- Их дочь покушалась на предреченную спасительницу Коэлина! Тобой предреченную, между прочим. Если у них хватит рассудка, они откажутся от такой дочери. - Либо заявят, что ее оболгали, а Владыка Драконов хочет нарушить древние устои и приблизить к себе человечку. Что такого Владыку надо сместить. - Сместить?! Ты в своем уме, дерзкий?! Мятеж против законного Владыки – что больше нарушит древние устои? - Отнюдь. Если у Владыки есть законный наследник. Ваш сын может показаться кое-кому более управляемым и сговорчивым, нежели вы сами. - И что ты предлагаешь? Помиловать убийцу и похитительницу Ирины?! - Не помиловать. Наказать ее иначе. Подумайте, Владыка, есть ли что-то для Люцемы хуже смерти? *** Спустя полчаса Камарис вошел в темницу в сопровождении Кори. Люцема орала во все горло, то умоляя пощадить ее, то грозя всеми карами, если хоть волосок упадет с ее головы. Палач невозмутимо складывал в огромную суму устрашающие пыточные инструменты. Завидев Камариса, Люцема смолкла на миг. В глазах промелькнула надежда. Кори обратился к палачу: - Владыка отменяет ранее данный вам приказ. Преступница поступает в распоряжение господина Камариса. Люцема не сдержала торжествующего вопля. Вскочила, словно и не была измотана суровым дознанием, подбежала к Камарису, попыталась броситься на шею. Тот перехватил ее запястья, отвел назад. - Следуй за мной, - скомандовал сухо. Услышав его интонации, Люцема недовольно вздернула нос. Но побоялась выказывать недовольство. Тем более, оставаясь в стенах темницы. Вдруг он уйдет и оставит ее здесь… Она осторожно засеменила вслед за ним. Камарис привел женщину в свои покои. - Собери мои вещи. Возвращаемся в мой замок. - С-собрать вещи?.. Я? Сильная пощечина заставила Люцему взвизгнуть. - Не заставляй повторять дважды. Повтор будет сопровождаться ударом. - Но ведь можно позвать Имру, если ты не взял с собой слуг!! Две пощечины, одна больнее другой. - Как ты сме… Ладонь Камариса заткнула ей рот. - Я не позволял называть себя на ты. За то, что посмела пререкаться и говорить со мной неуважительно, по прибытию получишь двадцать плетей. А сейчас выполняй приказ, если не хочешь заработать еще десять. Всхлипывая, Люцема принялась собирать скудные пожитки Камариса дрожащими руками. Кое-как все было уложено, криво и косо. Прорицатель поморщился. - Отвратительная работа. Плюс пять плетей. Дома мои служанки обучат тебя. Из мертвенной бледности физиономия Люцемы полыхнула пунцом. Но переспросить она не осмелилась. - Поступишь в услужение моей дочери. Хочу, чтобы у нее была ловкая и усердная горничная. Наглая и неуклюжая прислуга в моем доме не нужна. От нее быстро избавляются. - Но у тебя нет дочери! – вырвалось у Люцемы, за что она тут же получила еще две сильных пощечины. На глазах выступили слезы, некогда гордая надменная драконица униженно простонала: - У вас нет дочери… - Законнорожденной нет. Тут до Люцемы дошло. - Я должна прислуживать полукровке?! Бастарду от человечки?! Камарис деланно вздохнул. - Не буду наказывать тебя за это. Сразу. Сначала отработаешь те наказания, что уже заслужила. А потом уже решу, как покарать тебя за оскорбление моей дочери и твоей будущей госпожи. Не надейся, что я забуду наказания. Ужас в глазах Люцемы смешался с невереием. - Ты же любил… вы же любили меня… Замуж звали. - Это было много лет назад. Когда я был очарован твоей юностью и невинностью. С тех пор я наблюдал за тобой. Убедился, что взять такую жену стало бы непоправимой ошибкой. Сейчас у меня остался лишь интерес. Можно ли из упрямой, вредной, склочной стервы сделать милую покорную женщину. Я хочу тебя воспитать, Люцема. И тебе лучше помочь мне. Потому что если я потерплю поражение, верну тебя Ральдарину. А он не отменил смертный приговор тебе. - Мои родители не позволят меня унизить! - Твои родители ничего не узнают. Им сообщат, что ты предпочла перейти под мое покровительство. И тебе лучше подтвердить это, потому что иначе они услышат всю правду. Хочешь поставить их перед выбором – оказаться семьей государственной изменницы или отречься от дочери? Как думаешь, что они предпочтут? Люцема задрожала, осознавая всю безысходность собственного будущего. - Поэтому ты напишешь им письмо под мою диктовку. А сама станешь прислуживать моей дочери. Полукровке от человеческой наложницы, как ты верно поняла. С усердием и почтением. Один нехороший взгляд или шепот – будешь наказана. А я люблю наказывать за непослушание, Люцема. Мои любимые человечки редко давали такую возможность. Они были умными, быстро понимали, чего я хочу от них, и учились получать от этого удовольствие. А еще они были слишком хрупкими. Я не хотел причинять им вред. С тобой я наверстаю то, чего не мог позволить с ними. Ты сильная и выносливая драконица. Хищная усмешка перечеркнула лицо Камариса. Ни тени тепла и любезности, которые так очаровали Ирину. Перед Люцемой был жестокий, беспощадный мучитель. - Днем ты будешь в распоряжении моей дочери. Ночью – в моем. И не пытайся играть за моей спиной в свои женские игры. Я не Ральдарин, Люцема. Я вижу тебя насквозь. Как думаешь, почему твое покушение на Ирину не удалось? Когда я последовал за твоей служанкой, приказал собственному слуге проследить за человечкой. Он увидел околдованного тобой беднягу, доложил мне, а потом, по моему приказу – Кори. Поэтому твой замысел не удался. И если ты попытаешься провернуть подобное в моем замке, сильно пожалеешь. Не вынуждай меня объяснять дочери, почему ее служанка не в состоянии выполнять свои обязанности неделями и даже месяцами. Глава 36. У людей Время в человеческой стране тянулось медленно. Или страна была не при чем – просто мое время ползло волоком, неохотно… Я словно погрузилась в странный тягучий сон. Жила в полудреме, скрывая на дне души боль измены и предательства. Старалась напоминать себе, что никакой измены быть не могло. Что Ральдарин ничего не обещал. Я ни о чем его не просила. Отдалась бездумно, ни на что не рассчитывая. Почему же теперь так больно платить за свое бездумие и опрометчивость? Среди людей для меня ничего не изменилось. Я мало с кем общалась, большую часть времени проводила в отведенных мне апартаментах. Князь Алтео не хотел устраивать шум из моего прибытия. Торжественного бала в мою честь не предвиделось. Так что я почти никого не видела, кроме приставленной камеристки… да Элайсси. Видеть кельми было больно. Я понимала, что ее вина в случившемся минимальна. Ну как, минимальна. Элайсси преследовала свою цель и ради нее соблазнила Ральдарина. Ну а что он прямиком от меня упал ей в объятья – говорило о его подлинном отношении ко мне. Я была для него никем. Первое время я пыталась избегать Элайсси. Притворялась нездоровой или напрямую отказывалась общаться с ней. Она не обижалась. Смотрела на меня своим печальным бездонным взглядом и уходила, когда я гнала. И через некоторое время вновь приходила, справляться о моем самочувствии. Все с тем же грустным взглядом. А потом я узнала причину ее грусти. Она рассказала историю кельми и их отношений с драконами. Азрайлами, как они предпочитали говорить. На них лежало проклятье бесплодной страсти. Расу кельми безудержно влекло к расе драконов… но от их союзов не рождалось потомство. И драконы пользовались зависимостью кельми. Использовали их как временных наложниц, рано или поздно прогоняли, а те всю жизнь не могли забыть своих губителей. Элайсси призналась, что Ральдарин впервые овладел ею в ту ночь, когда его Гончие привели меня в Коэлин. Вызвал как пророчицу, обещал отпустить нетронутой. Но играл обещанием. Изнасиловал, а наутро "отпустил". Иначе – прогнал. А потом как ни в чем ни бывало подкатывал ко мне. Гнев, беспомощная ярость подступали горьким комком к горлу, когда я вспоминала моменты рядом с ним. Его янтарный взгляд, волнующий голос, обжигающие прикосновения. Полет над изумрудной зеленью Азрайлена и обратно, под огромными звездами… Его обнаженное тело – совершенный образец мужской красоты. Его ласки, поцелуи, объятья. Вспоминать невыносимо. Все иллюзия. Для меня – иллюзия. Для него – проходящий момент. Мелкий и незначительный. Я должна его забыть. Не знаю как, но вырвать из сердца и вычеркнуть из памяти. Рассказы Элайсси помогли мне четко расставить все на места. Драконы ни во что не ставят женщин других рас. Каждое мгновение я была для него человечкой – жалкой, бесправной, ничего не стоящей. Место рядом с ним по праву занимала Люцема. Ровня ему. А я – поиграться и бросить. Даже высокая миссия не защищала. Так или иначе он принудил бы меня сделать что нужно. А сам вытворял бы со мной что хотел. Элайсси тоже понимала, что он поступит со мной только так и никак иначе, потому и решила увести. Чтобы я не стала такой жертвой, как она. Ну а люди… Для чего я нужна им? Князя Алтео я видела лишь пару раз. Первый – после перемещения в его дворец. Испугалась я тогда до чертиков. Худоба, длинные белые волосы, мертвенно-бледная кожа придавали ему сходство с Белым Ходоком.* Светящихся синих глаз не хватало для полного подобия. Глаза его высочества были блекло серыми, как у типичного альбиноса. А когда отблеск факела падал на его лицо, в них мерещился красноватый оттенок. *Белые Ходоки – восставшие мертвецы из "Игры Престолов" Джорджа Мартина. Ира описывает их облик из экранизации телеканала НВО. И вот такой персонаж встретил нас с Элайсси. Я изрядно струхнула. Но Элайсси разговаривала с ним как ни в чем ни бывало, без страха и напряжения. Похоже, они видели друг друга не в первый раз. На меня князь посмотрел колючим бесцветным взглядом – как рентгеном просветил. Сухо приветствовал и обещал заботиться о моем удобстве и безопасности. На том мы и разошлись. Элайсси проводила меня до нового жилища и ушла. Князь с тех пор навестил меня еще лишь раз, справлялся о моем удобстве. Он не представлял меня двору, как Ральдарин, не усаживал за стол с фаворитками и придворными. Не скажу, что моему тщеславию не хватало званых обедов и язвительных колкостей за ними. А вот Росио, его загадочный адъютант, проявлял куда больше внимания. Живой энергичный парнишка, не по годам умный, стал для меня загадкой. Слишком юный для адъютанта, да и служебные обязанности сомнительные. Слишком много времени он позволял себе проводить со мной. Он и Элайсси распределили между собой почетную обязанность переводить мне книги. О да, одна радость у меня точно появилась – книги! И огромное разочарование. Они были написаны на языке людей, которого я не понимала. Элайсси объяснила, что Рубиновое Зерцало дало мне один язык в Коэлине в качестве "родного", как попаданке. И это оказался язык драконов, потому что к ним я и попала. Остальные – осваивать своим трудом, как в нашем мире изучают иностранные языки. Этим я и решила заняться, а Элайсси и Росио мне помогали. Сегодня мы с кельми штудировали нечто вроде местного учебника физики – точнее, метафизики. Элайсси читала вслух, водила для меня пальцем по тексту, и тут же переводила, показывая каждое слово.