Если бы весть правительницы настигла его в своем замке, он мог бы не успеть. Но теперь они не уйдут. Никто из трех. Предатели получат заслуженную кару, а Ирина вернется к нему. Вместе с ребенком. С его дитя. Плевать, что родится полукровка. Как родится, так Ральдарин и разберется с его статусом. А сейчас – догнать. Настичь. Не выпускать. - Мне нужны десять твоих солдат, - коротко скомандовал он Камарису. – Немедленно. Прорицатель без лишних вопросов щелкнул пальцем, и десятеро драконов поднялись из-за стола. Камарис спросил: - Позволите и мне присоединиться, Владыка? Ральдарин кивнул. Его сын сильный маг, и подмога старого чародея будет кстати. Они покинули обеденную залу, взошли на смотровую площадку. Один за другим перекинулись, и в небо, затянутое тучами пепла, взмыла дюжина драконов. До леса кельми лететь было меньше часа. Они миновали каменную пустошь и узкую полосу степей. Дальше на северо-запад в окаймлении обычных лиственных лесов начиналась земля кельми. Ральдарин не терял связи с правительницей, спрашивая, как близко ее дочь. Они двигались одновременно с разных сторон. С запада проклятая изменница вела драгоценную беглянку магической тропой кельми. С юго-востока по небу летели драконы. Вожделенная цель близка. Подлетая к поляне перед священной рощей кельми, Ральдарин видел три фигурки. Летучий отряд спикировал вниз, порождая ужас в сердцах всех, кто сейчас заметил драконов. Мальчишка перекинулся и влез между отцом и Ириной. Не давал увидеть ее. Ральдарин собрал волю в кулак, чтобы не обдать наглеца огнем, спалив мимоходом священную рощу кельми и половину их леса. Мерзавцу хватило ума внять предупреждению и отступить. Перед Ральдарином предстала Ирина. Сердце захолонуло. Она стояла на коленях и была готова вот-вот упасть на землю без чувств. Но смотрела ему прямо в глаза, не в силах отвести взгляд. Эти глаза… Сколько ночей они терзали Ральдарина чистой, бездонной голубизной. Просыпаясь, он не мог поверить, не мог принять, что никогда больше не увидит их. И вот свершилось. Но в отличие от снов, наяву он не видел в них радости и обожания… Лишь страдание и обиду. "Потерпи", - мысленно промолвил он. Обращался не к Ирине, а больше к себе самому. Тревожить ее ментальной речью не хотел, напряжение и так было больше, чем она могла вынести. Он объяснит ей. А проклятая шлюха кельми за все заплатит. - Взять! – приказал он солдатам. Ирина приняла на свой счет, вздрогнула и поникла. Да нет же, родная, не тебя. Ты принадлежишь только мне. Не отдам никому. Только сам. Только моя. Он подошел к ней, усыпил. Обратился драконом и велел одному из солдат уложить девушку ему на спину. Правительница кельми пыталась говорить с ним о заложницах, он не слушал. За дочь она даже не попыталась заступиться. Воистину Мудрейшая. Понимает, когда не стоит тратить силы втуне. С помощью Камариса он спеленал Дэнерина магическими путами, лишив способности колдовать и обращаться драконом. Двое солдат взяли пленников в когти – пусть предатели перенесут полет с неудобством. Вереница черных драконов взмыла в небо и направилась на юго-запад. Глава 45. После разлуки Открыв глаза, я уставилась на потолочную лепнину в форме драконьей головы. В моей спальне ничего подобного не было… Откуда такие украшения в княжеском дворце? Тем не менее лепнина хорошо мне знакома. Такая была в другой моей спальне. В замке Ральдарина. Подскочив на кровати, я огляделась. Спальня размером со школьный спортзал. Яркий солнечный свет еле пробивается сквозь плотные шторы. Знакомая мебель. Да, это мои покои в замке Ральдарина. Господи, неужели все это мне приснилось?! Жизнь в Лидаро… Алтео, Росио, встреча с Дэном, загадка Семайни, бегство в земли кельми и встреча с Ральдарином… А наша сумасшедшая ночь, его измена с Элайсси, мой уход – все было сном?.. Мы по-прежнему в деловых отношениях мессии и покровителя?.. Хоть бы оно так и оказалось! Вся эта душевная сумятица – просто сон. Не было постыдной слабости, не было предательства себя самой, своих жизненных принципов. Нет раздирающего противоречия между телом и разумом. Я верна себе. Я шумно выдохнула. Откинула одеяло, встала с кровати, подошла к окну и отдернула шторы. Ослепительное солнце Азрайлена хлынуло сквозь прутья решетки. Далеко внизу расстилалась изумрудная долина. Отвернувшись от окна, я подошла к шкафу, чтобы одеться. Джинсы, джемпер, кроссовки – все находилось на прежних местах. Ничего не изменилось. Я никуда не уходила. Сон. Невероятный, сложный, правдоподобный сон… Взгляд упал на полочку под моей земной одеждой. На ней лежала дорожная торба. Чертовски похожая на ту, с которой я вышла из княжеского дворца в моем сне. А внутри что-то прямоугольное с острыми углами. Схватила ее, раскрыла. Два фолианта. Зеленый и черный с бордовым. Я вытащила их и подбежала к окну, чтобы рассмотреть на свету. Череп и скрещенные кости на корешке темной книги. Золотое тиснение – на зеленой. Оба шрифта непонятны, но оба узнаваемы. Я видела эти очертания букв. Как видела эти книги. Отложив черную на подоконник, я принялась судорожно листать зеленую с конца. И вот они тут как тут. Два лица, мужское и женское в обрамлении узорчатой тесьмы. Эльсарим и Семайни. Либо я вынесла эти книги из сна – как мне только что уже привиделось… Либо мое облегчение напрасно и сон оказался явью. Скрипнула дверь. Оборачиваясь, я открыла рот, чтобы приветствовать Дельдру. Да так и осталась с отвисшей челюстью. Вместо служанки шеами вошел Ральдарин собственной персоной. Я не успела ни слова вымолвить, ни мысли подумать Стремительным шагом он приближался ко мне. Рефлекторно я выставила перед собой книги, как щит. Ральдарин взял мои запястья, развел в стороны. Древние фолианты с громким стуком рухнули на пол. Я попыталась выдернуть руки, но он не дал. Подтолкнул на шаг назад, и я уперлась спиной в стену. Еще полшага ко мне – и вот я зажата между стеной и Ральдарином. Янтарные глаза впиваются в меня сверху вниз. Он вдавливает в стену мои разведенные ладони. Наклоняется к губам… Я перед ним, как кролик перед удавом. Замерла в ожидании поцелуя, беспомощная, трепещущая. Но он ничего не делает. Лишь скользит по мне взглядом. Широкая грудь напряженно вздымается. Вслушиваюсь в его дыхание – и сама не замечаю, как дышу с ним в такт… Кажется, так будет длиться вечно. Я – распятая у стены. Он – держит и контролирует каждое мое движение. Наэлектризованное поле между нами – опутывает незримыми нитями, стягивает ближе, плотнее друг к другу… И когда я уже перестаю ждать, растворяюсь в застывшем безмолвии, он набрасывается на мои губы. Сминает поцелуем, захватывает в непереносимо сладостный плен. Минута, другая, третья… Я не считаю. Забыла время, забыла себя. Поцелуй не дает вздохнуть – но дышать я тоже забыла. Когда он наконец отрывается от меня, судорожно вбираю воздух. Одним движением Ральдарин разрывает шелковую ночную рубашку, в которой я проснулась. Так же безжалостно он обошелся с блузой в прошлый, наш первый раз. Воспоминания о том разе обжигают не меньше, чем прикосновения Ральдарина. По венам разливается огонь, и я не могу ему противостоять. Исчезло все, что разделяло нас. Нет ни людей, ни кельми, ни их интриг, ни загадок. Только я – женщина, и мужчина, который жаждет мной обладать. Ральдарин подхватывает меня, усаживает на подоконник. Сам склоняется ко мне, упираясь могучими руками по обе стороны от меня. И впивается губами в шею. Не отрываясь, скользит до ключиц. Целует каждую впадинку, опускается ниже. Соски напрягаются, предвкушая его приближение… И когда он касается их языком, я на грани взрыва. Он отнимает одну ладонь от подоконника, оглаживает мне спину и бедра. Раздвигает мои колени. Теперь уже я опираюсь на руки и откидываюсь назад. Обнаженная, вся раскрытая перед ним. Ральдарин срывает свою одежду еще резче и быстрее, чем мою. Замираю, любуясь, как натягивают кожу упругие мускулы. Стыжусь опустить взгляд ниже. Сегодня на меня не действует дурманящее зелье. Неловко взирать на неприкрытую, рвущуюся ко мне мужественность. Но он и не дает рассматривать себя. Крепко прижимает всем телом, захватывает в кольцо рук, как в стальные тиски. Чувствую его в себе, как он врывается, вновь ломая все мои границы, сметая все защиты, какие еще остались в моей упрямой голове. И я понимаю, что за этот миг близости, полного и неразрывного единения я отдам все – даже самое дорогое. Нет ничего дороже нас двоих. Он двигается резко, жестко, ударяясь бедрами о мои. Вколачивается, заставляя стонать навзрыд. Я кричу от блаженства на грани боли. От запретного удовольствия, которое тщетно пыталась вытравить из воспоминаний. "Ирина…" – шепчет он. "Рин!" – выкрикиваю я. Наши имена сливаются, как и наши тела. Взрыв настигает меня и захлестывает, как поток лавы. Экстаз разливается под кожей жидким пламенем, заполняет каждую клеточку тела. Бьюсь в его объятьях – таких крепких, надежных… Желанных. Сжимаются, пульсируют мышцы внутри, и я еще плотнее, еще острее ощущаю Ральдарина в своем лоне. Иной поток огня – его огня – заливает меня изнутри. Млею и плавлюсь у него на руках. Губы Ральдарина покрывают меня поцелуями. Он отстраняется, чтобы взглянуть мне в глаза. И я впервые вижу на его лице... нежность. Не просто дикую, безумную страсть, сносящую любые преграды на пути. А перед моим взором вдруг всплывает картина другого страстного соития. Не со мной. Элайсси в разорванном платье. Ральдарин, вбивается в нее, как только что в меня. Она ведь сейчас тоже где-то здесь. В его власти. Может, и сейчас он направится от меня к ней, за добавкой? Он смотрит на меня, и в глазах мелькает тревога. Что-то отразилось на моем лице. Вслед за той ранящей картиной в памяти всплывает все остальное. Элайсси. Дэн. Заложницы. Прерванный ритуал. Люцема. Она ведь тоже здесь, в замке. Наверняка утешала его после моего бегства. Я даже не замечаю, как моя рука взлетает и с размаху бьет его по лицу. И вторая. Чужим, холодным голосом спрашиваю: - Где Элайсси и Дэн? Что ты с ними сделал? Про каких заложниц спрашивала мать Элайсси? Вытянулись ромбики зрачков. На миг мне стало страшно. Что он сейчас сделает со мной за это?.. Пальцы Ральдарина сомкнулись на моих запястьях. Опасно прищурившись, он проговорил: - Последний раз я позволяю тебе такое. Не надейся, что моя страсть к тебе защитит от наказания. Ах вот как он заговорил?! Опять наказания всплыли! Хорошо же, я сейчас тоже кое-что припомню. - И как ты собрался меня наказывать? Привяжешь к кровати и заставишь смотреть, как развлекаешься с Элайсси? Или Люцемой? Помню, ты искал зрителей для ваших забав! Зрачки сузились еще сильнее. Ральдарин стиснул зубы. Я напряглась в ожидании чего-то очень, очень нехорошего. Но в этот момент он шумно выдохнул. А потом заговорил: - Я понимаю. Ты видела меня в ту ночь со шлюхой кельми. Я знаю. На то они и рассчитывали. Чтобы ты увидела меня с ней, рассердилась и позволила себя увести. - Что?! - Все было подстроено, Ирина. Перед тобой разыграли представление. - Неужели? А перед тобой что разыграли, чтобы ты трахнул Элайсси через полчаса после меня?! Хочешь сказать, это она такая коварная, все подстроила?! Но она тебя не принуждала! Судя по тому, что я видела, ты был доволен процессом, и еще как! Может, ты и сейчас пойдешь к ней? А следом – к Люцеме? Яростно полыхнул янтарь в глазах. Пальцы Ральдарина до боли сжали мои запястья. - Люцемы нет в замке. С первого же дня после твоего бегства. А сегодня не будет Элайсси. Твои страхи напрасны. За все это время я не прикоснулся ни к одной женщине. И не прикоснусь. Только к тебе. Так что не надейся сбежать снова, человечка Ирина. В первый миг сердце екнуло от этих слов. Он назвал меня своей единственной! Обещал не прикасаться к другим… Это не ложь?