— А чего своим ключом не открываешь? — вдруг спросила Марго, начиная щёлкать замками. — Вот, тварь… — поняв, что у Паши были ключи от квартиры, чуть слышно прошептал я. Дверь широко открылась. И на пороге мы увидели практически голую женщину с накрученным на голове полотенцем. Увидев нас, Марго успела произнести всего одну букву: — А… Зимин, отодвинув своим плечом меня в сторону, резко выбросил вперёд правую руку с надетой на неё автомобильной перчаткой. Удар был сильный и точный. В лоб! Маргарита Сергеевна Зайцева, официантка бара «Олроуд», в ожидании любовника только что принявшая душ и поэтому с одеждой решившая не заморачиваться, сверкнув розовыми пятками, пролетела метра два и удачно приземлилась на мягкое место в другом конце прихожей. Сознание от удара головой об пол она не потеряла, спас тюрбан из полотенца, но явно не могла понять, что с ней произошло. Крутила головой, ёрзала на голой попе и всё не могла подняться на ноги. — Зима, ты… — пробовал я подобрать слова искреннего возмущения. — Шеф, не стой, — командовал Зимин, — намочи полотенце! Я сорвал с головы Марго последнее, что хоть что-то прикрывало её наготу, и забежал в ванную комнату. Собственно, оттуда опять попробовал сформулировать вопрос: — Зима, ты… — Всё нормально, ты же предупредил, что она может ножичком пырнуть. Вот я и… Зато шкурку не попортил, — как бы напрашивался на благодарность доморощенный боксёр. — Через полчаса можно будет общаться, а мы пока квартиру обыщем. — Ножичек? А ты не заметил? Она голая была! — крикнул я из ванной, чуть не сорвав голос. — Знаешь, Васильич! У баб столько мест, где можно ножик незаметно спрятать, — пробовал оправдаться этот мерзавец, помогая Маргарите, накинув на неё мокрое полотенце, перебраться в комнату на диван. Гражданка Зайцева начала разговаривать даже раньше, чем предполагал Зима. — Хана вам, мальчики! Сейчас сюда мой Паша придёт, он из вас фарш сделает! — злорадно объявила нам Маргарита Сергеевна, почти стыдливо прикрывая грудь и причинное место маленькими подушками. — Где прячешь нож, гадина? — задал вопрос я, бросая Зайцевой халат из ванной комнаты. — Васильич, смотри! — неожиданно повысил голос Зима, показывая на красную кожаную косуху в прихожей. — Ты в ней вчера гастролировала? Его внимание привлёк уголок шёлковой материи алого цвета, выглядывающий из кармана куртки. Я взял в руки женскую куртку и проверил внутренние карманы. В левом кармане прощупывался складной нож-бабочка, который я вытащил, взяв двумя пальцами за уголок. А вот из правого бокового кармана я достал нашейную форменную косынку алого цвета — элемент формы одежды женщины-полицейского. Тут же вспомнил вчерашнюю ночь, тело под дождём, кровь на асфальте… Светлана была одета по форме, но косынки на шее не было. Зима взял у меня находку, наклонился к Марго, легонько хлестнул её по лицу красным шёлковым лоскутом и каким-то зловещим шёпотом спросил: — А ты, тварь, в курсе, что девушка, которую ты убила, была полицейской? Расстреляю тебя, гниду поганую! Прямо сейчас расстреляю! — Какая девушка… Вы с ума сошли! Кого я убила? Я никого… я под кайфом весь вечер! — вдруг в голос заверещала Марго, отбрыкиваясь от него босыми ногами. Зима медленно достал из подмышечной кобуры свой табельный, прямо перед носом у насмерть перепуганной бабы передёрнул затвор и почти торжественно произнёс: — Зайцева Маргарита Сергеевна, за убийство полицейской, вы приговариваетесь… — Не надо! — истерично кричала Марго, закрывая голову полотенцем. — Я всё расскажу! Говорю же, под кайфом! Половины не помню. Так нельзя… Мне в туалет нужно! * * * Шароев пришёл во вторую допросную, когда Виолетта Юрьевна наливала себе кофе из пузатого китайского термоса. Бармена Яниса Тимофеевича Забирихина ещё не привели конвойные. — Виолетта Юрьевна, мне Чапаев приказал… — начал было объясняться Шароев. — Знаю, звонил твой Чапаев. Возражаю, но обещала. Сиди, слушай, но не трынди, — сразу расставила все точки над «I» особо важная «следачка». — Слушай, Шароев, а ты чеченец у нас? — чтобы как-то занять время, спросила Корниенко, дуя на стаканчик с кофе. — Я у нас… у меня мама — русская, а папа… — начал было Женька. — Забирихин на допрос, — перебил Шароева голос прапорщика в полуоткрытую дверь. — Виолетта Юрьевна, а можно мы на обед в столовку смотаемся? — Смотайся. У вас полчаса, прапор, — по-деловому предупредила подполковник юстиции. — Янис Тимофеевич, не толпитесь, ваше место напротив. В допросную медленно вошёл бородатый высокий молодой мужчина. Правда, в районе рта его густая борода была как-то несимметрично выстрижена и вызывала массу в основном шутливых вопросов. Зная с моих слов, что Забирихина «слегка помял Дроздов при задержании» и что парню делали небольшую челюстно-лицевую операцию, старший следователь задала вопрос: — Янис Тимофеевич, как себя чувствуете? Если неважно, то вас могут отвести обратно в камеру, посидите пока… — Нет-нет, я могу… я готов, — немного «шамкая», ответил бармен, косясь на лежащие на столе фотографии Лядовой. — Вижу, что знакомы и, со слов ваших коллег, вы общались с этой девушкой, — собирая со стола фотографии, спокойным тоном произнесла Корниенко. — Видел, но мы не знакомились. Она в наш бар зашла, кого-то ждала. Замёрзла, а я ей коктейль горячий сделал, — охотно ответил Янис. — А с чего вы взяли, что она кого-то ждала? — привстав из-за спины Корниенко, задал свой вопрос Шароев. — Так, а она всё время телефон свой из кармана доставала. То ли время смотрела, то ли эсэмэски проверяла. Разговаривали так… ни о чём. Потом Маргарита Зайцева появилась. Это наша официантка, только работает в другую смену. Не пойму, с каких… но пристала к этой… — кивнув на фото Светланы, сказал бармен. — Да и не в себе она была. Марго, в смысле… — Пьяная была? — опять спросил Шароев. На этот раз, уже было открыв рот, следователь Корниенко резко развернулась к оперативному сотруднику и почти беззвучно прошептала: — Шароев, не трынди… — но бармену кивнула, мол, продолжай. — А кто его знает, может, и пьяная, — не поднимая глаз, ответил Забирихин. — Кота она искала. Это байкер. Он в это время был у нас с компанией, но я ей не сказал. Марго — баба проблемная, да и пацаны эти мутные какие-то. Не хотелось под конец смены на скандал нарваться. Ну, я Зайцеву и выпроводил. Сказал, что хозяину заложу, что она под кайф… что она бухая в бар приходит и клиентов распугивает. — Во сколько Марго ушла из бара? — делая какие-то пометки у себя в блокноте, спросила Корниенко. — На часы не смотрел… около одиннадцати, — пожав плечами, ответил Янис и, помолчав, добавил: — Мне кажется, эта девушка тоже Кота искала. Она, как только Марго про Кота спросила, как-то оживилась даже и начала в сторону байкеров смотреть. А можно я без протокола скажу? — неожиданно спросил Янис, перейдя на шёпот. — Нет, — коротко ответила следователь, кивнув в сторону видеокамеры, записывающей допрос. — Не томи, парень! — вдруг жёстким тоном подал голос Шароев, нетерпеливо заёрзав на своём месте. — Тут такое дело… как бы вам сказать… — начал мямлить Забирихин, потирая вспотевшие ладони. — Кот этот… короче, дилер он. Сам пару раз видел, как он у нас дурь толкал. И Марго у него покупала… Я сначала подумал, что и эта ваша… из той же компании, но позже всё по-другому повернулось. — Так, Янис Тимофеевич, — сказала вдруг совсем уж дружелюбным голосом Виолетта Юрьевна, — может быть, водички хотите или перекурить? — Не курю я, а водички можно, — немного расслабившись, ответил бармен бара «Олроуд». — Шароев, слышал? Чего сидим? Принеси нам с Янисом Тимофеевичем кофе из автомата. Вам с сахаром? — заулыбалась Корниенко, очень хорошо понимая, что именно сейчас они услышат главную информацию от этого потеющего от волнения и страха бородатого мужика. — Без… — выдохнул Янис и нервно потрогал свои неровно остриженные усы. Шароев, недовольно топая ногами, вышел из допросной. А следователь Корниенко продолжала своими ничего не значащими вопросами успокаивать напрягшегося бармена: — Болит? — Немного… зубочистка сломалась и застряла в десне. Пришлось резать… — страдальчески поморщившись, ответил Янис. — А Янис — это настоящее имя или, так сказать, творческий псевдоним бармена? — мило улыбнувшись собеседнику, спросила Виолетта Юрьевна. — Настоящее… Я в Риге родился, а после распада Союза отца в Москву перевели, — охотно ответил мужчина. — Красивое имя. Я-ни-с, — нараспев сказала Виолетта, мечтательно закатив глаза. Но тут открылась дверь, вошёл Шароев и поставил два бумажных стаканчика с кофе на стол. — Угощайтесь, Янис, — негромко сказала следователь, делая первый глоток из своего стаканчика. — Спасибо. Заходите к нам в бар, я вам такой коктейль забабахаю! И кофе я варю… настоящий, — совсем уже расслабившись, пообещал старшему следователю по особо важным делам бармен бара «Олроуд». — Так, что у нас с дилерами, Янис Тимофеевич? — вернула мужика на землю Виолетта. — Кор… короче… — поперхнувшись горячим кофе, начал выдавать показания Янис Забирихин. — Как только ваша девушка услышала кличку Кот, она начала просить меня показать ей его. Ну, я и подумал, что она тоже наркоманка и за дозой пришла. Но потом понял, что всё не так… — А как, Забирихин? Как? — нетерпеливо спросила Корниенко. — Да она сразу на Кота наехала. Обзывала его там… Кот вскочил, типа, порву её сейчас… Но Сава его остановил. Сава — это старший у них. Здоровый такой мужича-ра, весь в наколках. Я сделал вид, что в подсобку вышел, но мне всё видно было. Потом этот Сава сказал, что эта… ну… что она ментовская. А деваха эта… виноват, девушка… короче, она всё Кота доставала. Страха вообще ноль у подруги! Потом смотрю: один бычара в кожаных штанах нож достаёт и вроде начинает угрожать… ну, этой вашей… девушке. Я из-под барной стойки бейсбольную биту достал на всякий случай и газовый револьвер у меня… правда, не зарегистрированный. Думаю, начнут конкретно наезжать на девчонку, придётся вмешаться. А тут Сава мне кричит, типа, забери эту… ментовскую… и вынеси её из бара, пока мы её здесь… Ну, вы понимаете… А что мне было делать? Ждать, когда они её на ножи поставят? А она ж упёртая такая, не отступает. Ну, я взял её, положил аккуратно на плечо и, пока эти уроды ржали, вынес на улицу. Спросил, нужно ли вызвать ей такси, но она, видно, никуда ехать не собиралась. Сказала, чтобы я шёл обратно, чтобы не мок под дождём, — как-то задумчиво, с теплотой в голосе закончил свой рассказ Янис. — А не заметили, выходил кто-нибудь из бара после того, как вы вернулись? — спросил Шароев. — Так они все четверо и вышли. Вернее, ещё минут пятнадцать посидели, погалдели, но уже тише… А потом деньги на столе оставили и вышли. Уехали сразу, — уверенно ответил бармен. — А почему вы уверены, что сразу все уехали? — спросила Виолетта Юрьевна? — Ну как… Когда заводят четыре байка под вашими окнами, не услышать это невозможно. Янис Тимофеевич Забирихин подписал протокол допроса, и его увели. А прапорщик-конвойный, глядя на следователя сонными после обеда глазами, ухмыльнувшись в жирные усы, сказал: — Тащ подполковник, там в первой допросной задержанный Нестеров в дверь долбится. Говорит, что всё написал, как велели.