— Откуда такая? — проследил архимаг за направлением движения птицы. — Да так, нашел, — явно попытался замять тему русал. — Где? — не уступил герцог. Судя по всему, допросы касательно сельского хозяйства также входили в круг его прямых обязанностей. Лоен откашлялся. Помолчал. Не помогло. — Ну? — Несмотря на кажущуюся расслабленность, Майлс явно не спешил отпускать лесничего без ответа. Моржовоусый повернулся и грустными оленьими глазами уставился на мужчину. — Сменял, — наконец родил он. — Молодильные яблоки в чаще леса поспели, а ты же знаешь, это товар особый. Понимаешь? Архимаг безмолвствовал. Я сбавила шаг, делая вид, что любуюсь окрестной растительностью. — Ну, в общем, там есть один юшский торговец, — наконец перестал мямлить русал, — цену годную предложил, да еще скидку. Ну я и… Нет, я отказывался, чес-слово! Громкий хмык ясно дал понять, что Рейгран думает по этому поводу. А уж следующие слова и впрямь подтвердили мои мысли. — Расхищение государственной собственности? Молодильные яблоки — собственность короны, ты помнишь? Лесничий потупился. — Да помню я, помню, — развел руками, — да что поделать-то мог? Еще и курицу предложили — заморскую какую-то. Представляешь, зеленые яйца несет! Феномен зеленых яиц был интересен, видать, не только мне, но и архимагу. Так как после повторного хмыканья он всепрощающе махнул рукой, видимо мысленно выписывая индульгенцию предприимчивому русалу. Дом приветливо манил распахнутыми ставнями. Миновав три скрипучие ступеньки, мы по очереди степенно вытерли ноги о влажный бирюзовый коврик у дверей и, пригнувшись, вошли. Пригибаться, правда, пришлось только Майлсу — русал, лишь немного обогнавший меня в высоту, веселым колобком вкатился в сени первым. Мне досталось последнее, замыкающее место. В выбеленной небольшой кухне потрескивала жарко натопленная печь. Правда, тепло чувствовалось лишь мельком — открытые нараспашку окна не давали жару завладеть помещением, выдувая его прочь. Голубые полупрозрачные занавески развевались на сквозняке. Вязанка луковых головок, чудом держащаяся на притолоке, покачивалась в такт занавескам. Вкусно пахло чем-то мясным. — Мама! — зычно позвал Лоен, и я невольно вздрогнула, когда его голос разнесся по небольшому помещению. — Мама, я пришел! Шторка, разделяющая кухню с другой комнатой, дрогнула и отодвинулась в сторону, выпуская в святая святых хозяйки круглую румяную старушку в накрахмаленном белоснежном переднике. Абсолютно седые волосы, заплетенные в две толстые косы, были переброшены на грудь. Лоен был удостоен быстрого осмотра и одобрительного кивка. Затем женщина перевела взгляд на нас — и просияла. — Майлиус, неужели? Архимаг улыбнулся и сделал пару шагов вперед, наклонившись с поцелуем к морщинистой руке, а я явно почувствовала себя лишней. — Здравствуйте, бабушка Нейя, — улыбнулся он. А я нахмурилась: на бабушку женщина никак не тянула даже с натяжкой. — Уж не обессудьте, что без приглашения. Хотел на обратном пути заглянуть, да вот… — Он виновато развел руками. Но женщина лишь махнула рукой. Улыбка ей удивительно шла. — Полно, Майлиус! Ты же знаешь, тебе здесь всегда рады! — Она откинула одну косу за спину и любопытным, абсолютно девичьим взглядом стрельнула в мою сторону. — А ты не один? — Нет, — не стал разочаровывать ее архимаг, — с женой. Кажется, это было лишним. После небольшой, но выразительной паузы бабушка Нейя покачнулась, а затем стала медленно заваливаться назад. — Мама! — тут же кинулся к ней Лоен. — Мама, что с тобой? Ситуацию спас, как ни странно, стоящий за спиной женщины стул. Грузно опустившись на этот предмет мебели, мама лесничего сложила на груди руки. — Ой, — только и выговорила она. — Ой… — Мама! — Слоном в посудной лавке топтался рядом с ней лесничий. — Мама, все в порядке? Может, воды? — Да погодь ты, — отмахнулась женщина, — дай в себя-то прийти! О таком предупреждать надо. Ой, радость-то какая! — Она подняла голову, уткнувшись в меня взглядом. — Девочка какая красивая! А звать-то тебя как? — Райена, — уже привычно отрекомендовалась я, вспоминая, есть ли у меня в каком из карманов нюхательная соль. Соль не понадобилась. Словно забыв о том, что несколько мгновений назад ноги ее не держали, бабушка Нейя шустро вскочила со стула. Лоен отшатнулся назад. Большая синяя чашка, неосмотрительно стоящая на краю стола, накренилась и начала падать. — Не в этот раз, — тихо заметил Майлс, легко подхватывая летящий сосуд и водружая его на место. — Ой, — в тон маме прокомментировал лесничий и, почесав затылок, поспешил ретироваться. — Я это… лошадь покормлю. И курицу. И тыкву срежу! — Последние слова прозвучали уже из-за двери. Топот ног подтвердил решительность действий русала. Мы остались втроем. Бабушка Нейя, на мгновение было убежавшая в другое помещение, тут же вернулась обратно, неся большой зеленый плед. — Устали, поди, с дороги? — улыбнулась она нам. — А я вам комнаты приготовила. Лоену сон приснился, — сообщила она, вручая плед Рейграну, — что гости будут. Спустился с утра и говорит: готовь, мать, комнаты. Я и послушалась. Лоен у меня такой. — Какой? — не поняла я, принимая у женщины второй, под стать первому, плед. — Вещий, — полушепотом пояснила она, — оттого и лесничим значится. У нас лес абы кого не выбирает. Тут меру знать нужно, — поучительно подняла она палец и воззрилась на архимага. — Ты чего встал? Подушки что, мне тащить нужно? А ну пойдем! — грозно напустилась она на мужчину и, обернувшись, хитро подмигнула мне. Я тихо хихикнула. — Ничего не меняется, — хмуро прокомментировал Рейгран, когда, поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, мы оказались в небольшой спальне с синими занавесками на единственном окне. — Принеси, подай, подушки выбей… — А по-моему, тебе нравится, — не стала слушать стенания я, окидывая взглядом временную обитель. Комната мне понравилась. Небольшая, с широкой кроватью у одной стены и вместительным диваном у другой. Оба предмета мебели были накрыты голубыми вязаными накидками, которые не оставляли сомнений в роде деятельности своей создательницы — судя по всему, в свободное время бабушка Нейя вязала, и вязала мастерски. Я задумчиво провела ладонью по вывязанной удивительным узором цапле и оглянулась на архимага. — Слушай, Майлс… Рейгран, водрузивший подушки и плед на угол дивана, обернулся. — Я так понимаю, ты уезжаешь? — А ты остаешься, — утвердительно кивнул он. — Так или иначе, дорога пролегает через Бурелом. А мне, понимаешь ли, сложно по нему двигаться, когда моя жена теряет сознание на первых метрах дороги. Заботу я оценила. Лишь поинтересовалась: — А ты надолго? Удивленный взгляд послужил мне ответом: — А что? Я пожала плечами: — Просто интересуюсь, сколько мне тебя ждать. В этот раз молчание затянулось. В воздухе явно запахло недвусмысленностью, а я, отвернувшись, отошла к окну, ругая себя за лишний вопрос. Наконец мужчина отмер. — К завтрашнему вечеру буду. Но постараюсь поскорее. Он не договорил, да это и не требовалось — мы оба понимали, насколько неловким и скомканным получился разговор. Словно кисель, который я когда-то приготовила на спор. Керл тогда даже воздержался от комментариев, лишь ласково погладил меня по голове и тем самым забил последний гвоздь в крышку гроба моей хозяйственности. Неловкую паузу прервал стук в дверь. — Мама обедать зовет, — лаконично сообщил Лоен из коридора. Заглядывать в комнату он не стал, что позволило мне оценить тактичность русала. — Ну что, пойдем? — Казалось, Майлс только и ждал, чтобы покинуть это уютное, но такое тесное для нас двоих помещение. Протестовать мне не хотелось, и я первой направилась к выходу. Бабушка Нейя крутилась возле стола, периодически наклоняясь к печи. Дело спорилось, и на столе уже ожидала своей печальной участи сероватая буханка свежеиспеченного хлеба и услужливо завернутые в матерчатую салфетку столовые приборы. — О, ну наконец-то! — прокомментировала женщина наше появление и тут же склонилась к печи, держа в руках увесистый ухват. — Райена, хлеб нарежь. Майлиус, ложки протри! Лоен, куда смотришь? Свекольник из сеней принеси! Молчаливо подивившись предприимчивости хозяйки, я быстро пристроилась в угол стола, исподлобья наблюдая за архимагом. Майлиус, как его без сокращений именовала бабушка Нейя, спорить, на удивление, не стал, а вооружился кухонным полотенцем и занялся приборами. В сенях что-то зазвенело, загремело и наконец грохнулось, заставив женщину воинственно всплеснуть руками и ринуться на помощь сыну. Дверь хлопнула, отрезая нас от эпицентра событий. — Не обращай внимания, — сказал архимаг, не выпуская из рук ложку.