– Сейчас, – отозвался хозяин дома, озабоченно нахмурив брови. – Милая, извини, твой разговор может подождать? Я должен подняться наверх. – Именно для этого я и пришла, – выпалила Харпер. – Ты очень нужен маме, там с Майклом беда. Питер бросился наверх, длинными ногами перескакивая сразу через несколько ступеней. Девочка спешила следом, но, когда она оказалась у лестницы, отец уже выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь в подвал. В ту же секунду строительные лампы погасли, и в огромной подземной комнате воцарилась кромешная тьма. Казалось, что вместе со светом выключились все звуки. Крики мальчика смолкли, и Харпер могла слышать лишь собственное тяжёлое дыхание и тревожный стук своего сердца. Она знала, что лестница всего в полуметре от неё, но не могла сделать ни единого шага. Её парализовал страх. Прижавшись к стене, Харпер опустилась на колени и вытянула руки вперёд, чтобы нащупать первую ступеньку. Но та как будто испарилась. Сзади послышалось неразборчивое бормотание. Девочка всхлипнула и зажмурила глаза, чувствуя, как подвал наполняется неестественным липким холодом. Собравшись с духом, Харпер обернулась и открыла глаза, готовая встретиться со своим страхом лицом к лицу. К её удивлению, в окно бил нежный свет полной луны. Окно? Затаив дыхание, она осмотрелась. Решётка, покрытая птичьим помётом, уродливые жёлтые стены, неудобная кровать… Она оказалась в больничной палате из своих кошмаров. По какой-то неведомой причине она вновь очутилась в Брайерли. А затем услышала голоса: – Она думает, что она ведьма. – Далия такая странная. Она пыталась наложить на меня проклятие! – Даже родители не могли её выносить. Они отослали её сюда навсегда. Вот почему она покончила с собой. – Далия мертва. Далия мертва. Далия мертва. Мертва, мертва, мертва… Харпер бросилась к выходу, но дверь палаты, как назло, была заперта. Ледяной холод наполнил комнату, изо рта девочки вырывался пар. Как и в своих кошмарах, она точно знала, что кроме неё в комнате есть кто-то ещё. Прижавшись спиной к двери, она обернулась. У изножья кровати стояла полупрозрачная девушка, одетая в выцветшую синюю униформу, которую носили все пациенты Брайерли. Её спутанные тёмно-каштановые волосы грязным облаком ниспадали на грудь. А на лице Далии темнели пятна крови. Но даже они не пугали Харпер так, как неестественно согнутая шея незнакомки. Её голова практически лежала на одном плече, повиснув под прямым углом к телу. Она стояла с открытым ртом и в упор смотрела на испуганную девочку своими жёлтыми безумными глазами. – Никто тебя не любит. Никому нет до тебя дела. Тебя ненавидит даже родная мать! Харпер закрыла уши руками, но это не помогло ей заглушить голос девушки. – Твоя мать считает тебя сумасшедшей. Она говорит, что у неё больше нет дочери. Она хочет, чтобы ты осталась здесь навсегда. Ты никогда больше не вернёшься домой! Далия превратилась в маму Харпер. Она приближалась, оставаясь магически красивой, даже несмотря на озлобленное, полное отвращения выражение лица. Юна стояла перед дочерью в комнате лечебницы и громко кричала: – Я жалею, что родила тебя! Без тебя наша семья была бы идеальной! Харпер беззвучно давилась слезами. – Ма, не надо… Не говори так, – упрашивала она. – Ты всегда огорчаешь меня. Ты – сплошное разочарование! – Нет, неправда. Ты не настоящая. – Девочка выпрямилась, вытерла слёзы и смело шагнула навстречу призраку. – Я тебе не верю! Но полупрозрачная миссис Рейн не унималась: – Я не люблю тебя и никогда не любила. Разве мама могла бы сказать Харпер нечто подобное? – Никто тебя не любит. Ты никому не нужна. – Неправда, папа любит меня, – прошептала девочка. Привидение немного помолчало, а затем вновь принялось кричать: – Твой отец бросил тебя. Он плевать на тебя хотел. Он сбежал. Бросил всех нас. Бросил меня! И это полностью твоя вина. Харпер гневно прищурилась и посмотрела на Далию, которой всё хуже давалась роль её матери. – Он не бросил нас. А ты не моя мама! – закричала девочка. – Это всё случилось с тобой, а не со мной, верно? Отец бросил вас, и поэтому твоя мать упекла тебя в лечебницу. Это тебя никто не любил. А меня родители просто обожают. Голос смолк. Юна обратилась обратно в девушку со сломанной шеей. На секунду Харпер подумала, что она победила, но призрак вдруг схватил её и швырнул через всю комнату как тряпичную куклу. Оцепеневшая от боли и страха, она лежала на полу и смотрела, как Далия, точно огромный паук, вскарабкалась по стене и замерла, вцепившись ногтями в потолок прямо над её головой. Привидение хищно улыбнулось, бросилось вниз и, крепко сжав шею девочки своими ледяными длинными пальцами, подняло её обратно к потолку. Харпер пыталась освободиться, судорожно хватая ртом воздух. Девушка рассмеялась и наконец разжала ладони. Харпер рухнула вниз с потолка, выставив перед собой обе руки. Раздался противных хруст, и она взвыла от невыносимой боли. Грубый ворс грязного ковра впечатался в щёку. – Тише, Веснушка. Я рядом. Прости, что оставил тебя здесь совсем одну, – шептал папа, вытирая её слёзы. Девочка решила, что он просит прощения за то, что отправил её в Брайерли. Но оглядевшись по сторонам, она вдруг поняла, что находится в подвале особняка. Она заставила себя успокоиться и улыбнулась отцу. Теперь Харпер точно знала, что произошло с ней той страшной ночью в лечебнице. Дурацкий дневник Харпер Запись № 13 Я ненавижу: 1. Подвал Глава 14 Воспоминания День 8. Понедельник, ночь ХАРПЕР СНОВА СИДЕЛА на скамейке в холле, уставившись в старое зеркало. После встречи с монстром её комната больше не казалась девочке безопасной. И только тёплые отблески золочёной рамы дарили ей уверенность и покой. После случившегося в подвале она весь день чувствовала себя подавленной. Родители решили, что она испугалась, оставшись там совсем одна. И она не могла рассказать им истинную причину своих страхов. Разве могла она признаться, что вспомнила все подробности случившегося в Брайерли? Разве могла она рассказать, что призраки существуют, и там, в лечебнице, один из них пытался её убить? Услышав такие заявления, мама тут же упечёт её в сумасшедший дом. Харпер почувствовала, что задыхается. Обняв себя за плечи дрожащими руками, она попыталась успокоиться. В висках пульсировала кровь, отдаваясь глухой болью в затылке. Она снова слышала голоса. Девочка крепко зажмурилась и заткнула уши, но слова не смолкли, они звучали у неё в голове: – Поиграй со мной, и мы станем лучшими друзьями! – Мы навсегда останемся друзьями, если ты дашь мне проникнуть в твои мысли. – Харпер! Харпер! Харпер! Так много разных голосов. Они вырывались из глубин её памяти и сбивали с толку. – Мне так одиноко… – Останься со мной! – Не слушай их. Ты только моя подруга! Лунный свет лился в узкие окна по обе стороны от входной двери. Он плясал по зеркалу, искажая отражение. Девочка заворожённо смотрела, как бликует позолота на резной старинной раме. Голоса потихоньку смолкали, пока не остался лишь один. – Харпер! Я здесь. Она знала этот голос. От него веяло непередаваемым теплом: – Харпер, я здесь! Открой глаза, но смотри не ими, а своим сердцем. Она почувствовала на шее чьё-то дыхание и, вздрогнув от неожиданности, прижалась к стене. Вокруг не было ни души, и всё же голос звучал совсем рядом: – Открой глаза! Голос перерос в крик. Он эхом повторялся в голове девочки, которую та изо всех сил сжимала руками. Виски пульсировали невыносимой болью. В какой-то момент Харпер поняла, что больше не вынесет очередного приступа мигрени. Она выдохнула, расслабилась, и вдруг её окутал ослепительный белый свет. Особняк превратился в сплошное яркое пятно, которое, должно быть, было видно даже из космоса. А может, это всё происходило только в её голове. Правда или вымысел?.. На Харпер вдруг нахлынул поток образов, таких ярких, быстрых и ошеломляющих, что у неё перехватило дыхание. Дни, недели, месяцы забытых воспоминаний в один миг вернулись и предстали перед ней. И первым из них был тот момент, когда она полезла за шоколадкой и впервые увидела Розу.