– Кто вы и что забыли на моей кухне? – загремел повар, шумно поднимаясь со своего места. Взгляд его метнулся к Андрею и Илье. – Илья, опять ты! Это что, твои друзья? – Карл Арнольдович, это дознаватели, – попытался оправдаться рыжий камердинер, но повар его, кажется, не слышал. – Какие ещё дознаватели? – повар вскочил со своего места, заозирался в поисках чего-то. – Не надо нам тут никаких дознавателей… – взгляд его наткнулся на искомое. Карл Арнольдович в два счета достиг своей цели и уже через пару мгновений двинулся на них с кочергой наперевес. – А, ну! Пошли с моей кухни! И ты, охломон! Кочерга просвистела в опасной близи от носа Ильи. Тот поспешил нырнуть за спину Нади, что оказалось тактической ошибкой. – Только и горазд, что за женской юбкой прятаться! – Карл Арнольдович! – Надя примирительно выставила ладони вперёд, пытаясь избежать кровопролития. Крепко же рыжий камердинер насолил повару. Неизвестно, чем бы закончился этот конфликт, если бы сзади не послышался всхлип. Очнулись (пока другого глагола к этому действу Надя подобрать не могла) мальчишка-поваренок и кухарка. Дознавателям пришлось по десятому кругу рассказывать одну и ту же историю. Причём полицейская поймала себя на неприятной мысли, которая была совсем уж непозволительна для той, кто должен был оберегать и защищать: что ей это уже порядочно надоело. А странные события, происходящие вокруг, начинают восприниматься как само собой разумеющиеся. Так недолго привыкнуть и потерять всякую бдительность. Взгляд метнулся к Андрею, который пытался умаслить Карла Арнольдовича. Услышав вести о том, что о самом Владимире Александровиче ничего не известно, повар встал в позу и заявил, что пока не станет известна судьба хозяина, он и пальцем не пошевелит. – Если все вокруг превратились в скотов, не помня, кто дал им кров еду, то я не таков! Нет-нет, милостивый государь, Бог не Тимошка, видит немножко! – И повар сложил могучие ручища на груди, показывая, что и с места не сдвинется. Надя же смотрела на мага, который пытался найти ключик к сердцу упрямого Карла Арнольдовича. Мог бы он приказать повару? Мог. Мог бы заставить его работать силой? С помощью магии – легче лёгкого. Голицын был в силах не то что заставить повара готовить, а танцевать гопака и варить щи одновременно. Но Андрей был хоть и настойчив, но вежлив и аккуратен. Почему-то это никак не вязалось с образом удалого штабс-фельдфебеля, который она нарисовала себе при встрече с магом. Она таких видала много, пока жила в столице. Когда молодые фельдфебели входили в бальный зал, всё кругом меркло от их сияния. Мундиры с иголочки, начищенные до блеска сапоги, безупречные манеры, очаровательные улыбки, обольстительные речи. Каждый из них был завидным женихом. Если по рождению маг не обладал титулом или имуществом, то всем этим его обеспечивали врожденные способности к магии. Платили за такую опасную службу хорошо. К тому же многие из них не брезговали прибегать к алхимикам для того, чтобы улучшить здоровье и внешний вид. Кто не хотел бы такого в мужья или зятья? Обласканные почетом и вниманием, они зачастую пренебрегали простыми человеческими качествами и даже законом. Что и подтвердила информация, которую Надя услышала из уст своего начальника: Голицын не первый раз стрелялся на дуэли, соперника убил, обычного человека, не мага, между прочим, а теперь сослан сюда, отсидеться, так сказать, пока на него снова не обрушится милость начальства. Таким, как он, убить человека – что прихлопнуть назойливую муху. Что ему сделал тот гвардеец? Отдавил начищенный сапог? Не поделили столичную красавицу? Но теперь нарисованный образ никак не сходился с реальностью. На деле маг казался хоть и немного заносчивым павлином, но при этом понимающим и заботливым. Вспомнить хотя бы, как он примчался к ней на второй этаж, когда услышал выстрелы. Или как он вливал в неё силы. Или это его галлюцинация в саду. Не просто так же Андрею привиделась её смерть. Тем временем пока они разговаривали, кухня постепенно начала приобретать свой первоначальный вид. Как и в гостиной, всё менялось будто по велению чьей-то невидимой руки. Стены, потолок, мебель и кухонная утварь вновь приобретали вид, что и двадцать лет назад. Со стороны это выглядело так, будто кто-то стирал тряпкой пыль, только с пылью уходили и естественные разрушения вещей, возвращая все на свои места. Как и в первый раз, это выглядело впечатляюще. – Надежда Ивановна? Надя встрепенулась, понимая, что её уже некоторое время зовут, но она не слышит. Все взгляды были обращены на неё, а она смотрела на одного лишь Андрея. Кровь прилила к щекам, неловко как… – Простите, я задумалась, – она побыстрее постаралась отвести взгляд. Наткнулась на лицо камердинера, который улыбался. Понимающе и… как-то печально. – Говорю, идёмте в ледник, посмотрим, останемся ли мы сегодня голодными, – мягко произнес маг, делая вид, что не заметил пристального взгляда полицейской на себе. * Лучшим выпускницам Смольного института благороднх девиц по выпуску преподносился "шифр" – золотой знак с инициалами императрицы. Лучшие из лучших становились фрейлинами двора. "Быть пожалованной шифром" – означало получить придворное назначение на должность фрейлины. Глава 8 В леднике их ждала удача. Заключалась она в том, что все продукты оказались на месте. Карл Арнольдович поцокал языком, понюхал рыбу, что лежала на леднике, потрогал овощи и вынес свой вердикт: – Каша гурьевская, консоме с пирожками, яйца кокот, – перечислил он таким тоном, будто не меню завтрака декламировал, а состав личного войска. Раздался звук, похожий на урчание огроменного кота. И Андрей хоть и был голоден, но был уверен, что это не у него. – Карл Арнольдович, голубчик, спасёте на всех! – маг приложил ладонь к груди. – Может вам кого в помощь отрядить? Повар, сначала недовольно поморщившийся, задумался, кивнул: – Дуню и Груню пришлите ко мне, лишним не будет. А Сашка и этот рыжий пусть накрывают. На том и порешили. Когда повар ушел, ворча себе что-то под нос, Андрей проверил артефакты, которые должны были поддерживать холод. Те, к великому удивлению мага, работали и даже были достаточно заряжены. Он на всякий случай влил в них ещё немного своей энергии, но исключительно, чтобы перестраховаться. В коридоре, который вслед за остальным подвалом тоже восстановился, уже ярко горели светильнике, дознавателей поймал «тот рыжий». – Я прошу прощения, – парень замялся, неловко поправил на себе грязный жилет. – Хотел справиться по поводу Александра Борисовича. – Нам пока нечего вам сообщить, – ответила Надя, рассматривая камердинер. – Вы последний раз его когда видели? – В своей комнате. Граф сидел над бумагами, отослал меня, сказал, что я ему в ближайшее время не понадоблюсь. Думаю, это было где-то… – молодой человек растерялся, очевидно, не зная, как теперь обращаться с понятием времени. – Час назад? Дознаватели дружно кивнули, обозначая, что поняли. Двадцать лет и час назад. Абсурдно и ясно одновременно. Даже к самым странным и страшным обстоятельствам в жизни со временем привыкаешь. – Илья, будьте добры, помогите наверху. Накрыть на стол и остальное, так как горничные будут заняты на кухне, – в голосе полицейской прорезались какие-то властные нотки. Андрей, кажется, впервые за всё это время уловил их сходство с матерью. – Да-да, конечно, – мелко закивал камердинер. – Только попрошу у Са… Александра новую рубашку, – и виновато улыбнулся. – Ещё один вопрос, – Надя остановила уже разворачивающего Илью. – Что произошло между вами с Карлом Арнольдовичем? Камердинер в мгновение помрачнел. Виноватая даже какая-то мальчишеская улыбка исчезла, а взгляд стал тяжелым. – Это личное. Прошу простить, – Илья поклонился и направился к выходу на первый этаж, который открыл камердинер Адлерберга. Они проводили фигуру молодого человека глазами и переглянулись. – У меня нет никакого желания копаться в чужом белье. Навряд ли их конфликт с поваром привел к этому, – Андрей обвел рукой пространство вокруг себя. – Кто знает, что они не поделили. Надя в ответ лишь пожала плечами. – Вряд ли. Но я бы пока не упускала это из виду. Полицейская уже было хотела двинуться в ту же сторону, куда ушел камердинер, но маг её остановил. – Пройдемте обратно через зимний сад? Хочу посмотреть, коснулось ли его восстановление. – Андрей улыбнулся, заметив, как синие глаза загорелись интересом. – Расскажите, всё, что помните о нём? – Постараюсь, – Надя пожала плечами, с трудом скрывая свой детский восторг. Покинутый зимний сад встретил их живой тишиной, которую разбавляло журчание воды в фонтане. Живой тишина была именно потому, что вокруг теперь был не безжизненный пейзаж полного тления и запустения, а живая зелень, перебивающаяся редкими цветущими растениями. Оба дознавателя застыли на несколько мгновений, вдыхая удивительно свежий воздух. Сад с его вычурной восточной архитектурой теперь выглядел совсем по-другому. По воздушным аркам спускалось нечто зеленое и вьющиеся, многочисленные кусты грядки плавно встраивались в общий пейзаж. Мозаика на дорожках блестела так, словно её только недавно выложили. – Красиво, – выдохнул Андрей, не смея не признать очевидного. – Совсем также, как мне помнилось из детства, – кивнула Надя, и они двинулись вперед по дорожке. – Oncle рассказывал, что собирает здесь флору из самых дальних стран, что в наших краях и не росло никогда… – Что, например? – взгляд Андрея упал на те самые деревья с «драконьей чешуей» вместо коры. Теперь они были будто наполнены жизнью. Маг вскинул голову вверх. Дерево было голым, если не считать зеленые раскидистые листья на самой макушке. Пожалуй, что каждый из этих листиков был с самого мужчину ростом. – Ох, я уж теперь не упомню, – полицейская коснулась кончиками пальцев широких, мясистых листьев какого-то куста, вьющегося по деревянной стойке по типу винограда. Виднелись зеленые, небольшие и пушистые плоды, напоминающие крыжовник. – Наверняка здесь есть что-то алхимическое… – пробормотал себе под нос Андрей оглядываясь. Не может быть, чтобы маг, занимавшийся изысканиями, не завел себе небольшой уголок для мандрагоры, ибоги и полыни. Но ответить Надежда ему ничего не успела. Кусты перед ними зашумели, раздался звук ломающихся веток. Оба дознавателя застыли. Полицейская потянулась к карману с револьвером, Андрей заставил вспыхнуть магический огонь. Тут кусты раздвинулись и выпустили чью-то спину, затянутую в коричневый камзол. За спиной показался взлохмаченный светлый затылок, брюки и ботинки. Мужчина шёл к дознавателям спиной и отсчитывал шаги. – Четыре, пять… – Он едва не налетел на Андрея, вздрогнул, обернулся. – Тьфу ты, сбился. Все трое молча воззрились друг на друга. – Прошу прощения, а вы… – нашелся, наконец, мужчина. Он выпрямился, отдернул сюртук с пятном грязи на лацкане, осмотрел парочку перед собой. По Наде взгляд скользнул без особого интереса, а вот китель Андрея его явно заинтересовал. Штабс-фельдфебель представил их обоих. Глаза у собеседника загорелись любопытством. – Граф Александр Борисович Долгорукий, – представился мужчина, они все церемонно поклонились друг другу. В Долгоруком угадывалась прежняя красота. Ясно виделась в этом обрюзгшем мужчине и стать, и миловидное лицо с румяными щеками, и большие, словно у икон глаза какого-то особенного голубого оттенка. Теперь красота потускнела, затерлась явно непростой и не наполненной воздержанием жизнью, словно грязное оконное стекло. – Что-то случилось? Я не слышал, как вы прибыли, – граф по-птичьи склонил голову набок, глядя на дознавателей. Андрей кратко пересказал произошедшие события. Выражение лица Долгорукого менялось на глазах. От вежливого интереса, до растерянности, непонимания и глубокой задумчивости. – Двадцать лет, надо же! – воскликнул он в конце монолога Андрея, даже немного театрально всплеснув руками. – Как же Владимир Александрович? – Пока о его судьбе мы ничего не знаем, – спокойно ответил маг. – Ай-ай-ай, – покачал головой граф, задумываясь о чем-то своем. – Александр Борисович, вы бы не могли рассказать, что делали до того, как заснули, – вежливо поинтересовалась Надя. Взгляд Долгорукого сразу стал прохладным, он небрежно пожал плечом.