И этот источник не заставил себя долго ждать. Вначале из-за низкого забора появилась круглая, как репа, голова. Она огляделась по сторонам и, не обратив ни малейшего внимания на меня, застывшую в предвкушении развития событий, скрылась обратно. А затем раздался тихий шорох, часть забора, на котором вчера так уютно сидела курица, беззвучно растворилась, и на свободу вышел донельзя странный персонаж. Кажется, где-то в территориальном цветовом разделении Подмирья произошел сбой, поскольку странное существо собрало в своей одежде все виденные мной оттенки. Желтые короткие штаны. Красные ботинки. Синий, отливающий перламутром плащ. Все это разноцветье венчала кокетливо нахлобученная на острое ухо крошечная зеленая шапочка. Незнакомый персонаж двигался задом, волоча за собой круглую рыжую тыкву. Тыква была до боли знакомой. Не придумав ничего лучшего, я остановилась и, оперевшись на своевременно попавшийся ствол яблони, принялась наблюдать за сценой кражи. — И чего им неймется-то, — пыхтя между подходами, причитал персонаж. — Туда сбегай… то принеси… чертям подай… зелья достань из… Понимая, что сейчас стану невольным свидетелем чужих тайн, я тихо кашлянула, привлекая внимание, и через мгновение на меня уставились два огромных глаза изумрудного цвета. — Привет, — поздоровалась я. — И тебе не хворать, — с потрясающим величием отозвалось недоразумение, оставляя в покое добычу. — Ты чьих будешь? — Своих собственных. Красивая, — кивнула я на тыкву, — возврат-то подразумевается или ты так, насовсем? Незнакомец грустно понурился: — Так это ты у Нейи живешь… — Я, — кивнула, уловив некую странность, — а ты откуда знаешь? — Да почитай все знают, — пояснил персонаж, протягивая мне худенькую, как веточка, руку. — Слухи-то не ходят — летают. Я Гройвус. — Райена. — Я аккуратно пожала руку нового знакомого и попыталась спросить, не сдержав любопытства: — А ты… Мой взгляд, видимо, был слишком красноречивым, потому что Гройвус тут же подобрался и поправил шапочку. — Из лепреконов мы, — степенно представился он. — Это которые горшки с золотом прячут? — блеснула эрудицией я. — И их тоже, — кивнул Гройвус, расплываясь в улыбке, — правда, редко. Мы в основном… по маленькой. — Это как? — Да так, — неопределенно махнул рукой он. — Если что достать надо — ко мне обращаются. Вещи там, предметы… — Я думала, к юшцам идут. — К юшцам попробуй пойди, — воинственно подбоченился лепрекон, — враз без штанов останешься! А мы можем договориться. Вдруг что понадобится? Или вещь какая редкая, или проблема какая возникнет. Опять же, скидки для постоянных клиентов… — многозначительно закончил он. — Заманчиво, — улыбнулась я. — Если понадобится — обязательно. Кажется, это окончательно растопило лед между нами. Весело подмигнув, Гройвус обернулся к тыкве, а я внезапно вспомнила о принципах. — Придется вернуть. Лепрекон застыл, а затем как-то виновато вздохнул: — А так хорошо общались… — Просто замечательно, — поддакнула я. — Кати давай в обратную сторону. — Может, договоримся? — Разве что с моим мужем, — хмыкнула я, представляя эту картину и напрочь игнорируя тот факт, что впервые называю Майлса этим словом. — А кто муж? — Рейгран. Гройвус смерил меня непонятным взглядом и наклонился к тыкве. Рыжий овощ будто сам по себе медленно покатился в обратную сторону, а лепрекон засеменил следом, что-то бурча себе под нос. Сделав пару шагов за ним, я прислушалась. — Рейгран, — ворчал новый знакомый, шустро переставляя ноги. — Нашла дурака! С юшцами и то легче договориться… — Прям-таки легче? — не выдержала я. Лепрекон остановился и медленно обернулся. — Не любит он посредников. Мы ему это… — Он наморщил лоб, будто что-то вспоминая, и наконец родил: — Статистику портим. Я едва подавила прущую наружу улыбку. — Я ничего не скажу, — пообещала. Гройвус просиял. Я еще некоторое время провела на свежем воздухе. Полюбовалась на занявшую свое место тыкву, стыдливо проигнорировала проплешину на месте забора и, констатировав тот факт, что тайное станет явным очень скоро, вернулась в дом. Сени встретили меня темнотой, прохладой, запахом сушеного тысячелистника и писком одинокой мыши в углу. И голосами, доносящимися из кухни. — Странно, он должен был уже вернуться, — бурчал Лоен. — Если жене сказал, что вечером — это понятное дело. С запасом сообщил — бабы нервничать не должны. Я замерла, боясь пошевелиться. — Ну ты всех-то не суди, — увещевающе прервала его Нейя. — Абсолютно не сужу. — Тираду лесничего прервал решительный стук ложки — кажется, обед был в самом разгаре. — Но дело-то не в этом. — Ну, может, задержался, — хмыкнула наяда. — Как же, задержался, — фыркнул русал. — Нарочного выслал — нарочный долетел. С утра еще должен был быть. — Ты же сам говорил — дела. — Да какие дела! — отмахнулся Лоен. — С чертями парой слов перекинуться да цветок этот хренов из палисадника вождя выковырять. И все. — Ну мало ли… — не согласилась Нейя. Впрочем, голос хозяйки звучал без присущей ей уверенности. — Не мало, — не согласился лесничий. — Рейгран пунктуален. Не то что этот дружок его… — Элькар, — подсказала наяда. — Он самый. Тем более жена его здесь. Он на нее так смотрел… Да лететь должен был назад! Молчание, воцарившееся за этой репликой, остро отдавало согласием. Я прикусила губу, чувствуя, как земля потихоньку начала уходить из-под ног. — Может, завернул куда, — тихо подсказала Нейя после непродолжительного сеанса тишины. — Сказал, не поедет, — тихо отозвался русал, — мол, всякое может возникнуть. Сказал, жену отвезет домой и уже затем решит все. Медовый месяц у них. — Медовый месяц… — эхом откликнулась наяда. «Медовый месяц» — промелькнуло у меня в голове. — А что можно сделать? — вновь подала голос хозяйка. — Ой, мама, — хмыкнул Лоен, — не знаю. На рассвете выеду, посмотрю. До рассвета, сама знаешь, Бурелом не пропустит. Но что Райене говорить — ума не приложу. Ручка входной двери нащупалась как-то сама собой. — Ничего не надо говорить, — тихо сообщила я, входя в кухню. Ноги откровенно не держали. — Просто объясните, что происходит. Желательно честно. Нейя прижала руки к щекам, Лоен покачал головой. — Райена… — Куда он поехал? — задала я вопрос, присаживаясь на табурет у входа. Дойти до лавки я не рисковала, понимая, что потерплю фиаско. Лесничий развел руками: