С группой «СОБР» встретились непосредственно у их автобуса. Парни, чуть слышно переругиваясь, загружались в свой ещё не успевший остыть и проветриться после крайнего выезда «фольксваген». Приветствовали друг друга сухо. Вернее, это я приветствовал их «сухо», а мужики в разгрузках и скатанных на лоб «балаклавах» вообще на меня не смотрели. Даже Макс Приходько, отвернувшись к окну, молча тыкал своим толстым пальцем в экран смартфона. Видно, жене сообщал, что поход в кинотеатр откладывается. Коротко обрисовал обстановку майору Харитонову. Нашли на их навигаторе деревню Старые Вешки и дачи кооператива «Зелёный дол», проложили маршрут. Прикинули время в пути. Если всё пойдёт, как задумали, должны успеть до наступления темноты. Перед тем как выйти из микроавтобуса, я, глядя в сторону Макса, сказал: — Парни, посёлок дачный, но сейчас там сезон и «мирные» в каждом доме. Прежде чем нажать на курок, сто раз подумайте, куда полетит пуля. Бандосов, по нашим данным, от четырёх до шести. Вооружены все, стрелять будут, и к мамке не ходи. У меня там сейчас только один оперативник. И, если что, будет держать их до нашего прихода. Вот такой расклад. Уже прыгая со ступеньки автобуса на землю, услышал за спиной вопрос от Элвиса: — Васильич, а кто там из ваших? — Ванька Дрозд… — не оборачиваясь, ответил я, направляясь к своему «барсику». Я знал, для них это имеет значение. Спецсигналами я пользовался редко. Даже больше скажу, всегда осуждал тех своих коллег, кто бездумно врубал сирену и мчался по разделительной, опаздывая на планёрку. Но тут случай был особый. Там, за красным кирпичным забором, пили водку и закусывали солениями из подвала ими же убитого Ряскина вооружённые бандиты. А по эту сторону «кирпичной черты» справедливости «скрипел зубной эмалью» мой опер… Дроздов Иван Иванович. Я «низко» летел по разделительной полосе, почти выталкивая на встречку мощным «кенгурятником» своего «паджеро» мелких дорожных хулиганов и прочие средства передвижения борзых депутатов местного разлива. На моей машине горели и мигали все штатные и заштатные световые приборы. А недавно поставленная прапорщиком Валерой запрещённая «крякалка» заставляла персональных водителей шикарных авто вжимать головы в плечи и уступать полосу движения бешеной люстре на вездеходовских катках. Не знаю по какой причине, но вскоре я потерял из виду чёрный затонированный микроавтобус спецов. Видно, их водитель знал более короткую дорогу. Ничего, конечный пункт один. Встретимся. Отметил для себя интересный факт. Дорога от деревни Старые Вешки к дачному посёлку «Зелёный дол» по своему качеству превосходит дорогу федерального значения. Видно, в «Упрдоре» кто-то что-то поднапутал. Звонок от Дрозда: — Васильич, тут какой-то шурум-бурум намечается. Голубая «Нива» подъехала, её во двор запустили, но створку ворот оставили открытой, — тревожным голосом сообщил Иван, и я услышал явный звук передёрнутого затвора ПМ. — Иван… Слышишь меня? Ты только наблюдаешь. Я с «тяжёлыми» на подъезде, — предупредил я, глядя в зеркало заднего вида. Автобуса со спецами видно не было. — Понял тебя… я только чуть поближе… — услышал я крайние слова от Дроздова. Въезд в посёлок начинался с традиционного шлагбаума и арки с большими, конечно, зелёного цвета буквами: «ЗЕЛЁНЫЙ ДОЛ». К машине не спеша вышел охранник в чёрной мятой униформе. На ремне болталась короткая резиновая дубинка, в чехле баллончик с перцовым газом. Предвидя вопросы, разворачиваю своё удостоверение. Охранник добросовестно читает, беззвучно шевеля губами, кивает и нажимает кнопку на пульте. Тяжёлая металлическая штанга шлагбаума пошла вверх. Честно говоря, мне не понравилось выражение лица у этого «бойскаута» на пенсии, когда он оторвался взглядом от моей «ксивы». Как будто селёдку молоком запил… — Один дежуришь? — спросил я мужика, жестом подзывая его к двери своей машины. — Никак нет, с напарником. В обход поехал, — ответил «секюрити», опасливо подходя ближе. — На голубой «Ниве»? — догадался я. — Так точно… — заморгал глазами старший смены. — Какие средства связи есть в наличии у дежурной смены охраны? — строго спросил я тоном проверяющего. — Портативная радиостанция… Но она накрылась… виноват, вышла из строя. Вот, только телефон, — хлопнув себя по карману, виновато ответил охранник. — Давай… Телефон мне свой дай! — требовательно повысил я голос, протягивая к охраннику руку. Пока ничего не понимая, дежурный вытащил из нагрудного кармана довольно приличный дорогой мобильник, из последних моделей, и отдал мне. Молча бросив телефон на заднее сидение, я резко нажал на педаль акселератора. «Барсик», нанеся травму окружающей среде «Зелёного дола» большим клубком чёрного дыма, рванул по единственной улице элитного посёлка. Мне некогда было проверять лояльность местной охраны, поэтому лишить их связи было единственным правильным выходом. По ходу дела, набрал спецов: — Харитонов, вы где? — А вы где? — вопросом на вопрос ответил майор. — Через пять минут будем на месте. — А я уже на месте… Видно, нам маршруты два разных спутника составляли. Подгребайте… Длинная автоматная очередь из АКМС прервала наш разговор, заставив невольно нагнуть голову и нажать на педаль газа. Два одиночных выстрела из ПМ и ещё одна короткая очередь из автомата. Начинался бой… Всё это происходило совсем рядом, немного впереди. Пригнув голову ребёнку, по дороге, с искажённым от страха лицом, бежала пожилая женщина, испуганно озираясь назад. Молодой парень, бросив велосипед, пытался перелезть через металлический забор. Только что выехавший из гаража «мерседес», так и застыл на обочине, мигая мне дальним светом фар… А вот и они! Длинный забор из красного кирпича, открытые чёрные ворота… Перегородив выезд, в проёме ворот стояла белая «Королла» Ивана. Правая передняя пассажирская дверь машины была открыта. Возле правого переднего колеса, на асфальте, сидел Ванька с пистолетом в левой руке. Часть его ветровки, от воротника до пояса, была пропитана кровью. Спасибо прапорщику Валере, моя автомобильная аптечка была укомплектована по-боевому. Я, проехав чуть дальше, резко затормозил, сунул аптечку под бронежилет и выпрыгнул из машины. Иван жестом показал мне, что безопасней передвигаться вдоль забора. И я, передёрнув затвор табельного ПМа, побежал к Дроздову. Во дворе дома, видно, заметили движение за воротами. В нашу сторону ударила длинная автоматная очередь и прогремело несколько одиночных выстрелов из помпового ружья. Посыпались боковые стёкла «тойоты», хлопнуло левое переднее колесо. Несколько пуль и картечин, пробив сталь корпуса машины, зацокали о блок цилиндров двигателя многострадального «японца». В ответ, выставив ствол своего табельного в направлении двора, Ванька два раза нажал на курок. Не прицельно? Да… Зато, суки, пусть знают, что не попали. И что «таможня» на проход «добро» не давала! Падаю с Ванькой рядом. И первое: — Ты чего, гад, бронежилет не надел? — Так я ж на разговор с женщинами ехал… Не знал, что так получится, шеф, — виновато улыбаясь, сдавленным голосом отвечает «гад». — Да и потом… против «калаша» твой бронежилет… — Сколько их там, видел? — А х… хто его знает? Но на два меньше, это точно… Спецы наши где? У меня одна обойма осталась… можем не удержать, — поморщившись от боли, ответил Дрозд. Сняв с Ивана ветровку и разодрав, пропитанную кровью рубашку, я увидел два пулевых отверстия. Оба, слава тебе Господи, сквозные. Одно чуть ниже правой ключицы, а второе «хлюпало и хрюкало», всасывая воздух, ниже правого соска. Было ясно, задето лёгкое. Засыпав Ивану в рот жменю обезболивающих таблеток, я начал торопливо накладывать на раны давящие повязки. Понятно, что кровь тремя пакетиками бинтов не остановить, но надо было продержаться до приезда «Скорой»… — Васильич… ты пугай их, чтоб не борзели… стреляй! — вставляя в свой ПМ вторую обойму, сказал Дрозд. — Что-то притихли… — выстрелив два раза по окнам дома, сказал я, присматриваясь. Метрах в десяти от ворот стоял микроавтобус с надписью: «Мебель на заказ. Доставка». «Морда» его была разбита об огромную несуразную бетонную урну в виде кита с открытой пастью. Из радиатора на тротуарную плитку стекала зеленоватого цвета охлаждающая жидкость, но мотор по-прежнему продолжал работать. На водительском месте, уткнувшись головой в руль, сидел, не шевелясь, видно, убитый человек. На пассажирском месте замер второй. В отличие от первого, он сидел прямо, откинувшись на спинку сидения и прижимая к груди помповый дробовик. Рот и правый глаз его были открыты, а из левого глаза, пульсируя, вытекала кровь. Напротив каждого из них в ореоле паутины треснувшего лобового стекла я увидел две круглые маленькие дырочки. «Два двухсотых», — понял я. — «Нива» там? — вдруг спросил меня Ванька, пытаясь встать на колени. — Ты куда? Сидеть! — надавив Ивану на плечо, крикнул я. — Не вижу… — Васильич, на заднем дворе ещё одни ворота есть… технические. Уйдут… — захрипел Ванька, с трудом глотая ртом воздух. Я снял с себя бронежилет и «приклеил» его липучками к спине Дроздова. Короткий рывок, и я за рулём своего урчащего новым глушителем (спасибо прапорщику Валере) «барсика». Двадцать секунд по дороге из крупного гравия больно бьющего по «брюху» моего стального коня, и вот они… ворота технического выезда с территории участка. Открыты настежь… И надо же, Дрозд оказался прав: в мою сторону прёт, подпрыгивая на лысой резине, голубая «Нива». «Хочешь, сука, поспорить, чей бампер круче?» Газ до полика… В правом открытом окне «Нивы» ясно вижу торчащий ствол АКМСа… Перебрасываю свой ПМ в левую руку и… Выстрел… второй… третий… Ору, перекрикивая вой турбины под капотом: — А-а-а-а-а-а-а-а!!! Удар! Машины столкнулись «лоб в лоб»! Силы моих рук, вцепившихся в руль, не хватило. Не удержавшись, лечу по инерции вперёд и больно бьюсь грудью о «баранку». (Эх, Валера! Ты так и не успел поставить мне новую «подушку безопасности».) Вижу, как вываливается из своего штатного места лобовое стекло «Нивы». Через оконный проём вылетает с открытым ртом и выпученными глазами и падает на капот моего джипа мужик в синей куртке с надписью на спине: «Моссантех». Его башка бьётся о левую стойку «барсика» и, оставляя красные брызги на лобовом стекле, исчезает из поля зрения. А потом… А потом вдруг граната. Откуда прилетела, я даже не заметил. Узнал её, сволочь, сразу — РГО (ручная граната оборонительная). «А поменьше дуры не нашлось? Капот поцарапает…», — успела сформироваться оригинальная мысль в моей гудящей от удара голове. Прокатившись, на моих глазах, до самого лобового стекла, граната легонько тюкнулась о правый стеклоочиститель. А затем, постукивая ребристым корпусом по металлу, орудие убийства округлой формы, скатилось по длинному капоту моего «Паджеро» и упало на мощный бампер «барсика». Я видел взрыв… Вспышку и грохот помню отчётливо. Стремительно открывшийся и подлетевший вверх, красный, как ворота в ад, капот… осколки лобового стекла в лицо… Ещё помню, как внезапно по шее, груди, животу начало разливаться неприятное липкое тепло. Сознание не терял. Я ясно понимал, что живой и что обязательно нужно стрелять… чтобы упырей держать на расстоянии. И я стрелял, ловя слабеющим пальцем курок пистолета. Потом хотел было «отъехать отдохнуть» ненадолго, но услышал прямо над ухом громкий мужской голос: — Здесь он! Живой… Ну, слава те… Элвис, вашу мамашу, бандос с «калашом» к дому побежал. Элвис, бляха! Да попади ты в него, наконец! — Хлёсткий звук одиночного выстрела снайперской винтовки и: — Ну, вот… хороший мальчик. Я так понимаю, что на короткое время сознание всё-таки простилось со мной, когда меня начали вынимать из «барсика». Но ненадолго… Пришёл в себя уже в машине скорой помощи с кислородной маской на лице. Кто-то басом уговаривал: — Васильич, отдай… Там патронов уже нет… Отдай, медицина нервничает! Ехать отказываются… Элвис, пальцы разжимай… А дальше… А дальше просто кто-то взял и выключил свет. * * * Скорая помощь отвезла нас с Дроздовым в нашу районную больницу под мощное белое крыло заведующего травматологией Михаила Ивановича. И не потому, что это стало уже традицией. Просто Дрозд потерял много крови, а запас плазмы второй отрицательной в достаточном количестве был только у запасливого Мишани. Операция по ликвидации бандгруппы, ограбившей подпольное казино, завершилась. Из пяти членов банды трое попали в донесения как «двухсотые». Как позже оказалось, я отправил на тот свет главаря банды — Грушу. Живым, в смысле «трёхсотым», был задержан Говоров, бросивший на капот моей машины гранату. Из награбленного были найдены и опознаны только три мобильных телефона и дорогой золотой перстень с камнем на руке у Груши. А вот ни денег, ни валюты, ни золотых украшений (на общую сумму двадцать три миллиона рублей) так и не нашли, как не нашли Корневу Татьяну Николаевну. Организатор, вдохновитель, муза и «знамя» заметного преступления просто исчезла из поля зрения как правоохранительных, так и правонарушающих органов. После многочасовой очень сложной операции Ивана поместили в отдельную палату реанимации и ввели в искусственную кому на семьдесят два часа. Парни рассказывали, что, несмотря на тяжёлое ранение, Ванька до конца операции в дачном посёлке «Зелёный дол» материл майора Харитонова за опоздание. И обещал всем спецам лично набить морды, если с Чапаем что-то случится. Удивительно, но всё это время Дроздов был при памяти. И отключился уже на операционном столе, улыбаясь симпатичному врачу-анестезиологу, внешне немного похожей на… Со мной было сложнее… Мозг заработал ещё до того момента, когда открылись глаза. Нестерпимо саднило лицо, шею, грудь, плечи, предплечья… Открыл глаза… и тут же закрыл. Какая-то ярко белая пелена вокруг. Над головой что-то шуршит и пикает… Поднять глаза, а тем более голову не могу, больно. Скрипнула дверь, почувствовал приток свежего воздуха… Твою мать, напугала… Вижу близко у своего лица симпатичную женскую мордашку с широко раскрытыми голубыми глазами. Еле уловимый запах хорошего импортного табака и элитного парфюма. Покурить бы… От резкого звука в мозг впиваются тысячи патефонных иголок… — Михал Иваныч! Тут Чапаев в себя пришёл… Михал Иваны-ы-ы-ы-ыч! Наконец замолчала. Теперь чувствую запах табака экономкласса и дорогого коньяка. Толстые прохладные пальцы пытаются насильно открыть мне один глаз… Сволочь настырная… — Как себя чувствуешь, Чапаев? Ты не напрягайся, тебя всё равно сейчас никто не услышит. Ты кивай, дорогой, или угукай, — мягким баритоном объяснил мне способы коммуникации доктор. — Операцию на горле делал наш хирург, а лора из «Склифа» привезли. Мужики два часа тебе гортань собирали. А мы с ассистентом осколки из верхних конечностей и груди вытаскивали. Ты уж извиняй, если чего пропустили. С мелочёвкой не хотелось возиться. Будешь звенеть теперь во всех аэропортах… — Ты совсем охренел, старый дурак? — сказал я сердито, морщась от боли в горле и верхней части грудины, но почему-то себя не услышал. То есть вообще ни звука… Мишка наклонил ко мне свою седую голову в маленьком белом чепчике и, почти положив своё ухо мне в рот, сказал: — Повтори ещё раз. Говорить длинными предложениями сил уже не было, поэтому я сказал коротко: — Дурак. — И опять ничего не услышал. — Сам дурак! — весело ответил доктор. — А я думал, хуже будет. Ничего, Андрюха, раны затянутся, нитки из тебя повытаскиваем… Да, Леночка? — спросил Мишка, погладив по спинке кокетливо моргающую глазками медсестру. — А дальше тобой фониатор займётся. Мы ещё, брат, дуэтом споём: «Когда усталая подлодка из глубины…» Что, Леночка? — Не знаю… Всплывёт? — с надеждой спросила доверчивая медсестра Лена. — Умница! — похвалил неугомонный наставник. — Угу… — сказал я, потому что кивать было сложнее. Потом осторожно поднял руку, выпрямил указательный палец и поводил им в воздухе. — Написать что-то хочешь? — понял меня Михаил Иванович. — Леночка, дай мужчине ручку и тетрадку. Как у меня получилось, не глядя, «деревянными» пальцами написать слово «покажи», я так и не увидел, но меня поняли. Леночка сбегала на пост и принесла небольшое зеркало. Мишаня осторожно поднёс его к моему лицу и стал медленно водить им вдоль моего туловища, то отходя от кровати, то приближаясь. Абсолютно чётко увидел оба глаза, выкрашенный зелёнкой нос, правое ухо, полоску рта с торчащими из него двумя «шлангами» и кончик подбородка. Остальное было в бинтах, из которых торчали трубки, провода и какие-то блестящие спицы. Мишка спрятал зеркало в карман и как бы с сожалением, пожав плечами, сказал: — Как-то так, Чапаев… Самому интересно результат увидеть. Мы тут с мужиками из хирургии даже поспорили… Ты уж меня не подведи, большие деньги на кону. Меня интересовал ещё один вопрос. Пожалуй, главный… Но как его озвучить? А тут ещё эта Леночка в коротеньком халатике… Но надо отдать должное моему старому приятелю, он всё понял. Наклонившись к моему незабинтованному уху, Михал Иваныч сказал: — Там… Ну ты понял. Всё в полном порядке. Я проверял. Тебя сверху пошинковало осколками, а ниже груди… как у младенца. Только волосатый… — Угу… — сказал я, выдохнув через нос свои сомнения.