В допросную ввели женщину постарше и попроще. Не успела старший следователь по особо важным найти её в списке обслуги бара, как она представилась сама: — Здравствуйте. Меня зовут Зоя Ивановна Барышкина. Работаю посудомойщицей в этом баре уже пятый год. — У меня написано: «помощник повара»… — посмотрев в свои записи, попыталась поправить женщину следователь Следственного комитета. — Я, женщина, не знаю, что там у вас написано… а я посуду мою, — ответила посудомойщица Барышкина. — Хорошо. Зоя Ивановна, вы прошлым вечером в зал бара выходили? Что-нибудь подозрительное видели? Может быть, кто-то хулиганил? — изобразив озабоченную улыбку, спросила Корниенко. — А чё мне там делать? Посуды грязной почти не было. Так… мужики какие-то пиво своё сосали. А кружки — что? Открываешь кран на полную и херак их в мойку… — Зоя Ивановна, вы на вопросы отвечайте, — уже с раздражением остановил я тётку, пытаясь развернуть разговор в нужную сторону. — Хулиган был… но потом. Даже Пашка Ленку из своего кабинета выгнал. Этот хулиган нашего Яниса покалечил, — с жалостью в голосе объяснила Барышкина. — А что там Пашка с Ленкой? Чего они там, в кабинете? — понимая, о каком «хулигане» идёт речь, спросил я. — Известно чего… сношалися, — убеждённо заявила Зоя Ивановна, — ну так дело ж молодое. Сучка не захочет, кобель не вскочит! Да и пусть себе. Ужин не заказывали, у Ленки-поварихи работы не было… А Пашке только давай, — довольно заулыбалась посудомойщица от сознания, что знает чью-то тайну. — Вот эту девушку в тот вечер где-нибудь видели? — спросила следачка, положив перед Барышкиной несколько фото Светланы. Посудомойщица не формально подошла к заданному вопросу. Каждую фотографию она брала в руки, внимательно её рассматривала, то удаляя, то приближая к глазам, и только потом решительно ответила: — Нет, не видела… хотя, конечно, красивая девка. Это та, которую зарезали? — Конвой! — крикнула Корниенко, разворачивая к Барышкиной бланк Протокола. — Подписывайте, Зоя Ивановна. Уже выходя из допросной, Барышкина вдруг обернулась и убеждённо сказала: — Чурки это… развелось этих «оленеводов» в Москве. * * * Честно говоря, я прекрасно понимал, что любвеобильный администратор бара «Олроуд» не наш «пассажир». Тратить на него драгоценное время не хотелось. К тому же его по полной и с удовольствием заложила «помощник повара» Барышкина. Поэтому, выложив перед ним фото Светланы, я спросил сразу: — Павел Игоревич, узнаёте эту девушку? — А должен? — недовольным голосом ответил вопросом на вопрос администратор и, сделав нам одолжение, чуть скосил глаза в сторону фото. Я не знаю, что со мной случилось… То ли адреналин не весь улетучился после этой дикой ночи, то ли нагловатый вид этого упитанного самодовольного работника общественного питания вывел из себя. Я вскочил со своего места, взял за длинные лоснящиеся волосики этого капибару местного разведения и, несильно стукнув его лбом о металлическую столешницу вмурованного в пол стола, зло сказал: — Смотреть сюда и отвечать на мои вопросы… Павел Игоревич. — Андрей, — негромко сказала Корниенко и, постучав шариковой ручкой по штативу, кивнула на камеру, записывающую допрос. А мне как-то было… Но, правда, настроение у господина Назарова изменилось. В глазах даже появилось желание сотрудничать со следствием. Но добила всё же его Корниенко: — А скажи мне, Назаров, — презрительно глядя на Павла Игоревича, начала Виолетта Юрьевна, — твоя жена знает о твоих половых связях с сотрудницами заведения? — Каких… — снова начал было пыжиться администратор бара. — Слушать внимательно, Назаров! Или я заберу свою камеру, выйду и оставлю тебя один на один с этим… бойцом без правил, — наклонившись к столу, прошептала Корниенко. — Тебя сейчас отведут в соседнее помещение, дадут ручку и бумагу. Напряги свой пивной мозг и напиши нам список завсегдатаев бара. И лучше, если ты вспомнишь, как их зовут, как они выглядят, особые приметы и где их нужно искать. Вопросы, «казанова»? — Я вспомню… Я постараюсь. Только мне бы не хотелось… — засуетился глазами Назаров. — А это уже от полноты информации, что ты нам выдашь, зависит, — зло процедил я и крикнул в сторону двери: — Конвой! — Сержант, закройте его в первой допросной, — строго приказала старший следователь по особо важным делам, — потом от моего имени возьмите в «Дежурной части» пять листов чистой бумаги и ручку. Пять листов тебе хватит, Назаров? Передадите этому… мемуаристу. И никаких туалетов, и никаких «…водички попить». Выполнять! А вот с официанткой повезло. Было сразу видно, что всё происходящее с ней в последние восемь часов очень её напугало. Молодая девчонка в первый раз столкнулась с такими обстоятельствами, а тут ещё и почти в тюрьму заточили. Примерно одного возраста с ней конвоир смотрел строго, молчал и приказал ей во время движения завести руки назад. Пока шли по коридору, Света несколько раз пыталась обернуться и объяснить этому неприветливому парню, что она ни в чём не виновата. Что это ошибка и ей в тюрьму не надо. Но конвоир только хмурил брови и, чуть подталкивая, грубо говорил: — Вперёд пошла… Открыв дверь в допросную, конвоир доложил по форме: — Товарищ подполковник, задержанная, Башметова Светлана Тимуровна, доставлена. — Хорошо, сержант. Свободен, — ответил я, указывая Башметовой на свободный стул у стола. На столе уже были разложены фотографии Светланы Лядовой. И было видно, что задержанная официантка уже бегло на них посмотрела. — Узнали? — спросила Корниенко, на секунду опередив мой вопрос. Башметова коротко кивнула головой, а потом тихо сказала, не глядя на нас: — Да… Это та девочка… которую… — Да, Светлана, эту девочку зарезали на остановке маршрутки, недалеко от вашего бара. Кстати, её, как и вас, тоже звали Светланой. И была она сотрудником полиции, — спокойным голосом начала своё общение с официанткой следователь Корниенко. — Расскажите нам, когда, где и при каких обстоятельствах вы видели эту женщину? С кем она общалась? Может быть, вам удалось услышать, о чём шла речь? Может быть, вы слышали обрывки фраз… Нам всё это важно, Светлана. Вы же хотите быстрей попасть домой? Ну, так у вас есть эта возможность. Мы вас слушаем. — А я её сразу увидела… как только она вошла, я сразу… — волнуясь, сбивчиво начала рассказывать Башметова. — Народу в баре практически не было. Ну, мы с Янисом и бросались на каждого посетителя. Но она у стойки так и осталась. Тут у нас байкеры отдыхали… дым коромыслом, мат… Вот она за столик и не пошла. Янис ей какую-то бурду намешал, она у стойки и осталась. Но вы не думайте, они с Янисом мирно так разговаривали, даже улыбались. Я ж говорю, делать было нечего, я и смотрела на всех… А потом Марго припёрлась! Вот уже чучело! Это сменщица моя, официанткой у нас работает. И что-то у неё с этой вашей… Светланой произошло. Непонятки какие-то. Марго её, ну вашу эту… — кивнув в сторону фотографий, объясняла Башметова, — за куртку так резко потянула… А Светлана по руке вроде её ударила и что-то сказала. Тут Янис подошёл… Слушайте! Эта Марго — такая дура! Она, по-моему, сидела. А если не сидела, то точно наркоманка. — А с чего ты это взяла? Ну, что Марго — наркоманка? — спросил у официантки я, подмигнув Виолетте. — Как откуда? От бабы спиртным не пахнет, а дура дурой! — убедительно доказала Башметова. — И ещё. Когда будете её арестовывать, смотрите… она с собой ножик носит. Длинный, тонкий такой. Сама видела. Она на нашу Ленку-повариху кидалась. Короче, Янис выгнал эту стерву. Сказал, мол, что хозяину про неё заложит и тот её выгонит. А Марго шефа нашего страшно боится. Тот за наркоту точно её на улицу попрёт. — А где живёт твоя сменщица, знаешь? — с надеждой спросил я у Светланы Башметовой. — Я нет, а Пашка-администратор знает. Он её иногда чпокает, когда не Ленкина смена, — немного расслабившись, поделилась информацией девушка. — Мне, сволочь, тоже предлагал… за деньги. Но я ему соврала, что недавно гонореей переболела. Отстал, сучок. — Ну, я пошёл? — многозначительно посмотрев в глаза Виолетты Юрьевны, спросил я. — Возьми «тяжёлых», — негромко сказала следачка, понимая, куда и зачем пошёл подполковник Чапаев. — Зачем? — зло улыбнулся я. * * * Узнать у администратора Пашки адрес официантки Марго было делом двух секунд. Он даже не успел удивиться моей осведомлённости о его сексуальной партнёрше. Забежав к себе в отдел, на ходу крикнул: — Зимин, на выезд! Броник, табельный… Женька, дуй во вторую допросную. Там сейчас Корниенко будет бармена пытать. Поприсутствуй, скажи Виолетте, что вместо меня. Через десять минут мы с Зиминым уже выезжали на главную дорогу на его машине. Зима сказал, что так будет быстрее. По дороге я рассказал Серёге, что мы едем на задержание предполагаемой убийцы Светланы Лядовой. Во время разговора с Пашей-администратором я «попросил» его позвонить своей любовнице и сказать, чтобы она никуда не уходила и ждала его дома. Послушный Паша так и сделал. Во время поездки несколько раз замечал, как с недоумением на лице косится в мою сторону Сергей. — Шеф, ты чего? — наконец, несильно похлопав меня по плечу, спросил Зима. — Что? — не понял я. — Да так… что-то шепчешь себе… То улыбаешься, то зубами скрипишь. У тебя всё нормально? — Лучше быть не может… рули давай, — ответил я, начиная понимать, что некоторые свои действия перестаю контролировать. Нервы. Подъехали в адрес. Дом-свечка. Вокруг асфальт. Квартира на двенадцатом этаже. «Высоко. Если башкой вниз, костей не соберёшь. Может быть, не надо было с собой Зимина брать?» — Сразу фиксируем руки. Любовник сказал, что у неё нож-бабочка. Балуется, сука! — предупредил я Зимина. Серёга ничего не ответил, но, перед тем как выйти из машины, достал из «бардачка» одну правую беспалую кожаную перчатку. — На хрена? — поинтересовался я. — Чтобы шкурку не попортить, — улыбнулся в ответ Зимин. На лифте поднялись на двенадцатый этаж, подошли к семьдесят второй квартире. Я закрыл пальцем дверной глазок и позвонил. Через секунд пять послышались шаги и недовольный женский голос спросил: — Пашка, ты? — Сюрпри-и-и-из! — ответил на распев, Зимин.