— Беременность пять недель, — сообщила врач-узист, глядя почему-то не на меня, а на Анну. Эти слова заставили меня замереть. Я беременна! Но как??? Как это могло произойти??? Вспомнила последний месячный цикл и поразилась, как я могла не заметить, что внутри меня произошли перемены. Тем временем Анна Анатольевна подошла ближе, и они вместе с доктором-узистом что-то горячо обсуждали, глядя в монитор. Но я не хотела ждать. — Как он? Как мой ребенок?» — спросила голосом, который дрожал от эмоций. Обе женщины посмотрели на меня с неприкрытым сочувствием. — Матка в тонусе, есть угроза выкидыша, — ответила Анна. — Я назначу обследование, но хочу предупредить, что ситуация сложная и вероятность выкидыша очень высока. Вы замужем? — Да, — прошептала я. — Ребенок желанный? — Очень, — не смогла сдержаться, всхлипнула и инстинктивно накрыла руками живот. — Я почему спрашиваю, — ее голос смягчился, — есть два варианта. Первый, ребенка оставляем, лечимся, бережемся и сохраняемся. Вариант второй — прерываем беременность, восстанавливаемся и пробуем снова. В вашем случае я больше склоняюсь ко второму. — Нет, — в ужасе оттолкнула саму возможность такого предположения. Мое сердце замерло от страха и боли. Я боялась поверить, что моя мечта сбылась. Сколько времени мы с Рустамом пробовали, пытались, сколько планов строили, но ничего не получалось. И теперь, когда я узнала, что беременна, я не могла потерять этого долгожданного малыша. — Только не второй! — Я правильно понимаю, что мы будем сохраняться? — Да, я хочу сохранить этого ребенка, — ответила с решимостью в голосе. — Хорошо, но вы должны понимать, что ситуация очень серьезная, и мы будем наблюдать за вами очень тщательно, — предупредила Анна. — Придется соблюдать полный покой и принимать назначенные лекарства. Я кивнула, готовая на все, только чтобы его сохранить. Я не могла допустить мысли о том, что я могу потерять его. И я готова бороться за своего малыша. Закрыла глаза и попыталась успокоиться. С одной стороны я была шокирована своей неожиданной беременностью, с другой стороны хотелось кричать от счастья. Мои эмоции — сплошная мешанина из страха, радости и тревоги. Наконец-то я смогу стать матерью, а Рустам отцом! Жаль, что приходится справляться с этим одной, Рустам до сих пор не появился в сети. Но я знала, что с ним все хорошо. Если бы что-то случилось, мне позвонили бы первой. Значит, важные переговоры или совещание, которое затянулось на полдня. Я не сомневалась, что он был бы рядом со мной, если бы мог. Не бросать же ему бизнес из-за меня. Когда я представила себе реакцию Рустама на новость о малыше, передо мной сразу возникла его улыбка. Он будет так рад! Он будет так горд, что станет отцом! Он так долго ждал нашего малыша! Уже представляю, как он нежно обнимет меня и скажет, что мы справимся с любыми трудностями. Уверена, мой муж будет делать все необходимое для того, чтобы наш малыш был здоровым и счастливым. Его любовь, которую я чувствую на расстоянии, прибавляет мне силы. — Значит, остаетесь в больнице под наблюдением. А мы сделаем все возможное, чтобы ваш малыш родился здоровым, — заключила Анна Анатольевна. — Нужно подписать информированное добровольное согласие на диагностику и лечение в нашей больнице. Сейчас медсестра подготовит необходимые документы. — Вас в какую палату оформлять, в обычную или повышенной комфортности? — спросила молоденькая медсестричка, пока я подписывала бумаги. — Там у нас свежий ремонт, есть отдельный санузел. — А на сколько человек? — На двоих. Но она просторная, не переживайте. Я выбрала повышенной комфортности, меня предупредили, что у меня уже есть соседка. Мне выдали одноразовую рубашку и халат, чтобы я переоделась. Надо будет попросить Рустама передать мне одежду. В палате никого не было. Я прошла в душ, и пока мылась, ко мне потихоньку возвращалась вера в то, что все обойдется. Я справлюсь. Мое сердце наполнилось теплом и любовью к маленькому существу, которое поселилось внутри меня. Обняла живот и прошептала: — Мы будем вместе, малыш. Я буду заботиться о тебе, пока ты не будешь готов к тому, чтобы появиться на свет. *** — Ну что, Соня, что будем делать? — Анна Анатольевна садится возле меня на стул. — Вы о чем, Анна Анатольевна? — поднимаюсь на кровати, опираясь на подушку. — Анализы в норме, мы тебя стабилизировали. Состояние можно сказать удовлетворительное. В обычных условиях я бы отпустила тебя домой. Она замолкает, я тоже молчу и опускаю глаза. Я не могу идти домой. И оставаться здесь тоже не могу. Анна как будто читает мои мысли. — Ты здесь три недели, Сонь. Карантин скоро отменят. Конечно, на сохранении можно и месяцами лежать, но тогда придется признаться твоим родным, что беременность не прерывалась. Для постоперационного периода три недели с головой. Если ты передумала, то… — Не передумала, — мотаю головой. Я не передумала. Письмо Рустама я изорвала на мелкие клочки и выбросила. Надеюсь, оно покоится на дне мусорного бака на заднем дворе больницы. А может и на городской помойке. Если бы можно было точно так же расправиться с моими чувствами к нему, было бы намного легче. — Тогда я обязана тебя выписать. За тобой есть кому приехать? Если ты, конечно, собираешься домой. — Нет, я не поеду домой, — снова отрицательно качаю головой. — К маме? К подруге? — Анна перечисляет и вглядывается в мое лицо, а потом говорит без перехода. — Он звонит каждый день, Соня. Интересуется твоим состоянием и спрашивает, когда можно будет тебя забрать. Знаешь, похоже, что он в самом деле беспокоится. Если бы я не видела своими глазами… — В гостиницу, — твердо перебиваю заведующую отделением. — Сначала туда, а там будет видно. — Как скажешь, — согласно кивает Анна, — только ты должна понимать, что для таких как твой муж найти тебя дело нескольких часов. Она неуверенно поглядывает на меня, а затем решается. — Сонечка, может ты все-таки поедешь домой? Ты пока еще официальная жена, это и твой дом тоже. Отнесись к мужу как к соседу. Ну не набросится же он на тебя с порога, тем более что в рекомендациях у тебя месяц полового воздержания. Могу написать два месяца, если хочешь. А там уже сориентируешься, что делать. Насчет того, что для Рустама найти меня проще простого, я согласна. Только домой мне нельзя. Не покидает уверенность, что стоит попасть в эту клетку, больше мне оттуда не выбраться. И сама себе поражаюсь. С каких пор я стала воспринимать мужа как хищника? Бывшего мужа… Теперь я себе все время об этом говорю. Чтобы не забыть. — Анна Анатольевна, — спрашиваю вместо ответа, — я могу вас попросить о помощи? — Конечно, говори. Если смогу, постараюсь помочь. — Нужно узнать об одном человеке, его зовут Демид Ольшанский. Вы случайно о нем не слышали? Анна морщит лоб, затем недоуменно пожимает плечами. — Может и слышала, но так сразу и не вспомню. Кто это? — Сводный брат моего мужа, — спешу объяснить, натолкнувшись на выжидающий взгляд. — Мой муж с ним не ладит, поэтому в семье о нем говорили мало. Вы можете спросить у мужа, может, он что-то знает? Рустам говорил мне, что Демид слишком известная личность в определенных кругах. А что за круги и чем он известен, рассказывать не стал. Я и не спрашивала. Муж Анны главный врач областного перинатального центра. Возможно он входит в эти определенные круги? — Я спрошу, — говорит Анна явно сбитая с толку, — но, конечно, странно, что ты ничего не знаешь о своем родственнике. — Он не мой родственник, а мужа. Они вообще не общаются. — Так зачем он тебе понадобился? — Не знаю, — отвечаю честно, — но если ваш муж сможет найти для меня его контакт, я буду благодарна. Контакты Анна приносит на следующий же день. Меня уже готовят к выписке, когда она появляется в палате. Вид у нее достаточно взволнованный — Ну что, узнала я про твоего родственничка, — начинает она, забыв поздороваться. — Скажи, Соня, только честно. Ты хочешь его нанять? Анна не сводит пристального взгляда, и мне становится не по себе. — Нанять? Он что, адвокат? — Ольшанский? Что ты, нет конечно, — встряхивает она головой, — он ликвидатор. — Киллер? — холодею я, и Анна смешливо фыркает. — Какой киллер, Соня! Откуда у моего мужа знакомые киллеры?