер квартиры. Вот это — заряженный ствол. Чувствуешь? — воткнув ствол своего «ПМа» мужику в глаз, тихо спросил Дрозд. «Спортсмен» быстро-быстро закивал головой, издавая через нос истерично высокие звуки. — Скажешь что-нибудь, кроме цифры, вышибу остаток твоего мозга, гнида, — яростно шептал мужику на ухо Ванька. Я медленно, сантиметр за сантиметром начал вытаскивать шапку изо рта бандоса. Но тут прямо над нами, на втором этаже щёлкнул замок входной двери, и мы услышали, как зашаркали комнатные тапочки по бетону лестничной площадки. Под тяжестью тучного тела, дрогнули лестничные перила. — Бич, это ты там, волчара, сопишь? Пялишь эту сучку, что ли? Волоки её сюда, я её чернобуркой пощекочу! — посмеиваясь, рыгал словами второй урод. Он был совсем близко, этот самодеятельный перевоплощенец. Я даже сказать ничего не успел, как Дрозд, оттолкнув на меня сидящего на заднице бандоса, стремительно бросился вверх по лестничному маршу. Нас с ценителем меховых изделий отделяли три лестничных пролёта. Наверху что-то хрюкнуло, хрустнуло и протяжно застонало. Взяли «артистов-народников» красиво и без потерь, применяя творческие навыки сотрудников отдела! В квартире мы нашли вещественные доказательства в виде мешка целлофанового мусорного (с ворсинками меха животного происхождения), парик женский светлый (с потожировыми одного из преступников), верхнюю одежду и перчатки уборщицы, украденные в ДК железнодорожников. А также все похищенные меховые изделия, кроме одной норковой шапки. Её «артисты» успели обменять на еду и три бутылки палёной водки. «Тяжёлые» всё же приехали, Блекис не успела дать «отбой». Они вломились в адрес, когда мы с Дроздом поили горячим «вражеским» чаем простудившую связки «балерину» Лядову, а дознавалка и эксперт заканчивали необходимые следственные действия в квартире воров. Жданов был в отгуле, а Приходько со своими «рейнджерами» потоптались, натоптали и уехали. Но «палку» о проведённой операции по захвату бандосов себе приписали. А нам не жалко. * * * Задержанных таджиков и молдаван через трое суток отпустили. На допросах молчали, как партизаны, и нагло требовали переводчиков. Что удивительно, практически все задержанные сидели в одной камере. И ничего… мир, дружба, жвачка. Водитель-охранник Сергей Медведев, расстрелявший своего шефа и охранника в кафе, сдался сам. Пришёл в отдел и написал «чистуху». А бизнесмен Паршин Н. Н. с двумя дырками в туловище выжил. Интересно, не обманул ожиданий официантки-красавицы Галины? Дома все спали. На кухонном столе лежала подушка. Под подушкой из вороха махровых полотенец торчала ручка сковородки. Моя любимая жареная картошечка с котлетками уже остыли. Два раза ковырнул вилкой и понял, что на третий сил уже не осталось. Пришли «проспавшие» хозяина Боцман и Тимка. Дал им одну котлетку на двоих и пошёл спать. Нескучный день сегодня был у подполковника Чапаева! Очень личное лело Утро началось многообещающе. С Женькиного крика и собачьего лая. — Мама, мама! У нас в ванной какой-то незнакомый дяденька писяет! Я от неожиданности и театральной достоверности сказанного чуть зубную щётку не перекусил. За спиной хлопнула дверь. Обернулся… На пороге в ванную в ночных пижамах и с одинаково яростным выражением на лицах стояли Ксюша и Женька. У малой в руках блестел половник, а у её мамаши над головой зависла толстая деревянная каталка для теста. — Кто вы такой, мужчина? — артистично закричала Ксюшка. — Да! Кто вы? — задрав голову и посмотрев на свою талантливую мать, повторила Женька. — И почему вы тут… писяете без разрешения? — Да! Почему? «Так вот оно что! У нас тут свой домашний народный театр организовался. С премьерой вас, Андрей Васильевич! Скоро и у вас начнут шапки воровать!» — захотелось закричать, плюясь зубной пастой. — Браво! Браво! — захлопал я в ладоши, не вынимая зубной щётки изо рта. Девушки благодарно поклонились и поприседали, отклячивая свои симпатичные попки. А Ксюша, забирая у Женьки половник, как бы между прочим спросила: — Только что пришёл? «Интересно, это тоже игра? Скоро стану театралом», — подумал я и спокойно ответил: — Мадам, вас пушкой не разбудишь. Спал с вами под одним одеялом. Хочешь, скажу какого цвета у тебя трусишки? Бежевые… Каюсь, пришёл поздно… — Вернее, рано… — отвернувшись от меня, обиженно поправила Ксюша, на всякий случай оттянув резинку пижамных брюк. — Чапаев, мы с тобой вместе или где? Ты, наверное, думаешь, что так, как мы с тобой живём, живут все? Нет, Чапаев! Большинство людей живут совсем не так. У них общие взгляды на жизнь, у них общие интересы… — Общие дети… — надув губки, добавила Женька. — Да. А мы видимся в лучшем случае за завтраком или в воскресенье. Хотя твои воры, грабители, насильники и другие уроды активизируются, суки, как специально, по выходным. — Суки! — чуть слышно продублировал детский голосок из гостиной. — Слышал? И этот твой телефон… я боюсь его, Чапаев. Мне всё время кажется, что после очередного звонка ты, ничего не объясняя, подскочишь, недоев, недопив, недо… Нацепишь на себя эту чёртову сбрую, проверишь обойму в стволе и будешь искать мои глаза, чтобы заглянуть в них и, как папочка дочке, сказать: «Извини, малыш… Так надо». — Ксюш, ты с самого первого дня знала, чем я занимаюсь. Я ждал от тебя вопросов, но ты тогда молчала, — с досадой ответил я, понимая, что в таком темпе можно и… На работу я уехал без завтрака, не поцеловав Боцмана и не погладив… Нет! Не так… На работу я уехал голодным, забыв поменять носки, не взяв носовой платок, не поцеловав Женьку, не погладив животных и не пообещав Ксюхе вернуться пораньше. * * * Вот оно, обычное рабочее утро. Народ потихоньку подтягивался, позёвывая, разминая косточки и обжигаясь горячей коричневой жижей, которую с улыбкой все называли «кофа». Настроение после утреннего домашнего выступления моей личной театральной труппы было ни к чёрту. Напомнил своим, чтобы не затягивали с отчётами и, выслушав по телефону претензии от вечно недовольного Воронина, ушёл в свою берлогу, надеясь на радушие кожаного диванчика. Только сел — звонок. Оперативный. Срочный выезд. На второй линии МКАД из автоматического оружия обстрелян кортеж бизнесмена. Двое раненых. Идёт погоня за машиной стрелявших. Кто у нас по срочным вызовам? Правильно… — Шароев, Блекис на выезд! Шароев, потом допьёшь… — А Лядова? Я, между прочим, дознаватель, а не оперативник.