— Послушайте! — я почувствовала, что начинаю закипать. — Скучно мне — впервые за пять лет появилось много свободного времени, вот «такая возможность»! К чему эти вопросы? Если вам запрещено приносить невестам подобные вещи, так просто скажите об этом. Горничная испуганно попятилась. — Никто не задавал подобные вопросы, поэтому я не знаю, запрещено это или нет. Нужно уточнить у руководства. — Будьте добры, — попросила я и приготовилась к томительному ожиданию. Напрасно, через десять минут в комнату постучалась Кларисса. — Вы действительно просили скрипку? — без обиняков уточнила сваха. — И скрипку, и арфу, и флейту! Почему вас это удивляет? — не выдержала я. — В анкетах у пяти невест указано владение музыкальными инструментами, но принести их попросили только вы. — Может быть, остальные просто скромничают? — предположила я. Кларисса посмотрела на меня с сомнением. — Не заметила я в невестах особого стеснения, когда объясняла, что алкоголь в спальню им никто не принесет. Я на секунду задумалась и без какого-либо сочувствия заметила: — По-моему, у вашего гарнизона свах был достаточно большой выбор среди девушек, желающих попасть в Отбор. Кто мешал отбирать сплошь дирижеров, да закодированных пианисток? — Принц, — Кларисса тяжело вздохнула и, отвернувшись к двери, пробормотала себе под нос, надеясь, что я не услышу. — Будь моя воля, количество невест сократилось бы втрое. Со свахой я была согласна. Добавлю, что если бы право выбора принадлежало мне, в гонку за императорским титулом я бы вовсе не попала. ГЛАВА 6 Скрипку мне все-таки принесли. Арфу обещали отыскать позднее, а про флейту и вовсе предпочли забыть. Я не обиделась и до самого ужина исполняла запомнившиеся с юности произведения. Казалось, будто не было этих лет разлуки с музыкой, казалось, мы снова единое целое, и смычком я извлекаю не волшебные звуки, а рисую чьи-то судьбы, рождающиеся с первым звуком, и умирающие уже после того, как наступает тишина. Как выяснилось, приобщаться к прекрасному понравилось не всем, и за вечерней трапезой несколько невест предъявили мне претензию за испорченный послеобеденный сон. С помощью Мираны и неожиданно поддержавшей нас Реци, особо активных смутьянок удалось утихомирить, но нагнетать обстановку я не стала, и после ужина, отложив скрипку, отправилась в зимний сад. Атмосфера в нем способствовала размышлениям, а у меня присутствовала острая необходимость подумать на тему того, кто мог украсть документы. Я точно знала, что до передачи уголовного дела Икеру, папка оставалась без присмотра только один раз — когда меня вызывал к себе Оррах. Но после этого я, напуганная тем, что кто-то шарил на моем столе, такого позволить не могла. Получается, что воришка долгое время выжидал удобный момент, и воспользовался им сразу же, как только Икер допустил ослабление внимания. И что? Нужно подозревать кого-то из своих? Кого-то, кто долгое время работает рядом, и всегда помогал в силу своих возможностей? Я любила всех — даже противную Гайдину, и возненавидевшую меня Мариссу… Заподозрить сослуживцев в предательстве значило продать собственные светлые чувства. Было еще кое-что, почему я пришла в зимний сад, да еще и скрылась за кустом, усевшись в то же кресло, что и вчера — я надеялась снова встретить загадочную блондинку, разгуливающую по дворцу, как по собственному дому. Ждать пришлось недолго. Услышав стук каблучков по плитке, я, словно почуяв добычу, притаилась в своем укрытии. Напрасно — за куст брусники заглянула Бруниса. Вчерашней незнакомкой она быть никак не могла. — Сидишь, — глупо констатировала девушка. Я молча кивнула, не желая отвечать и надеясь, что Утвальд уйдет. Шанс того, что блондинка появится и я смогу выяснить ее личность был, но рассеялся, как только Бруниса, громыхая железными ножками по плитке, подтянула ко мне еще одно кресло. — Совсем не хочется спать, — пожаловалась девушка. — Мечтаю покурить, но сигареты здесь запрещены. Я была права — сигары ей для полноты образа не хватает. — Почитай книгу, — равнодушно посоветовала я. — С непривычки здорово убаюкивает. Бруниса воззрилась на меня с легко читающимся сомнением во взгляде. — Тебе-то откуда знать? — Прости, что? — Спорим, в детстве ты была типичной отличницей, читающей даже под одеялом, подсвечивая буквы фонариком. Тебе-то откуда знать, что чтение способствует быстрому сну? Ничего личного, но принцу ты не подходишь. И Бруниса с неприятной улыбкой закинула ногу на ногу, выставляя бедро, меняя позу на более сексуальную, и наглядно демонстрируя, что вот ее-то, такую особенную, принц точно оценит. Резко захлестнула обида — отчего-то, слова про «типичную отличницу» здорово обидели, но я широко улыбнулась и спросила: — Бруниса, ничего не имею против твоей внешности — девушка ты симпатичная, но скажи, как у тебя получилось очаровать свах Отбора? Помимо большой груди, императрица должна обладать и другими качествами. Ответить Утвальд не успела — за куст заглянула Мирана. — Сидите? — точно так же, как недавно Бруниса, девушка подтащила кресло. — Не могу уснуть — жду, когда вернется Ильфеина. — Возможно, она вообще не вернется, — заявила Бруниса. — Или вернется ненадолго. Я и Мирана переглянулись. — Что ты имеешь в виду? — Многое, — радуясь, что находится в центре внимания, Бруниса томно потянулась. — Ильфеина может остаться у Максимилиана на ночь, что вряд ли — наша мышка, вероятно, до сих пор на другую сторону дороги переходит, если мальчика встречает. Может статься, свидание окажется настолько неудачным, что принц сразу же отправит девчонку домой. Я склоняюсь именно к этому варианту. — Что-то у тебя скудно с фантазией, — с издевкой протянула Мирана. — Или постель, или удаление с Отбора. А как же цветы, разговоры по душам? Ты считаешь, принц на это не способен? Бруниса раздраженно тряхнула волосами, пропуская их сквозь пальцы. — Он мужчина, рыжая. Притом богатый и влиятельный мужчина. А таким нет смысла ухаживать за девушками — они сами укладываются к его ногам. — Заметно, что ты только так и поступала, — я по-настоящему разозлилась. — Некоторые мужчины ухаживают для того, чтобы показать все хорошее, что в них есть. — Вот-вот, вся эта романтика — сплошное лицемерие. — Кстати, — решила я сменить тему, и повернулась к Миране. — Что произошло сегодня утром? Почему ты пришла позже? — Я же уже говорила, — Мирана досадливо поморщилась — Кто-то заблокировал дверь. — О чем вы? — не поняла Бруниса, но я сердито отмахнулась. — Но кто это мог быть? — Не знаю, — довольно резко отозвалась девушка. — Без десяти минут девять я собралась выходить из спальни, толкнула дверь — она закрыта. Ломилась, кричала, но никто не открывал. Даже расплакалась от злости, и тут охранник отворил дверь. Дверь была заблокирована какой-то палкой! Ты представляешь, палкой?! В общем, спасибо ему. А то бы мы сейчас здесь не сидели — ждала бы я космолет на Ваоль. Я с сожалением взглянула на подругу. Кое-что в ее рассказе не давало мне покоя. — Без десяти минут девять в столовой были еще не все девушки. Ты уверена, что выходила именно в это время? Неужели девушки проигнорировали твои крики из-за запертой двери? К тому же злоумышленник не мог не осознавать риска — на человека с палкой у двери обязательно бы обратила внимание одна из запоздавших невест. Ты же не думаешь, что это дело рук группы конкурсанток? — Я не знаю, — Мирана заметно занервничала. — Может быть, вышла чуть позже, к тому же моя спальня находится не в начале коридора, вполне возможно, что на этого гада и правда никто внимания не обратил. А насчет криков — Отбор, это серпентарий змей. Я тонуть буду — руки никто не подаст. Ну, кроме тебя. — Действительно, — я задумчиво смотрела на Мирану. — Утопающему руку подавать чревато, обычно круг бросают. — Серпентарий? — вскинулась Бруниса. — Вообще-то я тебе ничего не сделала, рыжая! Начинающийся спор прервало появление Каппы Карнеги — милой девушки с короткими светло-русыми волосами и пухлыми губами. Сил в ее слабых полупрозрачных ручках не хватило на то, чтобы подтащить кресло, и поэтому она просто села на газон и обняла свои колени. Одна за одной в сад приходили все невесты, по разным причинам не желающие спать. Я чуть не выругалась в голос, понимая, что интересующая меня блондинка не заметить такой табор не сможет. Кто-то из невест принес фиши — настольную игру на досках, и мы разбились на пары, поочередно играя друг с другом. Мы даже пропустили возвращение Ильфеины. Кесалия, исправно караулящая в коридоре, залетела вдруг в сад, и зашептала, замахав руками. — Пришла, пришла! Охранник привел! Дощечки тут же были оставлены. Без малого двадцать девушек (Велания и ее подруга Роав девичник проигнорировали), бросились в комнату первой счастливицы. На нетерпеливый стук, дверь открыла восторженная Ильфеина. — Ой, девочки, — девушка прижала кулачки к груди. — Вы, наверное, хотите узнать, как все прошло? — Мы хотим узнать, почему тебя не выгнали, — мрачно поинтересовалась Бруниса, но ее тут же оттеснили. — Он прекрасен! — Ильфеина не обратила внимания на ядовитую реплику. — Мы поужинали в саду, в беседке, он расспрашивал меня о семье, моих увлечениях, показывал созвездия… Бруниса громко и демонстративно фыркнула и с гордо поднятой головой отправилась в свою спальню. Радоваться чьему-то успеху девушка явно не умела. Часть невест, надеявшихся на истерику Ильфеины из-за изгнания с Отбора, тоже в разочаровании удалились. Дружеская атмосфера, которая только только начала зарождаться в нашем пропитанном ядом коллективе, разрушилась. На завтрак невесты пришли невыспавшиеся, злые, но тщательно скрывающие плохое настроение за улыбками перед камерами. Как и вчера, журналисты заняли большую часть столовой и терпеливо ожидали развития событий, застыв с диктофонами, блокнотами и видеокамерами в руках, клешнях и щупальцах — журналистская братия пестрила приезжими с далеких планет. Яш Орчаковский вошел в столовую в компании Клариссы и высокого подтянутого мужчины зрелых лет. По пристальному цепкому взгляду и строгой выправке, мне сразу стало понятно, что он военный, хотя форма на нем и отсутствовала. — Ах, я ослеплен, — дурашливо воскликнул ведущий, прикрывая рукой глаза. — Ослеплен улыбкой красавицы, которая первой побывала на свидании с принцем. Ильфеина Вайес, радость моя, выйдите вперед. Ильфеина, не скрывая своего смущения, шагнула из толпы невест, навстречу ведущему. Несколько девушек обиженно зашептались — сегодня, все внимание камер, а, следовательно, и зрителей, было направлено только на счастливицу Вайес, что, по мнению большинства, было нечестным. Яш меж тем не умолкал, вытягивая из молчаливой Ильфеины подробности свидания. Как нам поведала девушка, вчера за ними повсюду следовали операторы с телекамерами, и было понятно, что интерес ведущего направлен только лишь на выяснения чувств самой Вайес.