Да, четырех месяцев достаточно. Во время брака они не всегда находились рядом, а когда встречались, использовали каждую минуту. Расстояние лишь поддерживает огонь желания. На этот раз она всегда будет рядом. Их страсть наконец угаснет. И он сможет спокойно уйти от нее. Как ушла от него она. Ноги Чарли стали ватными. Она не могла ни стоять, ни сидеть, ни притронуться к пище. Ее трясло, но она заставила себя выдержать его взгляд. – Никогда еще я не испытывала к тебе такой ненависти. Ненавижу тебя больше, чем думала, это вообще возможно. Он встал с улыбкой на губах и глазами холодными как лед, скользнул пальцами по ее ключице. – Меня больше интересует твоя любовь, чем ненависть. Чарли не хотела реагировать, но прикосновение его пальцев действовало помимо ее воли. Сердце учащенно забилось, кровь прилила к потаенным местам. Впервые его прикосновение было таким долгим. Рауль перешел на шепот: – Я собираюсь дать тебе то, что ты хочешь. Ну а ты дашь ли мне то, чего хочу я? Будем откровенны, это единственное, в чем ты действительно хороша. Если бы его пальцы не нашли место на шее, что всегда посылало по телу сладкую дрожь, она бы отреагировала быстрее чем через несколько секунд. Она оттолкнула его руку. – Как ты смеешь! Я не игрушка для секса! Его глаза сверкнули. Он принял вызов. Встав перед ней, запер в ловушку между столом и своими руками. – Раньше ты никогда не возражала против подобных игр. Жар заструился по ее коже. Все образы, которые она шестьсот тридцать пять дней пыталась забыть, вновь вспыхнули в сознании. А желание и вовсе проснулось после их первого разговора. Он не похож ни на кого, с кем она раньше встречалась. Невероятно красив и невероятно богат, мечта любой девушки двадцати лет. В ее жизни появился сказочный принц, и ему понадобилась ее туфелька. Стоит ли удивляться, что у нее закружилась голова. И секс. Чарли и не подозревала, какой сексуальный голод скрывался в ней. Он пробудился и сейчас, когда голова должна быть ясной. Горе ей, она по ошибке приняла страсть за любовь. То, что у них было, тянет лишь на курортную интрижку. Как бы ни старалась соответствовать – а она очень старалась, – она не принадлежала к его миру. Девочка с юго-востока Лондона, из неблагополучной семьи, не окончившая колледж. Уроки риторики, за которые платил муж, с трудом избавили ее от акцента кокни. Ее семья не имела постоянного дохода. Рауль, напротив, вырос в достатке, обладал всеми качествами, характерными для его круга. Нельзя было больше не подходить друг другу, даже если бы они воспользовались программой «подобрать пару с диаметрально противоположными качествами». Исключение составляло только одно. Обоюдная страсть. – Тогда я тебя любила. Любовь, выросшая из страсти. Уйти от него было легко. Оставаться вдали – почти невыносимо. Теперь эта любовь превратилась в ненависть. Но желание по-прежнему осталось. – Если у тебя когда-нибудь были ко мне какие-то чувства, ты не предложил бы подобное. – О, я до сих пор много чего к тебе чувствую. Он провел пальцами по ее шее, сильнее прижав к себе. Она невольно выдохнула, ощутив его твердость. Не теряй контроль, Чарли. Не показывай ему свою слабость. – Ты не можешь заставить меня. – Слова, которые должны были прозвучать громко и уверенно, походили на шепот. Каждый вздох добавлял в легкие запах дома. Память тела призывала петь от восторга. Тихо рассмеявшись ей на ухо, он провел пальцами по ее шее. – Мне не нужно тебя заставлять. Словно в доказательство, его рука скользнула ниже, накрывая затвердевший сосок. Жар, пылавший у нее в животе, разгорелся еще сильнее. Чарли сжала ноги, пытаясь подавить его. Он может требовать от нее все, что угодно, она никогда не отдастся ему добровольно. Не теперь, когда он обнажил свое истинное лицо. Чарли попыталась вывернуться из-под его рук. Ничего не получилось. – Вот вишь, carino, – он разжал ее руки, заводя их ей за спину, – страсть между нами осталась прежней. Когда я попросил, чтобы ты вернулась ко мне, твоя голова, может, и хотела сказать «нет», но тело говорило об обратном. Она смутилась. Это правда. Он хочет, чтобы она заплатила за то, что ушла. Хуже всего то, что предательское тело с радостью откликнулось на предложение. – Я ненавижу тебя. – Знаю… – Он легонько куснул ее за ухо. – А теперь представь, как эта ненависть воспламенит нашу страсть. Ощущения переполняли ее. Казалось, каждая клеточка пробудилась к жизни от его прикосновений. Как она смогла прожить без этого два года? Чарли удалось освободить руки и оттолкнуть его, впрочем, нет, обнять его за шею. Инстинкт – схватить то, чего жаждет тело. Сближенье губ, сплетенье языков. Они слились, проникая друг в друга. Дыхание смешалось. Его вкус наполнил ее, посылая стрелы желания. Все в ней, каждая часть жаждала прикосновения, поцелуя, ласки. Его рука, скользнув под юбку, оттянула трусики, чтобы ощутить ее жар и влажность. А потом он отпустил ее, отстранившись так резко, что, если бы не стол, вряд ли бы она удержалась на ногах. Лишь на короткий момент на его лице мелькнуло смятение. И снова скрылось под маской невозмутимости. Рауль одернул рубашку и кивнул на окно: – Садовник. Обернувшись, Чарли увидела фигуру с газонокосилкой. Всего в несколько метрах от балконной двери. Этого оказалось достаточно, чтобы отрезвить ее. Что, черт возьми, на нее нашло? Чарли одернула юбку и выпрямилась. На губах Рауля играла насмешливая улыбка. – Вот видишь, carino, я прав. Ненависть лишь добавляет жару. Опустив глаза, она вытерла губы, ненавидя себя и его. Себя за то, что последовала инстинкту, его – за насмешливый тон и бессовестное желание воспользоваться своей властью. – Продолжения не будет, – бросила она, пытаясь выровнять дыхание. – Думаю, за эту неделю ты уже достаточно лгала. Каким образом все так быстро вышло из-под контроля? Он собирался подразнить ее, показать свое превосходство. Насладиться этим, удерживая сознание на своей цели – обольщении. Это она обняла его за шею и поцеловала. Его сознание сразу померкло. Все затмило желание. Теперь она, судя по всему, сожалеет. Химия между ними всегда отличалась взрывоопасностью. Но это похоже на пружину, поначалу крепко закрытую в тесной коробке, впоследствии выпущенную на свободу. Рауль был в двух шагах от того, чтобы взять ее на столе. Торопясь освободить для них дом, забыл о садовнике. Если бы он не услышал жужжание газонокосилки, как далеко смогло бы зайти? Чарли по-прежнему стояла у стола. Зеленые глаза метали в него ненавистные взгляды. Кого она ненавидит больше? Его – за то, что тянет в свою постель? Или себя – за то, что хочет этого? – Итак, carino, мы договорились? – Меньше всего ему хотелось обнаружить перед ней свою слабость. – Здание для центра будет куплено и реконструировано в обмен на четыре месяца в моей постели. Четыре месяца. Наверняка достаточно, чтобы навсегда избавиться от страсти. Можно сказать, повезло, что она вернулась в его жизнь. Ему нужно освободиться не только от разбитого брака, но и сексуального плена, в котором он томится до сих пор. Ее ноздри трепетали. – Я принимаю предложение. Но с одним условием. Я согласна делить с тобой постель с того момента, когда будут подписаны бумаги на владение зданием. – Все документы на имя Казорла будут оформлены в конце недели. – Значит, тебе придется ждать до конца недели. – Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, carino. – Почему? К тому же ты можешь бегать к подруге, если четыре дня ожидания покажутся тебе чересчур долгими. – Эти отношения уже закончились. – Более того, даже не начинались. Ее губы скривились в подобии усмешки, в глазах мелькнуло презрение. Еще четыре дня. Рауль легко может сократить этот срок, если захочет. Ему всего-то и нужно дотронуться до нее.