Неожиданно Руслан остановил девушку, приподняв её подбородок, чтобы вновь зависнуть в визуальном контакте: — Есть парочка других слов, которые вмещают всё-всё по умолчанию, давай остановимся на них? — Давай, — согласилась, радостно улыбаясь. — Люблю тебя. А у него губы…сосредоточение всего самого трепетного за земле. Они её пленили в ту же секунду, срывая последние буквы признания, забирая их, растворяя между ними на кончике языка, увековечивая. Запечатывая. Больше не приходило в голову сравнивать, вспоминать, бояться… Ева безгранично доверяла ему. А главное — теперь и себе. И на этот раз знала, чего хочет. Поэтому, когда оба плавно опустились на пушистый ворс ковра, не прерываясь, она не позволила Руслану идти обычным сценарием. Мягко развернула его и подтолкнула вниз, чтобы он лег на спину, а сама устроилась на нем. И от соприкосновения кожи к коже её обдало невероятной волной жара, ошпарившей внутренности, омывшей удовольствием, которое оставляет легкое покалывание как послевкусие. Прервав поцелуй, горящими губами рисовала дорожки на лице любимого: веки, брови, лоб, щеки, нос, линия подбородка — ни один участок не остался обделенным. Она стремилась компенсировать месяцы равнодушия, поражаясь тому, какой холодной, бесчувственной, замкнутой была…в таких умелых и бесспорно любящих руках. На мгновение это отдалось болью, но она забылась очень быстро, выдворяемая новым принципом — к черту прошлое. Поставив цель познать Руслана, Ева путешествовала по его шее, где ей понравилось настолько, что она задержалась дольше, позволяя какой-то дикой сущности, проснувшейся в ней сегодня, бесчинствовать — покусывать, выплясывать кончиком языка, шептать что-то бессвязное… Плечи. Какие у него плечи… Вонзить в них пальцы, ощупывая, балдея от каменной твердости под подушечками. Боже. Вот…это оно самое. Желание. Хотеть мужчину. Дорожить каждым мгновением, наслаждаться каждым сантиметром тела. Воспроизводить какие-то невесомые мелодии на его диафрагме, наблюдая, как подрагивают от напряжения мышцы. Ловить затуманенный взгляд, темнеющий, многообещающий. И себя…чувствовать бесподобно желанной в его глазах. Любимой. Неповторимой. Верить, ликовать, сходить с ума от счастья… Смеяться безудержно, когда, не выдержав нарастающего накала, он коротко рыкнул и разыграл партию по-своему: переместил её на ковер, а сам приподнялся и спешно избавился от остальной одежды. Чтобы тут же вернуться к ней, нависая. И смех моментально прекратился, преобразовавшись в ком, застрявший в горле. Потому что темные омуты затягивали, не оставляли шанса на равнодушие. Безучастие. Бесстрастие. Больше нет. Они её зажигали. Сильнее. Ярче. И это рваное дыхание между ними — громче, прерывистее. Ева развела бедра шире. И сама же вспыхнула от некой порочности и бесстыдства этого действия. Но в следующую секунду и эта слабая попытка смущения растворилась в его напоре, когда Руслан впился в её губы алчно, несдержанно, по-новому. И она поняла, что сегодня нежность уступит свои бразды страсти. И ничуть этому не противилась… Каждая ласка отдавалась тягучей волной внизу живота. Он целовал нетерпеливо, горячо, жадно. Девушка не узнавала себя. Не верила, что приглушенные стоны в ночи — это её реакция. Что это тело умеет так чувствовать. Выгибаться навстречу, застывать, не дыша, пока острый кончик языка проходится по груди, задевая соски, затем движется ниже, ниже… Его пальцы были беспощадны. Что они творили… Тем не менее Еву не покидало ощущение правильности. Знание. Таинство. Будто она — храм. Он — поклоняющийся…преклоняющийся перед сакральностью. И всё нравилось. Всё было остро. На грани. И не хотелось прекращать… Губы Руслана добрались до внутренней стороны бедер и порхали, будто жаля. Каким-то непостижимым образом колени оказались на мужских плечах, а сам он…приник в откровенной ласке к её лону, первым же касанием выбив из неё дух мощью этого удовольствия. Пустил какой-то разряд между ними. И с неё окончательно слетел налет приличной сдержанной девочки. Ева закричала. Вцепилась в ворс, замотала головой из стороны в сторону, не зная, куда деться, как справиться, как описать…объяснить… Первобытную дикую лихорадку, неумолимо приближающееся падение…куда? В вечность? Забытье? Нирвану?.. Ещё несколько очень точных, однозначно умелых и расчетливых движений, которые сначала будто оттягивали момент, а потом резко стали к нему приближать…и мир раскололся вдребезги. Тело жило своей отдельной жизнью. Дрожало, скручивалось, замирало…пело, благодарное за экстаз, которой переживало в эту минуту… — Ты так красиво кончаешь, Зефирка… Оказывается, я был лишен такого зрелища… Через толщу постепенно стихающего наслаждения его голос проникал вяло и блекло. Руслан давно переместился выше, вновь нависая, поглаживая её и откидывая влажные пряди с лица. Самый родной. Терпеливый. Любимый. Лучший. Он вошел в неё неожиданно и медленно, растягивая момент, цепко удерживая всё еще расфокусированный взгляд, срывая с губ протяжный стон. Разве может быть так…волшебно? С ней? Она способна на такую отдачу? Самозабвенно и исступленно? Ева смотрела ему в глаза, уплывая куда-то, но не желая на сей раз делать это без него. Оплела его ногами, руками, притягивая ближе. Ещё ближе. Чтобы дыханием в дыхание. Даже целовать сил нет. Воздуха и так не хватает. Здесь бы выжить под ударной волной испепеляющей стихии… Руслан сам целует, проводит языком по её нижней губе, потягивает, прикусывает, обостряет все инстинкты. Двигается быстрее, напористее. И вот это поступательное мужской-торс-женский-живот…сводит Еву с ума. Как же интимно. Потрясающе. Тонкие пальцы на его шее напрягаются сильнее, когда девушка чувствует приближение…освобождения. Откидывает голову назад, мазнув по его подбородку приоткрытым в предвкушении ртом, и зажмуривается… Удовольствие ослепляет. Сначала она ощутила пульсацию Руслана внутри себя. Как-то по-иному. Не как раньше с облегчением, что всё завершилось. А с восторгом, восхищением, трепетом. А затем после еще пары толчков и сама взорвалась неописуемым градом, забившись под ним. Никогда Ева не сможет передать словами то, что с ней творилось во время этих оргазмов. Это единение двух тел. Близость. Обнаженность душ. Важное открытие. Жизненное. Именно. Жить нужно так — всецело, принимая и отдавая. Без страха… Руслан лежал рядом, с явной неохотой разъединившись с ней почти час назад. Девушка примостилась на его плече и улыбалась нежному касанию губ к своему виску. Сон не шел. Это надо было пережить вот так. Молча. Вдвоем. Первый луч восходящего солнца осветил комнату, приветствуя их. Не сговариваясь, оба синхронно подняли по одной руке, играясь с проникающим светом, пытаясь поймать его, даже присвоить. А потом парень сплел их пальцы в таком положении, будто объединяя перед ярким светлым огоньком, демонстрируя некую нерушимость и прочность союза: — Впредь так будет всегда. Её подтверждения и не требовалось уже, она охотно доказала ранее, что отныне принадлежит ему и доверяет безгранично. А дальше были тихие разговоры, важные признания. Исцеление. Рассказ об аварии, которая случилась по вине пьяных студентов, отмечающих праздник, и то, как Руслан помогал вытаскивать пассажиров, пострадавших в этой катастрофе. Дождался и скорой, и доблестных хранителей правопорядка, дал показания для протокола. И сразу же помчался к ней, наспех приняв душ, чтобы смыть чужую кровь… Её повествование о том, как агонизировала эти часы в ожидании, описание марафонов от своего к его дому и обратно. Дикий страх потерять то, что оценила только в ту страшную секунду, когда услышала визг тормозов. Приняла правду о себе. Захлебнулась в водовороте эмоций. Оказывается, вот так она может и умеет любить. Впервые. А раньше…и не любовь была вовсе, а какой-то «синдром утенка», когда привязан к тому, кто первый тебя приласкал. То был случай «мягко стелет — больно бьет». А здесь…всё по-настоящему. Они посмеивались с грустью, под залившим помещение светом обнаружив практически одинаковые ссадины и мелкие ранки, полученные в разных частях города, являющиеся последствием прошедшей ночи в потребности скорее добраться друг до друга. Ещё многое предстояло сделать и преодолеть, но это больше не пугало… Теперь Ева знала, что значит вдвоём. Самое нерушимое, крепкое и надежное «сотрудничество». Это был новый день. В котором нет я и ты. Только мы. И пока еще можно было беззаботно наслаждаться этим мигом, оба позвонили на работу и сообщили, что сегодня не придут. Случилась авария. Бесценные часы были посвящены исключительно счастью обладания любимым человеком… Глава 28 Поразительно, как легко и просто стало находиться на ненавистной работе, имея железную мотивацию обеспечить любимой женщине достойное будущее. Нет, эта мотивация у Руслана и раньше проскальзывала, но сейчас — после памятной ночи несколько недель назад — это перешло на совершенно другой уровень. Будто красный на светофоре резко сменился зеленым, минуя промежуточный желтый, и можно стартовать без каких-либо ограничений. Вот это самое сладкое — полная свобода быть собой и получать от Евы ту же отдачу. В принципе, именно на это парень всегда и надеялся, к этому шел, но уже практически отчаялся. И надо было попасть в эту злополучную аварию, чтобы отношения дали нужный скачок в развитии. Словно на экране монитора во время ЭКГ показатель, находящийся на статичном «дне», резко взлетел до верхней границы шкалы, образовав поразительный зигзаг. Просто молниеносно. Оно ожило. Теперь мир кажется ярче, запахи — ароматнее, люди — сноснее. Последнее особенно актуально в этой богадельне, полной интриг и козней государственного уровня. Какие там сериалы, фильмы или спектакли — здесь кипит самая натуральная вакханалия, за которой впору наблюдать с ведерком попкорна, только и успевая восклицать «Во дает!». Пару дней назад от онкологии скончался начальник Управления государственной службой и кадрами. Тело чиновника даже земле предать не успели, а шакалы уже вовсю начали заниматься грызней на предмет получения вакантной мясистой должности. Как и раньше, Руслан с содроганием думал о том, что кто-то способен существовать в этой среде десятилетиями. Как его отец. И ведь не просто существовать, а еще и «развиваться» в ней, пускать корни... Зубы сводило от такой перспективы. Но после признания Евы жизнь действительно стала на порядок легче... Нужно продержаться, выполнить обещание, а там...что-нибудь придумается. Пару раз за эти три месяца с момента официального трудоустройства его даже вызывали на ковер. Попробуй ляпни что-то не в той компании — а так и случалось, поскольку Руслан только-только вживался в новый коллектив, не зная, кому можно доверять — и привет от «верхов». Когда твой папенька — депутат, бдящий причем, особо не разгуляешься на его территории. Пусть они и функционировали на различных слоях и даже в разных зданиях, Разумовский-старший держал руку на пульсе и следил за поведением непутевого отпрыска. Парня это забавляло. Ну что он может натворить, перебирая бумажки в отделе рассмотрения обращений граждан и организаций? Самая скучная и нудная работа в мире, которую ему навязали в отместку. Даже Сорокина, с неизменным слюноотделением поглядывающая на него в коридорах, где случайно пересекались, сочувствовала переводу в эту нишу... Бывшая начальница, которую Руслан избегал во время практики, теперь представлялась не самым ярым злом. Вендетта получилась. Так бывает, когда называешь дочь руководителя Управлении финансов, бюджетного учета и внутреннего финансового контроля «панельной вышкой без крыши». Корнелюку совсем не пришлось по вкусу это витиеватое обозначение. Как оказалось, и отцу тоже. Те между собой уже успели договориться, что «дети» должны общаться. А Руслан прямо заявил, что безмозглые профурсетки не в его вкусе... Прямо сейчас, когда к нему шла, улыбаясь и сияя, вся такая тонкая и воздушная Зефирка, Руслан мог бы бесконечно перечислять, кто в его вкусе. — Скажи, — поймал и прижался носом к виску, — с чувством, с толком, с расстановкой... — Я... — начала Ева медленно, ластясь, — тебя... — оставила легкое прикосновение в уголке мужского рта. — Люблю! — Умница... Ему едва хватает выдержки не наброситься на нее прямо здесь перед всеми, хотя, как раз девушка и заявляла, что больше никого не стесняется. Но вряд ли ей понравится, если ее сожрут на глазах коллег. Терпение закончилось еще в ту первую ночь осени, когда Руслан взорвался и уехал... И как-то в нем, в терпении, больше не было надобности. Стоит им только оказаться в коридоре квартиры, он приковывает Еву к себе, вжимая девичью спину в свой пресс, пока та снимает туфли. Коварно и расчетливо. Маньяк, рехнувшийся сталкер, псих — плевать. Проводить десяток часов без нее в этом гадюшнике — пытка, и свое вознаграждение парень привык получать вот так прямо с ходу. За прошедшие несколько недель сценарий повторялся из вечера в вечер... Отводя короткое облако волос в сторону, оголить изящную шею и припасть к сладкой коже, пройтись губами по холке, перетечь вязкой волной к ключицам, одновременно опоясывая талию девушки... Не прерывая поцелуев в местечко у гортани и впитывая ответную чувственную дрожь, освобождать из петелек пуговку за пуговкой, растягивая «увертюру». Эра быстрого бездумного секса канула в Лету. Еву — пить, вкушать, смаковать. Как же Руслан любил этот момент — первое прикосновение к ее разгоряченному животу через распахнувшиеся полы рубашки, как сегодня, или смятой к верху блузки. Неизменно сносит крышу от красноречивой реакции этой эфемерной девочки. Она такая беззащитная в своей честности и смущении. Ева затаивает дыхание. Очень шумно вдохнув за секунду до того, как подушечки пальцев сольются с выдающими ее мурашками-предателями. Всегда. Он улыбается шире, вбирая желанный озноб. Девушка, конечно, больше не противится, не прячется от него в своей броне, но и до совсем уж раскрепощенной умелой любовницы ей далеко. Поэтому Руслан неторопливо играет, миллиметр за миллиметром избавляя от одежды, усиливая предвкушение, нарастающий фриссон на нежной коже... Всё заканчивается тандемом сплетенных влажных тел на смятых простынях его кровати. Парень ее не отпускает очень долго. Улыбаясь друг другу, счастливые и разомлевшие, они обмениваются неспешными тягучими поцелуями. Он теперь часто ловит себя на мысли, что оно того стоило. Недоверие, процесс завоевания, отталкивание... — Что будем есть? — спрашивает Ева, тихонько высвобождаясь, чтобы уйти в душ. — Я закупился вчера, напихал всего — выбери сама. Что быстрее, проще и сытнее. — Будет выполнено, Ваше Величество. Шутливо поклонившись, девушка стремительно ретируется, чтобы не светить лишний раз обнаженными прелестями. В ванной у нее уже давно имеется свое полотенце, в которое она облачается после водных процедур и отправляется в кухню. И пахнет им, Русланом. Кто б ему еще готовил в таком виде?.. — Зефирка! — зовет ее, вдруг вспомнив. — Пока не забыл: завтра мне надо уехать раньше. Рома просил. Смысла нет тебя с собой таскать, нужно пройтись по организационным моментам. Ты спокойно наведешь марафет как раз. Потом вызову такси, доберешься сама, ладно? Я сразу встречу. Ева на миг нахмурилась: — Ты так и не сказал, как одеться. — Сказал — как удобно. — Но...так не пойдет. Там же наверняка есть дресс-код. Тридцатилетие брата...такой прием... — Там есть я. Твой главный ценитель. Не парься. На эту провокацию она ответила скорченной гримасой и все же ушла. А Руслан плюхнулся обратно на простынь, завел руки за голову и улыбнулся в потолок. Определенно точно — счастье обладает наркотическим эффектом. В котором хочется зависнуть навсегда. Но так не бывает... * * * — Ты ведешь себя неприлично…