— Я сказала Глебу Дмитриевичу и озвучу еще для вас, Рустам Усманович, что у меня нет навыков делопроизводства, — говорю ровным голосом, глядя в глаза Айдарову. Но говорю для Славиной, она должна знать, что я об этом назначении не мечтала и не напрашивалась. — Так что в качестве секретаря я не лучшая кандидатура. — В делопроизводстве нет ничего сложного, — отвечает Рустам, — я сам вас обучу. Я говорил Глебу Дмитриевичу и повторюсь еще раз. Мне нужен человек, через которого я смогу коммуницировать с коллективом без прямого вмешательства в управленческий процесс. И вы, София, для этой цели подходите идеально. Аплодирую Славиной, она держится отлично. Я бы так не смогла. Из всех эмоций, отражающихся на ее лице — только доброжелательное недоумение. Остальное бушует внутри, а бушует там нехило. — Значит, вы крадете у меня сотрудника, Рустам Усманович, и даже не считаете нужным об этом спросить? — Олеся как будто шутит, но я слишком хорошо ее изучила. Она сейчас не шутит, наоборот, она разъярена. — Я согласовал вопрос с генеральным, — Айдаров без лишних церемоний размазывает Славину, — не думаю, что должен спрашивать разрешения в каждой инстанции. Он красиво затыкает ей рот и дает понять, что не она здесь диктует условия. У меня аппетита не было, теперь он пропадает окончательно. И Каменецкий, и Айдаров, и Славина преследуют свои цели. Глебу Дмитриевичу важно не упустить выгодный контракт, Олеся нацелилась заарканить Айдарова, Рустам… Вот в его целях я теряюсь, но однозначно дело здесь не в производственной выгоде. Но что во всей этой истории теперь делать мне? Еле досиживаю до конца обеда. Олеся сохраняет видимое спокойствие, однако я понимаю, что как только мы переступим порог кабинета и останемся вдвоем, грянет буря. — Где в вашем городе можно найти красивые места для ужина в приятной компании? — спрашивает Айдаров Олесю. — Может, за городом? — Достаточно много, — она заметно расслабляется. — Когда город стоит на реке, красивые локации не проблема. У вас сегодня важный ужин, Рустам Усманович? — Да, хотел пригласить двух очаровательных девушек поужинать в непринужденной обстановке, — отвечает он. — Вчерашний ужин и сегодняшний обед все же достаточно официальны. А я хочу влиться в коллектив. Это уже слишком. — Прошу прощения, Рустам Усманович, как раз для неформального общения мои вечера заняты. У меня есть семья, я не могу позволить себе каждый вечер ходить по ресторанам, — сжимаю пальцами салфетку и выдерживаю внимательный, но заметно потяжелевший взгляд Айдарова. — У вас есть семья, София? — спрашивает он с кажущимся равнодушием, но я знаю, что значит, когда его глаза вот так сверкают. Все равно он узнает, если будет жить в этом городе. Так лучше пусть узнает от меня. — Да, есть. — Вы замужем? — Нет. Но я в отношениях, и у меня есть ребенок. Дочь. Так что мои вечера с выходными принадлежат моей семье. Сама не верю, что это сказала. Но сказала. Теперь главное не запутаться в сроках. Славина пришла в компанию после того, как я отходила беременность. Она мало интересовалась моей дочкой, сомневаюсь, что Олеся помнит как ее зовут, тем более маловероятно, что она запомнила ее возраст. У Каменецкого Рустам вряд ли будет спрашивать, сколько лет моему ребенку. И вряд ли он будет проводить расследование, если я сейчас выдам всю информацию. — И… сколько лет вашей девочке? — Айдаров отпивает воду из стакана, и я замечаю, как у него побелели костяшки пальцев. — Полтора года, — отвечаю, стараясь не моргать. Потому что когда вру, всегда моргаю и отвожу глаза. Айдаров раньше хорошо это знал, и надеяться, что он забыл, слишком опрометчиво. Пауза, повисшая за столом, грозит перерасти в неловкую, но нас выручает официант, который приносит счет. Рассчитывается Айдаров, хоть Славина пытается его отговорить и рассчитаться корпоративной картой. Я в эти разборки не влезаю, молча стою в стороне и жду. Возвращаемся в офис в полной тишине. Выходим из машины, я первой направляюсь к входу в здание, как тут меня окликает Айдаров. — София! — оборачиваюсь. — Каменецкий выделил мне кабинет. Организуйте, пожалуйста, свое рабочее место, чтобы мы через полчаса уже могли приступить к работе. Киваю и иду в финансовый отдел собирать вещи. — Почему ты не сказала мне, что Каменецкий прикрепил тебя к Айдарову? — влетает за мной Славина и приступает к допросу, как только закрывает за собой дверь. Мне теперь нужно призвать на помощь всю свою выдержку. — Потому что я надеялась, что Каменецкий передумает, — отвечаю спокойно, и я вовсе не вру. Я даже сейчас продолжаю надеяться, что случится чудо, и Айдаров от меня отстанет. — Кого я посажу на твое место? — продолжает сердито Славина, как будто это моя прямая обязанность искать себе замену. — Олеся Александровна, Глеб Дмитриевич ясно дал понять, что он заинтересован в том, чтобы я играла роль личного секретаря Айдарова, — говорю таким тоном, что только самый тупой не поймет, зачем Каменецкий настаивает на моей кандидатуре. Чтобы я шпионила за Айдаровым. — Если у вас получится его переубедить, я буду только рада. Славина не тупая, она понимает сразу. — Ладно, Соня, — отвечает медленно, — я попробую. Пробуй. Кто стучится, тому и открывают. Иду в свой новый кабинет, точнее, в наш кабинет с Айдаровым. Пока мне оборудуют приемную, пройдет несколько дней, так что мне придется все это время делить кабинет с бывшим мужем. Подхожу к окну — красивый вид. Каменецкий очень хочет заполучить себе Рустама в партнеры. Хлопает дверь, мне даже не надо оборачиваться, чтобы понять, кто вошел. — Вы уже перенесли свои вещи, София? Хмыкаю про себя. Сейчас самое время немножко поломать субординацию. Ничего не отвечаю, прохожу молча мимо него и закрываю дверь на замок. Разворачиваюсь, переплетаю руки на груди и опираюсь спиной о стену. — А теперь говори, что тебе от меня нужно, Рустам? *** Если первые несколько секунд у меня оставалась иллюзия, что сейчас преимущество на моей стороне, то ситуация мгновенно меняется на противоположную, стоит Айдарову сделать шаг навстречу. И заговорить. — Соня, у тебя правда есть ребенок? — его голос звучит хрипло, словно Рустам простужен, а ведь еще каких-то полчаса назад он был абсолютно здоров. — Послушай, — разрываю зрительный контакт и запрокидываю голову, — не отвечай вопросом на вопрос, мы не на совещании. Я спросила первой, будь так добр, ответь. — Девочка… — он как будто меня не слышит, — у тебя родилась дочка. Но… Так быстро, Соня? Я разглядываю соседнюю стенку, потому что смотреть в глаза ему невыносимо. Там столько всего… Пускай он мне изменил, пускай он предал наш брак, нашу семью. Но моя ложь делает меня не лучше, ставит с ним на один уровень. Размазывает по стене, в которую я влипла и застыла как приклеенная. — Кто он? — изменившимся голосом спрашивает Рустам и сам же добавляет не спрашивая, а утверждая: — Только не говори, что Демид. Это не он. — Да, это не Демид, — собираюсь с духом и смотрю в черные, мечущие молнии глаза. Айдаров злой, но я не чувствую агрессии в свой адрес. Значит он злится на предполагаемого отца моей дочери? — Тогда кто? — Зачем тебе? Мы в разводе, у нас у каждого своя жизнь. Но он продолжает сверлить меня черными как ночь глазами, и только сейчас я понимаю, что он думает. Сначала я переспала с Демидом, потом с отцом своей дочери. Ладно, если Айдаров считает, что после развода я пошла по рукам, мне это только на руку. — Мне было очень больно, Рустам, — стараюсь говорить ровным спокойным голосом. — Мне хотелось тебе отомстить, даже если ты об этом не узнаешь. Даже несмотря на то, что мы развелись. — Ты его знаешь? — перебивает Айдаров. Сердито вскидываю голову и сдерживаю рвущееся наружу возмущение. — Ты серьезно ждешь историю о том, как я пошла заливать свою тоску в ночной клуб, напилась и занялась сексом с первым встречным в кабинке туалета? Нет, Рустам, прости, но это не мой сценарий. Мы познакомились в бассейне. Он мне понравился. Я не собиралась беременеть, так вышло. Делать аборт у меня и в мыслях не было. И… все. Айдаров молчит, смотрит на меня, сунув руки в карманы брюк, и я кожей ощущаю как сгущается вокруг воздух. — Мы с тобой три года не могли забеременеть, — продолжаю говорить, слишком неуютно себя чувствую от этой пугающей тишины, — а в других парах у нас все получилось. Видишь, все сложилось к лучшему. У тебя есть сын, у меня дочь, наш брак был ошибкой… Рустам, не вынимая рук из карманов, идет прямо на меня. Подходит и упирается одной рукой в стену как раз там, где я влипла в нее плечом. Упрямо не замолкаю, мне кажется, что слова мой защитный барьер, и стоит замолчать, вся защита разлетится к чертовой бабушке. — Поэтому давай договоримся. Ты возьмешь себе другого личного секретаря и перестанешь продвигать мою незаменимость на обедах и ужинах в ресторанах. Я крайне неудачный выбор в качестве твоего сопровождения, Рустам. — А кто тогда удачный? — ухмыляется он. — Не твоя ли начальница? — Да хоть бы и она. Олеся не замужем и не в отношениях. Умная и красивая. И ты ей нравишься. — Я обратил внимание на ее брачные танцы, — кивает Айдаров абсолютно равнодушно, — но они мне не интересны. Для меня Славина всего лишь источник информации по движению финансовых потоков компании, в которую я собираюсь вложить деньги. И так было всегда, Соня. Наверное, мне должно стать приятно оттого, что Рустам бортует Славину, еще и намекает, что раньше во всех деловых поездках вел себя безупречно. Но на деле становится совсем горько. Будь это так, он бы не допустил, чтоб в нашей жизни появилась Лиза. А она появилась, и значит это не более, чем слова. — Довольно, Рустам, — поднимаю руки до уровня его груди, но не дотрагиваюсь, просто выставляю их перед собой, — мы все выяснили. Теперь я иду обратно в финансовый отдел к Славиной, а ты просишь Каменецкого дать тебе другого секретаря. Ладони горят, от Айдарова как от печки исходит жар. Я и раньше это замечала, рядом с ним никогда не было холодно.