— Нет. У нас по музеям и театрам спец — Ева. Как ты понял, я не ценитель прекрасного. Но признаю, что под него замечательно спится, — и беспардонно зевнула, прикрыв рот ладонью. — А после таких мероприятий у вас разве не запланированы крутые банкеты? — По-разному. Сегодня цель была другой — собрать средства на подарки в несколько детских домов. Пожертвования уже были внесены, а представление — ради галочки. И чтобы прокрутить по государственным каналам запись. — Тогда, получается, ты толком меня и не выгулял, — Элиза шумно втянула морозный воздух, медленно шагая по парковке. Рома усмехнулся, открыв ей дверь машины, и выдал, оказавшись за рулем: — Занятная формулировка. — Ну, а как еще трактовать фразу «потихоньку являть тебя миру»? А я всего-то и успела обслюнявить одного солидного дядю, пока в нас бросали столько взглядов, полных жажды подробностей! Кажется, ты очень популярен среди своих богачей, а статья о свадьбе подогрела интерес. — Или же это твое появление сразило «моих богачей», — подтрунивает мужчина, выезжая с территории. — Кстати, солидный дядя — очень важный человек. Возможно, в скором будущем я буду с ним работать. Очевидный плюс — ты была с ним вежлива. Очевидный минус — ты ему слишком понравилась. Девушка рассмеялась звонко и заразительно. — Да, есть у меня такой недостаток — нравлюсь всяким кобелям, пошлякам и извращенцам. — Тем не менее...ты не стала опровергать его предположение. Более того — с радостью подтвердила причину бессонной ночи. — Конечно, не стала, я же не дура. Надо поддерживать легенду о наших отношениях. А что об этом скажет лучше намека на стабильный интим? Да и я часто говорю подобным людям то, что они хотят услышать. Колоссально экономит время, силы и нервы. — Хорошая тактика, — замечает Разумовский, приятно удивленный не только логичностью ее доводов, но и тем, как они сошлись в этом подходе. Ведь и он часто действовал с расчетом минимальной потери ресурсов. Как и в случае с женитьбой. — Учись, пока я твоя жена! — с шутливой кичливостью бросает, расстегивая пуговицы верхней одежды. У него не получается сдержать улыбку. — Обязательно. После минутного молчания Элиза внезапно спросила, когда они остановились на перекрестке под красный свет: — Почему у тебя такая машина? Рома почувствовал на себе ее взгляд и тоже повернул голову. — Какая? — Ну... — задумалась на миг, слегка склонив голову, — нетипичная. Для тебя. Слишком яркая. — А я, стало быть, мрачный? — Нет, — снова рассмеялась, и переливы ее смеха неожиданно живо отозвались в нем. — Строгий, сдержанный...эм-м...как-то так. — И что водят строгие и сдержанные? — скептически выгнул бровь. — Явно не спорткары темно-вишневого цвета. Какого-нибудь черного или стального «коня» класса «Е» или «F». — Буду иметь в виду, благодарю. — То есть, нормально ответить — это вообще не про тебя? — Нормально — это как? Элиза раздраженно вздохнула, подтверждая, что терпение — не ее стезя: — Боже, всё! Забудь! Мужчина вернул взгляд на дорогу и тронулся с места, с изумлением отмечая очевидную вещь — ему нравится дразнить именно эту девушку. Приятно вести пикировку с той, кто воспринимает это должным образом и без несуществующих подоплек. Не флирт, но тонизирующая словесная дуэль. Как и утром. Или еще ранее — когда жила у него. — На самом деле, я действительно хотел понять, какого ответа ты ожидаешь, — смилостивился спустя пару километров, — если просто скажу, что мне нравится этот автомобиль, тебе будет достаточно? Или мы перенесемся к причинно-следственным связям и механизмам формирования у меня вкуса? — Повторюсь, ты — зануда, Разумовский! В ее тоне звенело неподдельное возмущение. И Рома вновь улыбнулся. — Раз зануда, давай я и продолжу наш утренний разговор. Итак, договоренности. Не стоит кому-либо знать обратную сторону нашего брака. Особенно — родным. Это первое. Мне в дальнейшем все чаще и чаще нужно будет появляться на всякого рода мероприятиях. Закономерно, что с тобой. Это второе. Среди определенного круга людей следует быть сдержаннее. Это третье. Начать стоит с моей семьи, к которой мы поедем в Новогодний вечер. В общем-то, всё. Я прошу тебя помнить, что теперь квартира — и твой дом тоже, ты вольна делать, что хочешь. И обращайся ко мне по любому поводу без какого-либо стеснения. А теперь слушаю тебя. — Новый год я хочу провести с Бодей, Ром, — возразила девушка хмуро. — Так и сделаем, я и не собирался оставаться там на ночь, просто ужин, а потом уедем. Дань уважения. Она не ответила. И между ними установилось безмолвие. Около десяти минут не было произнесено ни звука. Складывалось впечатление, что Элиза выпала из времени и пространства, ментально находясь совершенно в другом месте. — Почему ты молчишь? — всё же спросил мужчина, не поворачивая головы. — Что-то не так? Девушка тут же иронично рассмеялась, словно этот вопрос оживил её. — А что — так? Всё странно, и иногда я зависаю от той дичи, что мы творим. — Ну, не совсем. Как раз мы с тобой сейчас и пытаемся от всякой дичи избавиться. Я — от своей. Ты — от своей. И наш стратегический союз — весьма рациональное решение. — Ой, ли? — вставила недоверчиво. — Ладно. Уже вляпались. Будем плыть по течению. Так... Нам нужно познакомить наших родственников друг с другом? Я бы не хотела этого, учитывая, как твой отец и бабушка отнеслись к Еве… И вместе с тем переживаю за родителей, они могут и не высказываться, но явно до сих пор в шоке от происходящего. Старшую дочь уже не приняли. Теперь вот я на очереди... — Понимаю, что они беспокоятся, мы это исправим, только в ближайшие две недели у меня действительно нет возможности организовать их встречу. А в Новый год считаю неуместным тащить их в усадьбу — мы все не с той ноты начали эту историю, чтобы внезапно собраться за одним столом. Ведь наверняка у них свои планы, свое видение праздника. — Усадьбу? — насторожено переспросила собеседница, — звучит...довольно пафосно. И баснословно дорого... Боже! Раздался протяжный вздох. Затем — стон отчаяния. Дальше — тихое ругательство под нос. У кое-кого был весьма содержательный внутренний разговор. Сделав какие-то выводы, понятные лишь ей одной, Элиза резюмировала, повторив его недавние реплики: — Очевидный плюс — ты не испорченный мажор. Очевидный минус — у тебя всё равно много денег, и это всегда будет стоять между нами. То есть, столько, сколько продлится так называемый стратегический союз. Рома хмыкнул и кинул в неё быстрый взгляд. — Кстати. Финансово... — Нет, — тут же перебила его жестко. — Что и требовалось доказать! Ничего финансового я с тобой обсуждать не буду. Выключи свое благородство, в этом вопросе ты меня не переубедишь. Разумовский и не сомневался, что она воспримет тему в штыки. Вспоминая, как артачилась тому, что он не позволяет ей покупать продукты, сейчас не ожидал другого исхода. — Послушай, Элиза, я ценю твое бескорыстное отношение к ситуации. И не хочу обидеть...но есть определенные пункты, которые требуют затрат, чтобы сохранить статус. Не находишь курьезным, что я езжу на машине стоимостью в неплохую квартиру в столице, а моя жена — на метро? И то же самое касается одежды, внешнего вида в целом, каких-то сфер жизни. Это нужно для моей репутации. Я к тому, что у тебя нет таких средств. Если уж имитируем пару, нужно делать это достоверно. Пусть и не видел ее в данную секунду, но прекрасно ощущал, как потяжелела атмосфера. И мог поклясться, что девушка своим взглядом сверлит ему дыру в виске. Впрочем, её тон это подтверждал: — Я. Не. Буду. Брать. Твои. Деньги. Это моё последнее слово. И единственное условие. Мы живем своей обычной жизнью каждый сам по себе. И изображаем счастье только в тех случаях, когда этого требуют обстоятельства. Если ты намерен и дальше давить на меня своими статусом и престижем, которые нужно поддерживать, лучше останови где-нибудь, я выйду и вернусь домой. Всё, Рома. Только так. — Я тебя понял, — коротко кивнул и, справедливо рассудив, что разгневанную валькирию лучше не трогать, замолчал. Разумовский знал, что в конечном итоге она и сама придет к очевидному — играть без реквизита практически невозможно. Девушка просто не имела дела с «высшим» обществом. Но этот день настанет очень скоро… * * * Рома хорошо знал этот взгляд. Бабушка смотрела на Элизу с ледяной яростью, тщательно скрываемой под маской холодной вежливости и мнимого безразличия. Эта женщина еще ни разу на его веку не позволяла себе открытой конфронтации, действовала тактично — била в цель своими методами и всегда достигала блестящих результатов. Но в этот раз что-то пошло не так. Знакомство протекало нейтрально. За столом собрались самые близкие родственники — Анастасия Ильинична во главе, отец, родной дядя с женой и дочерью. Дамы между собой о чем-то переговаривались, и даже вечно хмурая и нелюдимая Тина, двоюродная сестра-школьница, перекинулась парой слов с новым членом семьи. — Итак, Элиза... — покровительственным тоном начала бабушка, когда подали блюда, — расскажите нам, кто Вы, чем занимаетесь. И чем лучше предыдущих претенденток? У Ромы традиция в Новогоднюю ночь приводить потенциальных невест. Мужчина тут же напрягся, зная, что провокация точно возымеет эффект, и Элиза не останется в долгу. Но, к его изумлению, девушка ответила вполне благодушно: — Уверена, заочно Вы обо мне знаете. Чем занимаюсь? Учусь и планирую стать адвокатом в области прав человека. Я ничем не лучше предыдущих претенденток. Между нами всего лишь одна существенная разница: если они были «потенциальными невестами», я — законная жена. Он был впечатлен. Красивый шах и мат. И даже намека на агрессию нет. — Смелое заявление, учитывая, что женаты вы без году неделю. — Разве это меняет суть дела? — Действительно. Тем более что в этом амплуа Вы уже успели отличиться, заснув на важном мероприятии. — Не думала, что моя скромная персона так популярна, что о ней ходят слухи среди элиты, — усмехнулась Элиза, не отрывая глаз от оппонента. — Ваша скромная персона и не популярна вовсе. Дело именно в Роме. В его имени и статусе, которые нужно поддерживать, а не позорить. Девушка открыла рот и тут же застыла, поскольку вмешался отец, взявший в руки приборы: