Та сама женщина в строгой одежде, которая выглядела на порядок проще самой Алисы и могла сойти за экономку, оказалась её матерью. Неожиданно приятной. Жены олигархов разве бывают такими…по-человечески располагающими к себе? Открытие века! Еве не позволили молча ретироваться. Сначала увели наследницу в её покои, попросив подождать. И девушка покорно согласилась. Стояла и рассматривала великолепную картину, которая была устрашающих размеров — больше человеческого роста. А изображены трое мужчин. Один, самый старший, что выдавали морщины и седина, сидел на роскошном «троне», а по бокам от него стояло двое парней, каждый из которых держал ладонь на спинке со своей стороны. Это, наверное, стиль эпохи энного Генриха, какого-нибудь очередного короля Англии шестнадцатого века. Ну, вот, опять эта язвительность, вызванная досадой. — Моя семья. Мужская его половина. Но двоих уже нет в живых — мужа и среднего сына, — Ева вздрогнула и развернулась на прозвучавший сзади голос хозяйки дома. — А третий сейчас принимает душ. Как только выйдет, обязательно отвезет тебя домой. Спасибо тебе, детка, ты очень помогла. Дальше завязалась легкая непринужденная беседа, в течение которой несколько раз пришлось отказаться от предлагаемых угощений, да и девушку неприятно сковало от новости о том, что кто-то из молодых парней уже умер. Подробности спрашивать нельзя, это дурной тон, и говорить о таком не хочется. В процессе вдова представилась Анной Седраковной. И произвела впечатление прекрасного человека. А потом появился ОН. От которого дух захватывало. Как с обложки журнала. В сотни раз круче, чем на висящей картине. Мощный, выдержанный, мужественный. В общем, в присутствии таких забываешь своё имя. Первую встречу Ева помнила смутно. Отпечаталась только обходительность, с которой Карен выполнил просьбу матери. Довез девушку до дома на такси, чтобы потом поехать к университету за машиной сестры. Естественно, общих тем у них не было. Вежливо молчали, попрощались и забыли друг о друге. Алиса на следующий день подошла с благодарностью, а также приглашением в гости. Учитывая, с какой кислой миной это было сделано, Ева поняла, что это далеко не её инициатива, поэтому вежливо отказалась. А потом узнала, что Аракелян забрала документы и ушла из медицинского. Видимо, поняла, что впечатлительным особам не место в серьезных профессиях. Второй раз с семьей Аракелян жизнь столкнула девушку в торговом центре спустя пару месяцев. Надо сказать, Анна Седраковна была так искренне рада, что это вызывало удивление. Битый час уговаривала поехать с ними, посидеть где-нибудь, поговорить. Ева отнекивалась, как могла. А потом сдалась под напором женщины. В ресторане Алиса благополучно уткнулась в телефон и разговор не поддерживала. Время от времени строила глазки симпатичному официанту, который обслуживал их столик. Зато её мать тактично выведывала информацию обо всем: семья, увлечения, выбранное в медицине направление. Еву, мягко говоря, пугала эта легкая навязчивость. Приятно, конечно, что ей импонируют, но они ведь едва знакомы… Приходилось быть вежливой и терпеливо отвечать на заданные вопросы. А позже, когда уже принесли чай и десерт, внезапно появился Карен. По счастливому стечению обстоятельств он был рядом и решил выпить кофе с семьей. Девушка любовалась им. Без каких-либо задних мыслей. Восхищалась. Информация, поведанная его матерью, гласила, что мужчина довольно рано остался один на один с семейным бизнесом и работал не покладая рук. И к своим скорым двадцати девяти годам стал нереально успешен. И холост. Вот эту деталь женщина выделяла с особым усердием. А Еве-то что с этого?.. Как так получилось, что её снова отвозил Карен, девушка так и не поняла. Но ситуация изрядно напрягала. В этот раз он водил сам. И взгляд то и дело возвращался к загорелым пальцам, сминающим кожу руля. И вновь они попрощались и благополучно забыли друг о друге. Третий и контрольный произошел уже запланировано. Алиса позвонила и пригласила на день рождения. Само собой, Ева отказалась. Но вмешалась Анна Седраковна. И пришлось всё же идти… Это, наверное, был первый показательный звоночек, что от этой семьи надо держаться подальше. Но в силу гордости и упрямства Ева проигнорировала этот сигнал. Двадцатилетие высокомерной красавицы отмечали в их особняке. Двор был украшен так, что можно было часами стоять с открытым ртом, но и этого времени не хватило бы, чтобы отдать должное организаторам — каждая деталь была безупречна. Как и гости. Все. Собственно, кроме самой девушки в дешевом простом платье. Получив порцию любопытных сканирующих взглядов Ева просто забилась куда-то вглубь, успев поздравить именинницу и поздороваться с хозяйкой дома. Дала себе установку продержаться немного, а потом вызвать такси. Мысленно возмущаясь, что с фамилией Аракелян у нее теперь будут ассоциироваться сплошные траты. Такси до элитного района и приличный подарок уничтожили все её НЗ. Куда уж бедной студентке до такого уровня… Сидя на украшенных качелях, девушка переписывалась с Томой, улыбаясь комментариям подруги. Та сетовала, что национальная черта к уважению старших сыграла с Евой злую шутку. Потому что изначально надо было отказать Анне Седраковне. Смысл себя мучить, если с Алисой они не были и не будут близки никогда? — Скучаешь? — голос Карена ворвался в её пространство через какую-то пелену нереальности. Она подняла голову и впервые посмотрела ему в глаза. И пропала. Так обозначилась точка невозврата. Короткий разговор, несвойственная возбужденность, покалывание в кончиках пальцев. Наверное, на подсознательном уровне Ева была влюблена. Уже. И опять девушку повез домой именно он. А дальше стал появляться у университета хотя бы раз в неделю. С цветами. Водил пообедать. И…потом сделал предложение на её собственное двадцатилетие. Через два месяца! Прямо на глазах друзей и родственников, а также ошеломленных родителей, которые даже не знали о его существовании. И кто бы устоял?.. Широкие жесты, направленные на признание публики, как оказалось, его стезя. Карена обожали все. Кроме Томы. И когда Ева высказывалась о том, что это какой-то сон, как такой мужчина мог обратить на неё внимание, подруга, вопреки постулатам дружбы, предписывающим соглашаться с романтической версией, соглашалась именно со скептической частью — не нравился он ей. Червячок сомнений в девушке поселился. Только не по отношению к жениху. По отношению к Тамаре. Вдруг…всё наоборот, и Карен ей слишком нравится, поэтому она против?.. Позже, естественно, Еве было стыдно за свои размышления, ибо подруга с неподдельным подозрением, граничащим с презрением, окидывала Аракеляна при каждой встрече. Помолвка была грандиозной. Оплачивал её жених. Он сделал всё традиционно лишь за исключением этого момента — расходы по данному мероприятию обычно несла сторона невесты. Тотальное погружение в красавца-жениха принесло Еве немало нервотрепки. Понизилась успеваемость. Всё чаще она витала в облаках, сидя на важных лекциях. Недопонимание между ней и Томой росло. А обоюдная занятость мешала им с Кареном видеться часто. Бывало даже так, что они могли встретиться всего раз в месяц. Чтобы сгладить ситуацию, он стал брать её с собой на важные приемы. До этого девушка думала, что благотворительные вечера со снобами, вечеринки в честь выигранных тендеров и фешенебельные мероприятия — это просто сцены в кино. Казалось, люди давно живут проще. А потом эта чужая закулисная жизнь взяла и щелкнула её по носу. Хорошенько так. Аж мозг сотрясся. Откуда ты, дурочка, можешь что-то знать об обыденности состоятельных людей?.. У Евы была очень простая семья. Если сравнивать с семьей жениха, то они, наверное, на фоне тех считались нищими. Позволить себе что-то лишнее не могли, поскольку оплата обучения Евы была высокой, деньги уходили туда. Не голодали, не бедствовали, но ограничивали себя во многом во имя будущего старшей дочери. А позже, когда и Элиза поступила, пришлось взять кредит. Девушка и предположить не смела, что когда-нибудь финансовая сторона вопроса колючей проволокой сдавит горло… Нет, понимала, конечно, что они игроки разных лиг, но считала, что данная тема не станет камнем преткновения между любящими людьми. Но случилось это довольно быстро. Сразу после первого выхода в свет. Карен просто небрежно оповестил, что сводит её к стилисту и обновит гардероб. Оторопевшая Ева онемела. Позже, уже лежа в кровати и слушая мерное сопение сестры, девушка умирала от стыда. А чего хотела-то? Сколько нарядов в запасе имела, чтобы ходить с ним на всякие торжества? Три? Пять? Носила бы попеременно? Серьезно? Да и те, что имела, разве они подходят?.. Одного взгляда на них достаточно, чтобы оценить неподобающий уровень. Переборов внутренний протест, Ева позволила любимому себя менять. Не осознавая, что чем больше трансформаций происходит с внешностью, тем сильнее следом меняется и нутро. И не сказать, что ей это нравилось. Но ради Карена, которого она уже давно боготворила, готова была на всё. Тяжелая копна кудрей канула в лету, волосы приобрели форму короткого каскада, прошли процедуру мелирования и сложного окрашивания «омбре». Шкаф заполнился элегантными платьями, костюмами и всем сопутствующим — обувь, аксессуары, блузочки, рубашки и многое другое. Анна Седраковна сопровождала девушку, восхищаясь её фигурой и утонченностью, с которой ей шли все обновки. Окружающие завидовали. Тома продолжала вздыхать, недовольная происходящим. Ева…была счастлива, затыкая голос разума. Да и сомнения очень легко развеивались поцелуями Карена. Даже когда ловила на себе презрительные взгляды во время различных вечеров, девушка не принимала их на свой счет, думая, что у богатых людей просто натура такая гнилая — смотреть свысока на того, кто ниже по статусу. Но потом начались перешептывания. Причем, достаточно громкие, чтобы дойти и до ее слуха. Красавец и…замухрышка. И это не история о Золушке. У той хоть внешность была подходящая. Ева и сама часто впадала в ступор, понимая, что не блистает яркими данными. Но потом отмахивалась, мол, раз взрослый мужчина сам проявлял инициативу, признавался в любви и сделал предложение, значит, для него она красива. Второй звоночек прозвенел в день его тридцатилетия. На тот момент они уже почти год были помолвлены. Но именно тогда Ева удостоилась чести познакомиться с Вероникой. Никой. Элитный клуб был полностью арендован для закрытого мероприятия. Вечер был в самом разгаре, появление личной помощницы Карена ознаменовалось бурными реакциями его друзей и знакомых. Каждый стремился пожать ей руку, поцеловать ладонь. Она была не просто великолепна. Ника была верхом совершенства. А глаза её светились умом и долей женского коварства. Откровенный наряд с глубочайшим декольте, открытой спиной и прозрачными вставками по бокам очень впечатлил Еву. Заставил почувствовать себя монашкой или пастушкой. Почему-то с другими присутствующими девушками она себя не сравнивала. А с этой красоткой — да. На подсознательном уровне. Ника очень смачно поцеловала Карена, поздравляя. И ладонь её задержалась на его бедре. Что-то в груди заныло, отбитое молотком со всего размаху. И это состояние усугублялось. Чем дальше — тем невыносимее. Нет, изначально Ева не чувствовала себя лишней, нашлась парочка вполне дружелюбных гостей, с которыми отыскались точки соприкосновения. Но после появления Вероники и те будто отстранились. Как если бы метнулись в стан врага, меняя лагерь. И девушка беспризорно озиралась по сторонам, пытаясь понять причину такой перемены. Ощущение, что приход помощницы сделал Еву невидимой. А потом Ника стала танцевать. Даже простые движения, исполненные достоинства, выходили неимоверно соблазнительно. И опять же…сама девушка со своим «танцевальным» прошлым — ни много ни мало восемь лет в ансамбле — почувствовала себя иссохшим бесполезным бревном. То и дело ловила взгляд Карена на Нике, пытаясь выявить малейший признак заинтересованности. Но он просто, как и все находящиеся мужчины в зале, посматривал на неё без намека на что-то лишнее. Это успокаивало. Будто успешно пройденный тест на верность. Мир пошатнулся в секунду, когда спустя часа полтора, возвращаясь из туалета, Ева увидела, как изумительная помощница всасывала в себя губы Карена. Это нельзя назвать поцелуем. Даже пылесос втягивает мягче. Зрелище парализовало её. Потому что происходило у всех на виду, и всем было плевать. Будто ничего такого и нет. «Разочарование — маленькая смерть». И не вспомнить, где вычитала, кто автор. Зато прав. Это даже не ревность. Состояние ахинеи. Ну не может же всё быть до пошлости банальным, правда? Вот эти треугольники…киношные…богатый-бедная-любовница. Трехмерное пространство с проваливающимся куда-то дном. Летишь и не понимаешь, когда эта мука кончится — неизвестность убивает. Ева очнулась и прошла к своему месту. То есть, села рядом с Кареном, на котором орудовала увлекшаяся Ника. Часть гостей только сейчас заметила невесту и затаила дыхание. Очень зря, потому что чувство собственного достоинства не позволило бы ей учинить скандал. Она просто хотела посмотреть один разочек в глаза этому беспринципному мужчине, а потом тихо уйти. Он отлип от Вероники первым. Как-то спешно стряхнул её с колен и вытер рот тыльной стороной ладони. Повернулся и с удивлением узрел рядом Еву, твердо проговаривая: — Прости, она в хлам пьяная. — Я так и подумала, что у неё уровень кислорода достиг критической отметки, вот ты и практиковал искусственное дыхание из благих намерений. Целых три минуты. Это очень похвальное рвение. Несколько человек рядом разразились хохотом, а сам Карен расплылся в довольной улыбке, будто с восхищением вглядываясь в неё. — Я уезжаю. — Отвезу тебя сам. — Нет. — Ева. И всё. Встал и беспрекословно последовал за ней. Действительно посадил девушку в машину и резко стартовал. Если бы не это, Ева подумала бы, что ему совсем плевать. От данного факта внутри всё дребезжало, а во рту отдавалось металлическим вкусом. — Ты с ней спишь? — не выдержала через десять минут. — Не глупи. — Я? — девушка округлила глаза и взглядом вгрызлась ему прямо в глотку, сгорая от яростного напряжения. Пожалуй, впервые Ева вышла из себя именно при нем. Будто почувствовав зыбкую почву, Карен съехал на обочину, включая аварийки. Повернулся к ней и тут же пленил своими черными глазами: — Слушай, я понимаю, ты молодая невинная девушка, и тебе чужды такие проявления. Но там, за пределами твоего комфортного мира, увы, случаются такие вещи. Люди открыто выражают свои желания и спят с тем, кого хотят в данную секунду. А уж когда пьяны, то и вовсе не контролируют такие порывы. У Ники случилось помутнение рассудка. Вот и всё. Ты же видела, я её отстранил. И всё-то у него получалось ладно. Только целовал он свою помощницу в ответ очень долго и качественно… А потом он говорил что-то еще. Очень убедительное. И она задалась вопросом, это Карен убедителен или она так жаждет быть убежденной им?.. Потому что реально любит. С ума по нему сходит. Не просто любит — бредит этим человеком. Боготворит. Часами готова слушать рокочущий голос, восхищаться эрудицией. Его деловые разговоры — вообще фетиш для неё. Рядом с ним девушка чувствовала себя в хроническом алкогольном опьянении. Господин Аракелян — мечта любой девчонки. Вежливый, воспитанный, по-восточному красивый и неотразимый, одет с иголочки, черные глаза горят умом... Может, это все же сон? Ее мираж? В тот день Ева поддалась. Кто в двадцать способен распознать профессиональную ложь и раскусить прожженного лицемера? Будучи погруженным в него с головой?.. Девушка боялась, что демонстративным недоверием вынудит его остыть к ней… Он казался гордым и неприступным, а возникшая угроза потерять любимого была настоящим страшным сном. Третий звоночек странным образом был воспринят ею...адекватно. Будто так и должно быть. Это произошло спустя полгода. Карен выехал на важную конференцию и решил взять ее с собой. У них был один номер на двоих, но девушка ему доверяла, поэтому не стала биться в истерике, что это неправильно. После выматывающего дня и сытного ужина они немного прогулялись и решили лечь пораньше. Ева уступила ему право первым принять душ, поскольку в отличие от нее любимый действительно выглядел уставшим. И уж никак не ожидала, что, выйдя из ванной, обнаружит Карена бодрствующим и в телефоне. Он окинул ее каким-то по-новому заинтересованным взглядом, от которого все внутри оборвалось. Дальше поцелуев и объятий у них никогда не заходило. Аракелян понимал и уважал воспитание и принципы девушки, иногда подшучивал, забавлялся смущением и неосведомленностью в некоторых вопросах, но не высмеивал. Признавал, что так и надо. Но в тот момент будто сошел с ума. Поработил ее губы, жадно выпивая весь воздух, а руки были пущены в свободное путешествие по телу. Ева...потерялась. Ответный жар разгорался и в ней. Но стоило его пальцам достигнуть резинки ее трусиков, сработал стоп-сигнал. — Не надо... Карен очнулся. Отстранился и затуманенным взором уставился в испуганные глаза девушки. — Да, — выдал неожиданно резко и чужим прокуренным голосом. А потом оделся и под ее недоуменный взгляд прошел к выходу: