И как-то мгновенно стало легче дышать. Приступ внезапной паники сошел на нет. Она посмотрела на себя в зеркало, придирчиво пройдясь по простому белому платью, вполне пригодному для каждодневной носки, если бы не слишком быстро загрязняющийся цвет, по волосам, разделенным на прямой пробор и стянутым в низкий хвост жемчужной заколкой, и по лицу, на котором отсутствовала косметика. Только тушь. Ну, какая свадьба — такая и невеста. Эта мысль придала бодрости и вернула потерянные, было, уверенность и дерзость, благодаря которым Элиза и очутилась в этой ситуации. Таким образом, минута самокритичного монолога подошла к своему логическому завершению, и девушка решительно двинулась к выходу. В здании было немноголюдно. Оно и ясно — жениться под Новый год слишком холодно, мрачно и затратно. В коридоре перед дверьми в зал регистрации стояло несколько пар, готовящихся влезть в кабалу, а их сопровождали небольшие группы поддержки. Самая «состоятельная» свита обнаружилась у той самой мадам в рюшках, которая, завидев ее, потянулась к уху подружки и что-то спешно той прошептала, бестактно пялясь и дальше. Видимо, поведала, как Элиза в приступе полоумия болтала с невидимыми зрителями, а те ей еще и «аплодировали». Эх, боги-боги, никакой самоиронии у людей! Что за уровень примитивизма?.. Рома стоял у окна лицом к улице и спиной к ожидающим. Одна ладонь покоилась в кармане классических темных брюк, вторая — придерживала телефон у уха. Как всегда, этот человек в работе. И его спокойный голос, выговаривающий какие-то заклинания на бизнесменовском языке, звучал властно и инородно в стенах загса. Зато привлекал к себе внимание, и в него то и дело бросали взгляды. Ну, может, еще потому что…рост у него два метра, а вид весь на оценку «дорохо-бохато». Стоило только подойти к нему, он тут же обернулся и завершил разговор, обещая перезвонить. — Наша очередь, — выдал ровно, — готова? — намекая на ее довольно показательное отсутствие в уборной. А к такому, вообще, можно быть готовой? Чтобы ты выходила замуж втайне от семьи, а твоими свидетелями на свадьбе были какой-то левый фотограф и его подружка, «подобранные» на улице? Нет, мать твою, не готова! — Да. Мужчина взял её под руку, встав рядом, а тот самый левый фотограф со смешными лохмами тут же нарисовался перед ними и сделал пару кадров. — Элиза, — позвал Рома, и она повернула к нему голову, хотя сам он продолжал смотреть прямо. Щелчок. Еще. И еще. — Расслабься. Ага. Как там было? Если тебя насилуют, расслабься и получай удовольствие, да? Девушка отвернулась. Уткнулась бессодержательным взором в позолоту дверей. И последней мыслью перед тем, как она в них вошла, было запоздалое воспоминание об отсутствии даже самого непритязательного букетика. Всю речь регистратора Элиза пробыла в вакууме. Сосредоточенно следила за тем, как двигается ее рот, воспроизводя заученные фразы. Может, где-то в самом начале даже играл марш Мендельсона. Она этого не заметила. Как и всего остального. Восхищения в глазах присутствующих, вздыхающих над гармоничной парой — редкое явление, когда красота, статность, породистость сочетаются настолько выигрышно. Очнулась Элиза только, когда ее подтолкнули к столу, чтобы поставить подпись. Она потянулась за ручкой и ошалело воззрилась на кольцо, водруженное на безымянный палец правой руки. Когда они успели?! — Невеста? — в голосе доблестного работника загса послышалось нетерпение и настороженность. Девушка снова подалась вперед, склонившись над книгой, и подняла на нее взгляд: — Карандашика не найдется? — и для пущего эффекта несколько раз невинно похлопала ресницами. Фотограф сзади просто заржал, а его благоверная пыталась привести парня в чувство, но он все же успел спросить: — А, что, так можно было?.. По недовольной мине тетеньки было ясно, что терпение ее на исходе. И шутку тоже не оценила. И как-то так получилось, что они с Ромой одновременно взяли идентичные золотистые ручки и поставили свои подписи. Он — уверенно, она — нет. Ну, еще бы! У него даже подпись четкая, ровная и красивая. Это законно — чтобы у мужчины был каллиграфический почерк?.. — Вот и всё, поздравляю! — бодро и весело провозгласил этот неизвестный ей свидетель-фотограф и, черт, как же он был прав... И снова на Элизу напал ступор. * * * Помнится, когда чуть больше года назад всплыла история Евы, и они с Русланом и Ромой пришли на запоздалое «сватовство», а предполагаемая невеста уже была беременна и давно состояла с «женихом» в отношениях, родители пребывали в шоке, а мама выдала мысль, мол, от старшей дочери такого не ожидала, ибо подобное поведение присуще именно младшей. Ну, что, маменька, получите и распишитесь. Мысли материальны. По крайней мере…так говорят. Для традиционной семьи тайная свадьба — криминал. И Элиза пошла на этот шаг осознанно. Потому что, когда Разумовский-старший пришел за Мамиконян-младшей и выложил отцу непутевых дочерей ситуацию, мол, хотим пожениться, в доме начался…хаос. Причем, окрашенный в позитив. Девушка не представляла, что и как сказал Рома папе, но тот проявил колоссальное спокойствие и ответил, что выбор за Элизой. Складывалось впечатление, что никого сей поворот не удивил. Странно…будто даже ждали это событие. И реакция родителей её изрядно подкосила. Она-то готовилась к каким-то упрекам, выяснению подробностей, скандалу. Где экспрессия?! Где армянская гиперопека и ярые укоры? Вместо этого мама вдруг заговорила о приданном. Папа — о пышной свадьбе. Либо мир сошел с ума…либо… Девушка поняла, что ими движет страх. Лучше отдать дочь в руки порядочному парню другой национальности, который за всё это время проявил себя с наилучших сторон и вызывал уважение и восхищение, чем сидеть сложа руки и ждать, когда «свой» ублюдок всё же достигнет цели и обесчестит её. Почему-то никто из них так и не смирился с этой историей и каждый божий день ждал плохих новостей. Может, сказывался и фактор пребывания Элизы на другой территории, они ведь теперь видели её реже — пару раз в неделю, приезжая навестить внучку. Происходящее вызывало у неё стойкое ощущение нереальности и дичайшего ужаса. Так и хотелось крикнуть: остановитесь, это всего лишь фарс! Но…уговор дороже денег, а они с Разумовским договорились держать причины поспешного брака в секрете. Вообще. Перед. Всеми. Поэтому, когда одобренный на семейном кастинге жених изъявил желание откланяться, девушка буквально потащила его в свою комнату и очень тихо оповестила: — Через два дня идем в загс тайком и расписываемся, пока они не созвали всю родню и не устроили настоящую армянскую свадьбу. Ни к чему такие траты на фиктивный брак, а объяснять им бесполезно. Уверена, у тебя получится организовать всё вне очереди. А поскольку никому я об этом рассказать не могу, свидетелей можно прямо там и найти. Рома склонил голову набок и иронично поинтересовался: — В таком случае, почему через два дня? Почему не завтра? Послезавтра? — Потому что у меня зачеты подряд. Я — студентка, и началась зимняя сессия. О том, что ей совершенно нечего надеть, она благополучно промолчала. Справится, обязательно что-нибудь прикупит. Пусть торжество и фальшивое, но Элиза не хотела выглядеть на его фоне белой вороной и являться в святая святых в джинсах, когда как рядом с ней будет с иголочки одетый мужчина. Раз уж ввязалась в игру, надо играть красиво. — Хорошо. Позвоню и заеду за тобой. Содержательный разговор людей, собирающихся пожениться, на этом был завершен. И вот…теперь они сидели перед её родителями и светили своими кольцами, ввергая в растерянность обоих. — Послушайте, у Евы была сказочная свадьба по всем канонам. Кому-то это счастье принесло? Прекратите, пожалуйста, смотреть на нас, как на врагов народа. Это наше решение. Мам, пап. В её словах была доля правды, но скрытого смысла было больше, отчего кровь вскипала жгучим стыдом, ибо Элиза никогда не обманывала родителей. Прямолинейный характер всегда подстегивал быть честной. А сейчас такая масштабная ложь вызывала побочную реакцию организма. — Да, извините нас, мы не знали, как отговорить вас. Конечно, потом устроим ужин и познакомим семьи. — К чему такая спешка? — разочарованно вздохнул отец. — Это я виновата, — пискнула она: гулять так гулять, — на днях мне показалось, что я снова видела машину Самвела. Подумала, лучше поторопиться. Бинго. И адский вулкан отвращения к себе, когда лица родителей вытянулись от тревоги. — Господи, ну всё не как у людей…что ж такое… — сокрушенно выдала мама, и её красивые черты исказила горечь. Трудно с этим не согласиться. И девушка промолчала. — Получается, ты сейчас уже поедешь…к мужу? Её передернуло от этого вопроса. И волны неловкости. Ведь это подразумевало, что их ждет первая брачная ночь, а сидеть перед отцом и понимать, о чем тот сейчас думает, просто невыносимо. — Пойду собирать вещи, — подтвердила и пулей вылетела из гостиной. Пусть «муж» отвечает на каверзные реплики, у него хорошо получается сохранять хладнокровие. Всё самое необходимое уложилось в один чемодан, остальная часть вещей была у Евы, и за ними Элиза собиралась завтра. Когда дверь отворилась, она уже знала, чего ждать. Грустная и подавленная мама присела на краешек кровати и каким-то щемящим душу движением погладила покрывало. — Мам, давай без драмы, — протянула девушка, хотя внутри всё сжималось от этого зрелища и маминых глаз на мокром месте. — Так тоже бывает. Это жизнь. Ты же знаешь, я далека от романтики и всяких общественных правил. Зачем мне дурацкая свадьба и пляски до потери пульса? Рома и я другого кроя… — Элиза, ты тоже беременна? — перебила её родительница, и этим лишила дара речи. Но ненадолго. — Что-о-о?! — возмутилась громко. — Да мы с ним друг к другу даже не прикасались! Мама! — Но… — Я же назвала причину! Что не так? Какие основания мне не верить?! О, боже, надо было пойти в театральный кружок, а не на баскетбол. — Я просто… — вздохнула та и всё-таки тихо заплакала. — Ты заслужила красивое торжество. Такая роскошная была бы в платье…как принцесса. Сначала Элиза застыла от тоски в её голосе, признавая правоту этих слов и разрушенных мечтаний любой матери, желающей видеть свою дочь прекрасной невестой, а потом раскрыла рот и…чуть не проговорилась…