Ева вскочила на ноги и кинулась к двери, на ходу запрыгивая в первую попавшуюся обувь. Распахнула дверь и заколебалась пару секунд. Куда идти?.. К нему домой! Куда же еще! Прошло полтора часа…может…он там… Рванувшись вперед, пролетела все этажи пешком и быстрым шагом, время от времени срывающимся на лихорадочный бег, добралась до нужного комплекса, где узнавший её охранник молча отворил железную дверь, впуская во двор. У подъезда пришлось ждать. Паника не позволяла набрать номер квартиры по видеодомофону. Чтобы оставить последнюю слепую надежду, не растрачивать её вот так…прямо на улице… В этой колючей темноте. Даже зная, что это бред, и он с ней так не поступил бы, оставив в неведении, Ева всё равно упорно стремилась попасть внутрь. И чуть не сшибла с ног выходящего жильца, влетая вихрем и кинувшись вверх на пятый этаж. Колотила по железному полотну, вгоняла палец в кнопку дверного звонка, бессвязно шептала себе под нос молитвы, цепляясь за остатки адекватности где-то на задворках разума… А потом резко отступила. И снова лихорадочный бег, резкий аромат кем-то посаженных хризантем у скамеек, окрик… — Ева! Сердце остановилось. Но потом разочарованно забилось с небывалой медлительностью. К ней навстречу шла Карина Георгиевна… Времени совсем нет… — Карина Георгиевна, Вы не видели Руслана? Женщина изумленно вскинула брови, рассматривая девушку с ног до головы. Ева механически последовала её примеру, совершенно не заботясь о том, что в домашних пушистых тапочках и платье, трикотаж которого давно задрался, бесстыдно оголяя бедра, выглядит плачевно и подозрительно. — Нет… — протянула та. Ева не стала церемониться и тут же ударилась практически в галоп, несясь обратно. Телефон! А если он звонил?! А если её ищут, как человека, с которым был последний разговор в списке вызовов? От этой внезапной мысли морозило… Нельзя. Нельзя. Нельзя. В какой-то момент, не заметив препятствия, девушка спотыкается о что-то и падает, затем молниеносно поднимается, не чувствуя боли с таким-то уровнем адреналина в крови. И снова марафон преодолён, она оказывается в своей квартире и сползает на пол, хватая смартфон. Трясется, подключая к зарядному и отсчитывая секунды, пока гаджет включится. И…ничего. Ни единого звонка. Ещё трепыхается как-то. Носится по комнатам, не соображая, что лучше — одеться и пойти на поиски, даже не представляя, куда, или же остаться, дожидаясь. Он же придет, правда? Придет…же? А если…нет? И всё. Белка сдохла. Колесо затормозило. Ева, словно вкопанная, приросла к полу по пути в коридор. Бездвижно и практически бездыханно уставилась перед собой остекленевшим вмиг взглядом. Будто из неё разом вытекла жизнь. Это самое адское, самое беспощадное, самое немилосердное чувство во всем мире — страх неизвестности. Ожидание. Сколько так простояла, понятия не имела, но по щелчку очнулась и решила, что даст себе еще час. Если…нет…будет обзванивать сначала все больницы города…а потом… Внезапная синхронная боль в колене и щеке отрезвила окончательно. Ева двинулась к зеркалу у входной двери и бесстрастно изучила свое неприглядное отражение. И там, и там, а еще на кисти правой руки запеклась кровь, смешавшаяся с грязью. Лицо почернело от разводов туши. Лоб украшали ссадины. С медлительностью улитки, шаркая ногами, девушка обошла всю квартиру и везде выключила свет. Я в домике. Меня нельзя трогать. Ведь в детской игре это защищало от всех бед, вдруг поможет?.. Вернулась в прихожую. Зачем-то защелкнула замок. Снова открыла. И опять защелкнула. Включенной оставила только лампу на тумбе, стоящую на стыке коридора и гостиной. Проверила телефон на наличие звонков, вздохнула судорожно и поплелась в душ. Помылась наспех, не стала сушиться, просто обмотав широченное полотенце вокруг тела и закрепляя на груди, выбежала, босыми ногами шлепая по дорогущему паркету. Увы, ни одного звонка или сообщения. Прошло уже почти четыре часа. Шел третий час ночи. Утра. Суток. Высасывающий из нее крупицы выдержки звон тишины. Куда идти, к кому обратиться?.. Ева сидела на коленях и гипнотизировала экран, постоянно активируя его легкими нажатиями. Она была так поглощена своими действиями, что тихий стук не просачивался в сознание. И только когда он стал громче и явственнее, девушка замерла. Квело выпрямилась и в трансе направилась к источнику неожиданного шума. Наверное, уже и не верила в благоприятный исход этой истории. Поэтому бездумно распахнув дверь и увидев…живого Руслана…не выдержала. Изодранные в клочья нервы совершили невероятный кульбит, и это отозвалось…болезненным спазмом в районе солнечного сплетения, резко сложившем тело пополам и мучительно тяжело сдавившем внутренности, будто кто-то сломал ей хребет, моментально сделав инвалидом. Сокрушительной неуловимой волной Еву откинуло к стене, где она ударилась о холодную поверхность и тут же рухнула вниз, подбирая к себе ноги и зарываясь в них лицом. Разорвало нещадно. Облегчение, выпущенное наружу, обернулось приступом панической атаки… И Ева…заверещала… Вопль раненного зверя разорвал легкие и наполнил пространство густым облаком. Всё это заняло доли секунд. Ей не позволили остаться одной в этом водовороте мук. Бережно подхватили на руки и отнесли в гостиную. Надежно упаковали в мужских объятиях и прижали к гулко колотящемуся сердцу. Истерика набирала обороты. Девушка плакала и цеплялась за его плечи, парализованная шквалом эмоций. Язык отнялся, она могла просто мычать, выражая радость, скорбь, счастье, тоску, испепеляющие её в эти минуты. А Руслан просто гладил влажные волосы и касался губами виска, успокаивая, давая знать, что рядом… — Испугалась? — спросил чуть позже приглушенно. Казалось бы, немного притихшая, Ева вдруг выпустила из глубин такой нечеловеческий рёв, что оба вздрогнули. Никогда она не испытывала такого удушающего страха. Никогда. Даже при возможном изнасиловании. И никогда ещё не боялась так выматывающе основательно. Чтобы инстинкты вопили вовсю. Чтобы между жизнью и смертью, не ощущая себя ни живой, ни мертвой. Чтобы в кого-то так…с размаху…вжиться. Несравнимо ни с чем… Вообще. — Так сильно любишь? — шепот на ухо. — Люблю! — обрела внезапно голос в этот самый важный момент. — Люблю! Люблю! Люблю! Да она уже и мысли не допускала о существовании без него. Это же очевидно! Невероятно, но… Взбрыкнула, высвободилась, отбрасывая все оковы…замерла на секунду, встретившись с ним глазами в полумраке, освещаемом той самой единственной лампой. А потом сорвалась… — Не умирай! — отчаянно и горячо выталкивая слова, одновременно покрывая его лицо вереницей мелкий быстрых поцелуев, — ты мне очень нужен! Пожалуйста, не уходи! Не оставляй…Руслан! Пожалуйста! Странно, но в этой мольбе не было ничего унизительного. Не страдала гордость. Не ныла когда-то затоптанная чужими следами душа. В этой мольбе снова светило солнце. Окрыляло и вдохновляло быть собой и ничего не бояться. Не думать о том, что можешь быть отвергнутой. — Люблю… — примостилась в уголке его рта, потершись щекой о проступившую щетину. — Я же…и правда…клянусь…это чудо…думала, никогда больше…не смогу так…чисто, сильно…но люблю! — сбивчиво, яростно, запальчиво. — Руслан, я тебя люблю! И рассмеялась вдруг, обняв его крепко-крепко. Живой. Рядом. Её чертенок. Остальное — суета сует. Вот это оно самое — потерять, чтобы оценить по-настоящему… Как же у него получилось зажечь то, что, по её мнению, давно умерло в ней? — Ева… — чувственный стон, наполненный такими эмоциями, что дыхание снова перехватило. — Моя эфемерная…любимая… — Твоя-твоя… — спешно кивает, вдыхая мужской аромат. Он такой родной…свежий… — Ты…что… — отводит голову назад. — Ты был в душе?! Я тут…с ума сходила, а ты… После короткого смешка парень тянется к ней и грустно сообщает: — Не мог же я заявиться к тебе в крови после аварии… — Ты ранен? — взвизгнула, вновь теряя самообладание. — Я — нет. Но если еще чуть-чуть постараешься, обязательно задушишь… — Ох… Ева тут же ослабляет хватку на крупной шее и вздыхает. Вообще ничего больше не хочется говорить. Всё потом. И обстоятельства, и причины, и любая информация. Главное, что жив и здоров. Мир вокруг кружится от свалившейся легкости. И не хватает…так не хватает его прикосновений. Оказывается, у него такой вкусный запах… Что-то у неё в сознании переклинило и сменило вектор весьма круто и неожиданно. Девушка нырнула под его поло и блаженно вздохнула, пройдясь кончиками пальцев по горячей коже торса, который тут же отреагировал, моментально окаменев. Будто сейчас ничего значительнее нет — только ощущать мужскую плоть, вести по ней плавно, вырисовывать вензеля. Впитывать ответную дрожь, окончательно успокаиваться, уверившись, что это не галлюцинации, и Руслан рядом. Ева так увлеклась процессом, что не заметила, как изменилось выражение лица любимого. Как стремительно начал густеть воздух, становясь безбожно наэлектризованным. Невинные ласки в её понимании, выглядящие попыткой быть чуть ближе, воспринимались им…ну совсем иначе. Когда до девушки дошло, что он неестественно застыл, практически не дыша, она тоже остановилась и подняла голову. Горло сдавило спазмом от этого взгляда… Не сглотнуть. Не вдохнуть. Не выдохнуть. Никто из них так и не моргнул, сохраняя зрительный контакт последующую минуту. Пространство внезапно стало вполне осязаемым. Его можно было потрогать, оно шкворчало, искрилось, отдавало вспышками. И, судя по тому, как разогнался за доли секунд её пульс, реагируя на желание в глазах Руслана, девушка осознала…что впервые отвечает ему взаимностью. Это дико. После стольких часов, когда чувствовала себя сломленной и разбитой, вдруг ощутить прилив мощнейшей энергии… И необузданное, просто адски неистовое стремление жить. Жить, наслаждаться, любить. По-настоящему. Уже без всяких черновиков. И не терять ни минуты драгоценного времени, которое сегодня…почти оборвалось. Эта мысль вызвала ярый протест. Ева порывисто встала, увлеклая парня за собой. Подцепила край тенниски и потянула её вверх, избавляясь от ненужного в этой истории здесь и сейчас барьера. Да, свет от лампы был скудный, но менять обстановку не хотелось. А хотелось очертить каждый рельеф его тела. Пройтись по широкому развороту плеч, выраженным ключицам, сильным напряженным предплечьям… Она не знала, как долго упивалась тактильными танцами на горячей мужской коже, но смелость слегка поубавилась, когда пальцы закономерно завершили экскурсию на темной дорожке, ведущей к паху. Здесь девушка заколебалась. Нехотя отстранилась. Его глаза блестели загадочно и очень…выразительно. Предвкушающе. Капитуляция была неминуема. В конце концов…никто не знает её, Еву, такой, как он: Руслан видел девушку в самых неприглядных ситуациях, терпел ужасные выходки, несправедливое отношение, вынос мозга… Любил, когда она этого ни капли не заслуживала, но чертовски нуждалась… Но сам парень-то заслуживал! Не сомневаясь больше ни секунды, Ева прошлась ладонью по краю полотенца на груди, поддела спрятанный уголок и позволила махровой ткани сползти одним легким бесшумным движением. Осталась обнаженной, но больше не испытывала скомканной стыдливости, тайной надежды на то, что это будет быстро, без лишних прелюдий. Ей впервые хотелось близости. Именно близости. Полноценной, поглощающей, яркой. Такой, какая может быть только между любящими людьми. Чтобы каждое прикосновение — признание в любви. И она сделала шаг к нему, выжидающему, терпеливо и жадно всматривающемуся в неё. Осторожно положила руки на мужскую талию, будто подсознательно ища опоры, потому что боялась не справиться с клокочущим волнением, и приникла губами к его груди. Где билось сердце. — Прости. Одарила десятком поцелуев это прекрасное место, приговаривая: — Прости…