Перед своим уходом Жданов задержал мою руку в своей и, глядя в глаза, спросил: — Кто, кроме тебя, будет в курсе? — Необходимый минимум, — заверил я. — Мне нужен будет питбуль и гончая в одном лице, а это Дрозд. Выйдет на след, поймает и будет держать, сколько нужно. И Блекис. Талантливая следачка. Хорошие мозги. Фильтрует все мелочи. К вечеру жди результат. — Ты думаешь, Чапай… — Я уверен, Жданов… Через час идём к генералу, я с его помощником договорился. А пока бери направление на медицинское освидетельствование на предмет сексуального насилия. Зайди к нашему Жорику, пусть пальчики у Лены откатает. Без объяснения. Скажи, я просил. Я следачке позвоню, пусть по сто тридцать первой части первой возбуждается. — Согласен, — кивнул Жданов и, пожав мне руку, побежал догонять красные кеды. Я позвонил дознавателю Блекис и попросил: — Галина, возьми, пожалуйста, за ручку Дроздова и зайдите ко мне. * * * Через три минуты у меня в кабинете стояли старшие лейтенанты Блекис и Дроздов, держась за руки. Вернее, ладошки дознавателя Блекис хватило, чтобы обхватить только три пальца оперуполномоченного Дроздова. — Ну, не так буквально, Блекис! — невольно улыбнулся я и как бы невзначай обратился к Дроздову: — А что у нас с Лядовой? Голосок не прорезался? Блекис тут же отдёрнула руку, а Дрозд, скорчив рожу, ответил: — Кое-какие слова уже можно разобрать. В основном нецензурные. Барыня велела вам кланяться, «Ваше сиятельство»! — Ну, так кланяйся! Кстати, я тут ей башкирского мёда принёс. Передай, пожалуйста. Это моей Ксюшке одна клиентка с секции самообороны презентовала. А ей из самой столицы Башкирии привезли. Родственники у неё, стало быть, в Уфе живут. Так вот они пасеку держат, а их мёд по всей России-матушке расходится. Причём ни грамма не продают, всё дарят. Вот такой народ — башкиры! Ты, Ваня, всё вот так в точности и передай, — сказал я, облизнув чайную ложку, до сих пор пахнущую мёдом. — Без вопросов, — ответил Ванька, хищно посмотрев на майонезную баночку с золотистым продуктом. — Интересно, а с чего они тогда живут, эти самые башкиры, если весь мёд бесплатно раздают? — Ну, как, с чего? На золотых приисках семья работает. По-моему, восемь артелей у них в настоящее время промышляют. Ну, это так… в плане политинформации. Теперь о главном! Сели, товарищи офицеры, и слушаем. Вся информация, что вы сейчас от меня услышите, находится под грифом «Секретно» и касается уголовного дела, которое будет через час возбуждено нашим СК. Дело не простое и очень личное. Касается оно семьи старшего офицера нашего Управления. На этом этапе вопросы есть? — не поднимая глаз, спросил я. — Что-то с женой Жданова случилось? — нарушил конфиденциальность Дроздов. — Изнасиловали… я думаю, — негромко предположила Блекис. — В смысле, надругались. — Умники, сейчас я вам дам послушать запись первого, можно сказать, неофициального допроса потерпевшей. Слушайте. Если что непонятно, перемотайте, послушайте ещё раз. К этому делу допускаю только вас. Ну, ещё следака назначат. Думаю, Виолетту Юрьевну привлекут, в связи с важностью и конфиденциальностью дела. Но пока её привлекут, мы должны супостата изловить и мехом наизнанку его вывернуть. — Андрей Васильевич… — чуть слышно решила напомнить о своём присутствии Блекис. — Всё! Я ушёл к генералу. Вас закрыть? — решил пошутить я. * * * В общей сложности у генерала в кабинете пробыли семь минут. Долго суть дела объяснять не пришлось. Генерал дал «добро» и включил «зелёный» свет, что означало, что можно было задействовать все ресурсы, которыми обладало наше Управление МВД. Подполковник Жданов был гордостью нашего подразделения. В военных действиях не участвовал, но за мужество и героизм, проявленные в борьбе с организованной преступностью, был награждён двумя боевыми орденами. Трижды ранен. Прошёл свой боевой путь от младшего оперуполномоченного до командира отряда «СОБР». Как такому откажешь в содействии? * * * По дороге от генерала забежал в технический отдел с женскими сапожками итальянского производства под мышкой. Наш вечно что-нибудь жующий эксперт Жорик Гагуа был на месте. Молча положил перед ним косвенную улику в целлофановом пакете. Заглянув внутрь, Жорик, не поднимая головы, спросил: — Вам что, товарищ? Молнию поменять или подковки поставить? — Георгий, дорогой… пальчики, только пальчики. — Все или выборочно? — Все. — И, конечно, срочно? — Жора, не морочь мне яй… Жданов был? — Всё! Всё! Так хорошо начал, Чапаев! Георгий, дорогой! А закончил… Жданов с барышней был, сказал — от тебя. Бумажка есть? — Нет, позже занесу, — уже раздражаясь, пообещал я. — Тогда взятку гони, — нагло улыбаясь, объявил эксперт-криминалист Гагуа, отхлёбывая чай из огромной кружки. — В левом сапоге сэндвич с сыром, в правом — с ветчиной в вакуумной упаковке. Всё как ты любишь, дорогой. Жора работал за еду! Все знали о слабости Жорика к нездоровой пище и взаимосвязи между сроками проведения экспертизы и калорийностью принесённой «взятки». Пепела — это бабочка Звонок замначальника Управления по АХО подполковника Тарасенко Шарля Петровича застал меня на пути в отдел. — Привет, Чапаев. Будет время — забери свою колымагу, пожалуйста. Только место занимает. И сразу предупреждаю: цветы и конфеты не пью! — Не понял, Петрович! Вы что, уже «барсика» моего подлатали? — удивлённо спросил я, рассчитывая, что до конца месяца мне своей машины не видать. — А шо там латать, Чапаев? Забирай и не болтай лишнего. На такой машине и по набережной Круазетт прокатиться не стыдно будет. Помни доброту старины Шарля, — мечтательно закончил Шарль Петрович, — ключи от машины у Анатолия, прапорщика моего, забери. Рассказать вам, через сколько ступенек перепрыгивал подполковник Чапаев по дороге в автомастерские гаража Управления? Чувство было такое, будто мне третью звёздочку на погон прицепили… будто моя Женька детский сад «Журавлёнок» с отличием закончила… будто Ксюха наконец-то борщ научилась варить… Анатолия я нашёл в конторке мастерских за ланчем. На ланч у прапорщика был традиционный литр кефира трёхпроцентной жирности и безразмерный бутерброд со всем, что сегодня утром удалось найти в холодильнике. Анатолий ел, пил, крошил и капал на промасленную спецовку, задрав ноги на кислородный баллон. В общем, получал от жизни максимум удовольствия. — Где? — задыхаясь от эмоций и бега, спросил я, с любовью глядя на этого чумазого полубога. — А… Чапаев! Забирай своего попугая! — дружелюбно улыбнувшись мне кефирными губами, сказал прапорщик Анатолий и бросил на стол брелок с ключами. — А где? Где сам-то? — растерянно улыбаясь и вращаясь вокруг собственной оси, глупо спросил я, не наблюдая своего «барсика» (но слово «попугай» как-то неприятно отпечаталось). — Да ты так бежал, что его и не заметил. Вон он, в тенёчке стоит. Хотя как такое не заметить… Я повернулся в ту сторону, куда кивнул носом с каплей кефира на кончике прапор… То, что я увидел… — Это что за ёб… Да ну, на х… Вы, что охе… Да я вас всех вы… как пи… Суки! — вырывалось откуда-то из глубины души оскорблённого ментовского организма. Анатолий, воспользовавшись моментом, вскочил, запер свою конторку изнутри и, ещё не прожевав, срывающимся от обиды голосом закричал: — Нет, а что не так-то? Что не так, ёб…? Заводится с полуоборота! Подвеску всю перебрали, едет, как царская карета, ёб… Блок-фара новая! Кондиционер починили, печка работает! Ты озверел, Чапаев? — Цвет! Сука! Почему красный? Сука! — старался ясней изъясняться я. — Почему он красный, как жопа у макаки? В «тенёчке», сияя, как породистый помидор на прилавке у азербайджанца, стоял мой… теперь уже не «барсик». Теперь это точно «попугай»! За что, боже? — Васильич, мы ж как лучше хотели! На нём же уже не краска была. Знаешь, на что твой «паджеро» был похож? На кучу снятого старого асфальта! А теперь! Красота! — не переставал любоваться своей работой Анатолий. — Признавайся, твоя идея, гад? — начиная остывать, спросил я, пытаясь взломать дверь в конторку. — Если честно, то нет. Шарль Петрович придумал, ёб… У него кум в пожарной части на такой же должности кормится. Вот он у него и выменял. Мы пожарнику канистру масла французского, а они нам финской автомобильной краски. «Садолюн» называется. Они ж пожарники, Чапаев, у них всё, б…, красное. Привыкнешь, ёб…! Это ж сколько плюсов. Загибай пальцы! Видно хрен знает откуда! На дороге все место уступают, ёб… Возможность попасть в аварию на дороге приближается к «нулю»! — Я тебе сейчас загну, кажется! Я тебе сейчас такое… — но уже как-то без злобы ответил я, осторожно приближаясь к «попугаю». Красный, сука, аж глаза режет! Правда, блестит, как будто лаком облили. Сел в салон, вставил ключ зажигания… Действительно, завёлся с «полутыка». Посмотрел в зеркало заднего вида. Не дымит, даже на холодную. Ну, поехали… ровненько, не трясёт. А печка… печка! Да на ней можно яичницу жарить! Ну, Анатолий! На следующей неделе зарплата, надо бы простимулировать мужиков. Не просто так свой хлеб с кефиром едят. Да и Шарль… А то, что красная, так Женьке точно понравится. «Садолюн», говоришь? Надо будет запомнить, ёб…!