— Доброе утро, Зефирка, — сделал он к ней несколько шагов, — согласись, раз мы станем родителями, нужно общаться теснее. Возить тебя на работу и забирать — первый пункт плана. Он говорил и улыбался, а у нее слабела челюсть от шока. Как у старушек. Повисла, позволяя холодному ветру остудить полость рта очередным колючим порывом. Это уму непостижимо! Где-то явно спрятана скрытая камера. Такого не бывает. Или сейчас зазвенит будильник, и она проснется. Ева зажмурилась до боли в напряженных висках и белой ряби под веками. Затем распахнула их и поняла, что это правда. Ей не померещилось. Ошарашенно встряхнув шевелюрой, непроизвольно пытаясь скинуть груз невероятной реплики, девушка поспешила обогнуть местного сумасшедшего от греха подальше. — Эй, ­— возмутился тот, преградив ей путь тут же. Проехавшись носом по гладкой поверхности его куртки из-за резкого выпада парня вперед, Ева отрикошетила и...окончательно разозлилась. Взглянув в темные глаза, процедила, сжав кулаки: — Я же сказала, обратись к тете, пусть найдет тебе специалиста! Уйди. С. Дороги. Он в ответ тоже недовольно сжал челюсть и выгнул одну бровь, будто бросая вызов, мол, на что еще ты способна?.. — А я тебе сказал, что не хочу грубить. Но ты продолжаешь меня провоцировать. — Ты заигрался! — все же закричала. — Оставь меня в покое! Руслан попытался приблизиться, слегка изумленный ее реакцией. Ева же попятилась. — Ева...послушай... — Ты, что, маньяк?! Это такая тактика — добить лежачего, наступив на больную тему, чтобы сотворить из него жертву, с которой легче расправиться? — Господи! — затормозил он, склонив голову вперед в ступоре. — То есть, ты сгенерировала весь этот бред, но поверить в то, что просто нравишься мне, не смогла? Серьезно? Девушка порывисто выдохнула и гневно выплюнула: — Бред! Не могу я тебе просто нравиться! Потому... — Лучше замолчи, ­— перебил вдруг твердо, как-то слишком по-мужски веско, — откуда такая низкая самооценка? И уверенность в моих «античувствах»? Возмущенная тем, что ее еще и затыкать смеют, Ева выпрямилась сильнее, будто это действительно возможно, сощурилась и непоколебимо прошествовала мимо, саркастически выдав: — Замечательно! Еще и сеанс психоанализа?! Какая удача! — Я и не такое могу! — крикнул вдогонку примирительно. Но она его уже не слушала, очень надеясь, что за ней никто не последует. И успокоилась только в вагоне метро. После потрясений в стиле сюр ей требовался стабильный покой хотя бы несколько часов. К счастью, работа спасала. Несмотря на то, что ночь была бессонной, а сознание истерзанно всевозможными мыслями, Ева смогла собраться и провести все процедуры, что шли по записи. Тома в противовес ее мрачному состоянию была бодра, весела и разговорчива. Впрочем, подруга всегда отличалась общительностью. И когда заходила в кабинет, не упускала шанса одарить какой-нибудь крышесносной фразой. И по заднице пройтись бесстыдным шлепком. И подмигнуть. Сразу видно, что на личном фронте у той сплошная сказка. Даже при наличии сомнительно добродушной свекрови голубых кровей, излишне картинно радующейся грядущей свадьбе. Ева до сих пор не могла привыкнуть к мысли, что Тамара обзавелась женихом. У этой девушки были толпы поклонников, но никого она не удостоила таким щедрым вниманием. Обманчивая хрупкость и некая кукольность во внешности притягивала мужчин, по натуре обожающих роль защитника. Только вот...Томочка с завидным успехом доказывала им, что в защите они нуждаются побольше нее самой. Разносила в пух и прах каждого. Вплоть до самых брутальных претендентов. А потом влюбилась в сдержанного и довольно молчаливого Вардгеса, который полгода назад пришел на удаление сосудистых звездочек, изрядно портящих успешного бизнесмена. Позже любознательная богиня косметологии выяснила, что у него напряженный график, критическое количество времени, отведенное для сна, и ненормированное питание. Выдала ему рекомендации, посоветовав наладить эти аспекты жизни, напрямую влияющие на состояние кожи. И отпустила с Богом. Но Вардгес не отпустился. Вернулся спустя несколько недель. Потом снова пропал. И снова объявился. На третий раз позвал на свидание, и заинтригованная таким нетипичным поведением Тома согласилась. Теперь в скором времени намечается свадьба. И подруга, которая казалась очень рассудительной и далекой от сентиментальности барышней, превратилась в знамя романтичности. Задорно цепляла окружающих, делясь своим брызжущим счастьем. Еве Вардгес нравился. А Тамара часто отмечала, что те между собой очень похожи. И тягой к молчаливости, и привычкой к наблюдательности. Несколько раз они втроем ужинали в разных заведениях города, на удивление весело проводя время. А однажды новоиспеченный жених предложил невесте привести своего друга. Зная категоричность Евы в этом вопросе, Тома отказалась от перспективной затеи. Хотя позже, когда девушка приняла окончательное решение родить ребенка без обязательств со второй стороны, считая искусственное оплодотворение лучшим выходом, подруга сокрушалась, что не стала знакомить ее с тем самым кандидатом. Будто это что-то изменило бы! Нет. Она не собиралась отступать. Но сделать последний шаг что-то мешало. Лучше подумать об этом в более адекватном состоянии. Домой Ева добиралась выжатая, добитая и опустошенная. У подъезда слегка замедлилась, будто разведывая обстановку на вражеской территории. Мало ли, этот умалишенный появится и сейчас? Воровато оглядываясь в напряжении, открыла дверь и вошла, облегченно вздохнув. Мизерный остаток физических сил потратила на душ и травяной чай. А после, несмотря на ранний час, накрылась с головой одеялом и моментально уснула. Благо, выспалась и восстановила силы, ибо следующим утром на стадионе перед ней снова возник Руслан. Под фонарями, освещающими зимнюю темноту в шесть часов утра, их было двое сумасшедших. Остальные бегуны, наверное, предпочитали более комфортные условия — дневной свет и приемлемую температуру на улице. Кто сам себе враг, чтобы вставать в такую рань ради сомнительных удовольствий? Когда воздух нещадно кусается, а на дворе настоящая ночь, еще не перешедшая в то самое утро. Видимо, в этом районе только Ева и есть сам себе враг. А Руслан... — Тебе еще не надоело? Скажи, оно того стоит? — ощетинившись, взглянула ему в заспанные глаза, понимая, как он мучается. И пока еще говорила очень вежливо. Сдержанно. Но готовая к бою. — Твоей самооценкой, Зефирка, — зевнул демонстративно, — срочно надо заняться. В перерывах между попытками зачать ребенка... Возмутительная наглость! Что-то внутри звонко треснуло. Обидно. Больно. — Ты дурак? Шут? Не понимаешь, что переступаешь черту? Что такие вещи — не тема для веселья? Что ты задеваешь человека издевками? И, вообще, насколько это жестоко — играть на чувствах людей? — Ева! — парень припечатал ее пронзительно-осуждающим взглядом. — Остановись. Сбавь обороты. Ты меня не знаешь. А я очень хочу, чтобы это случилось. Девушка смотрела на него и осознавала, что бьется головой об стену. — Сколько тебе лет? — слетело вдруг с ее губ, будто против воли. — Скоро будет двадцать пять... Интересно. Всего лишь год-два разницы. А выглядит моложе. — Ты в свои двадцать пять готов стать отцом ребенка от незнакомки? — усмехнулась, понимая, как это абсурдно звучит. — Не думаю. Просто очередной каприз импульсивного маж... — Побежали? — бесцеремонно перебил он, не дав закончить мысль, и действительно начал разминаться. Ева так и осталась стоять с раскрытым ртом, секунд десять наблюдая за его разогревом. А потом ее губы сжались тонкой линией от высокой концентрации бессильной ярости. И она стартовала. Сделав это слишком резко, отчего внезапно закололо в боку. Спустя минуту они поравнялись, и девушка раздраженно выдохнула. До сих пор испытывает шок от этих нелепых откровений, начавшихся в тот вечер. Стоит только вникнуть в суть предложения... Как же всё это нелепо! Боже! Ассоциативная цепь прерывается глухим звуком падения, после чего следует поток весьма красноречивой брани. Против воли она оборачивается и тут же цепляется за гримасу боли на лице парня. Тот успел слегка приподняться и теперь ощупывал лодыжку. Ева вынужденно прервала бег и направилась к нему, присев на корточки. — Какие ощущения? Сильно болит? Проведя первичный осмотр, с облегчением вздохнула, выявив, что перелома нет. Он двигал конечностью, вращал ею осторожно, да и никакой деформации не наблюдалось. — Это обычное растяжение, — выдал вслух Руслан ее собственную догадку. — Я споткнулся. Засмотрелся... Пропустив мимо ушей последнее слово, прозвучавшее весьма провокационно в данной ситуации, Ева подала ему обе руки. Парень охотно принял помощь, но заметно постарался, чтобы она почувствовала меньше тяжести веса крупного тела. Попробовал ступить пострадавшей ногой. Зашипел, оскалившись. — Если ты действительно живешь в доме Карины Георгиевны, это совсем близко. Я помогу тебе дойти. По-хорошему...думаю, все же надо показаться врачу. — Разберусь сам. Не первый раз. Ей осталось равнодушно вскинуть брови. Как хочет. Не мамочка ему. Они сделали несколько шагов, и девушка все отчетливее понимала, что мужская ладонь на ее плече очень напрягает. Пусть это и с целью опоры, а не приставания. А сама поддерживала его поясницу, испытывая досаду оттого, как они «обнимаются». Он молчал. К ее удивлению и радости. Не хотелось бы выслушивать очередные идиотские предложения. Шедший вприпрыжку Руслан все же дышал тяжеловато. И это слегка настораживало. Ева замедлилась ещё больше, поэтому пятиминутный путь занял все двадцать. Беспробудная тьма царствовала и в момент, когда они подошли к нужному подъезду, где девушка заколебалась, думая, стоит ли ей подниматься, или можно уже сейчас развернуться и уйти? Но он с мягкой настойчивостью потянул её за собой, поэтому пришлось идти дальше. На пятом этаже лифт остановился, выпуская странную парочку. Дверь квартиры отворилась с минимальным шумом, и оба вошли в неё с правой ноги. Синхронно. — Лодыжку нужно плотно перебинтовать и иммобилизовать. Поднять повыше. Может, на подушку. И приложить холодное. Она помогла ему опуститься на диван. И повинуясь какому-то вдруг проснувшемуся сочувствию, расшнуровала кроссовок, поддерживая стопу и стаскивая обувь, а затем и носок. Да, покраснело и опухло. Не критично, но всё же. — Принеси, пожалуйста, белую коробку с нижней полки, — указал на встроенный в стену шкаф. — Там точно есть эластичный бинт. А в морозилке должно быть что-то подходящее для компресса. Я надеюсь. Учитывая, что Ева чувствовала себя косвенно виноватой, отказать в просьбе и ретироваться сейчас она не могла. Поэтому молча выполнила её, отмечая, что квартира обустроена скудно, но считывается состоятельность хозяина. Плюс район. Плюс элитка. Жилище, в котором обитала сама девушка, было неподалеку и в разы роскошнее, кричало о богатстве. А здесь всё сдержанно и по-спартански. — Я недавно переехал, ещё не успел обжиться. Многое надо докупить, — поясняет, будто обладая телепатией, пока она наматывает ткань. — И соседей не знаю. Еле уговорил вчера Карину Георгиевну объяснить, где именно ты живешь. Понимал, что поблизости. Хотел точный адрес. Тихо фыркнула, фиксируя повязку. Да уж, догадалась уже. Больше и некому. Его визит вчерашним утром Ева сразу списала на разговорчивость этой женщины. — Ты выглядишь проще. Нет кичливости состоянием. Хотя, это лишь первое впечатление, — выдает девушка задумчиво. Прикладывает сверху пакет с замороженным стейком и ждет, чтобы Руслан удержал тот. Пора уходить. — А зачем мне кичиться тем, что заработал не я? — огорошил равнодушным ответом. — В чем-то ты права, мажор и в Африке мажор. Есть — и отлично. Пользуюсь, наслаждаюсь, но не кичусь. Это её так удивило, что она резко вскинула голову, впившись испытующим взглядом в лицо напротив.