– Финн… Он сдёрнул простыню с дивана, подняв при этом облако пыли в желто–сером послеполуденном свете. – Присядь, посмотрим, что получилось. Моё тело расслабилось от тепла. Я промокнула полотенцем ключицу и грудь. – Мне, наверное, следует пойти домой. Снять с себя эту одежду. – Наверное, – но никто из нас не сдвинулся с места. Наконец он снял камеру с шеи и аккуратно положил её на новый кофейный столик. – Я сделаю нам попить что–нибудь погорячее. 16 Закрывшись в ванной Финна, я уставилась на экран своего мобильного телефона, хотя там не на что было смотреть. От аромата кофе, донёсшегося до меня, я одновременно ощутила дрожь и у меня потекли слюнки. Несмотря на то, что моя одежда высохла, я чувствовала озноб изнутри, будто моя кровь переносила глыбы льда. Что же мне делать, остаться здесь, где так тепло и уютно, или вернуться домой в пустую квартиру? Я отправила Натану сообщение. Скоро будешь дома? Пока я ждала ответа, я исследовала своё отражение в зеркале. Мои выпрямленные волосы стали волнистыми. Губы стали розовыми, после того, как их покинула помада. Я отыскала лосьон для тела в шкафчике под раковиной и с его помощью удалила размазанную тушь, гадая, кому он принадлежит – Финну или Кендре. Мой телефон завибрировал на раковине, я взяла его и прочла ответ Натана. Не совсем. Баскетбольная игра прервалась из–за дождя. Сейчас мы пьём пиво. Посидеть в пабе в дождливый день, как раз соответствовало моему настроению. Я говорила Донне, что постараюсь выбраться в Парк Слоуп вскоре, и мне, возможно, следовало быть именно там. Я решила сама себя пригласить. В каком баре? Мы можем встретиться? Он печатал ответ, я ждала. Я могла бы принять душ, переодеться и быть в пути в течение часа. Если бы только Бруклин был ближе. Мой телефон просигналил о том, что пришёл его ответ. Мы у Микки. Играем в покер. Я снова посмотрелась в зеркало. Если Джоан и упоминала, что живёт у Микки, то я этого не помнила. Внезапно я начала сожалеть, что так много выпила в ту ночь. Они помолвлены – это я помню. Обычно люди, которые помолвлены, живут вместе. Она может быть прямо сейчас с Натаном, который знает, что я не появлюсь, потому что у меня есть пункт, касаемо азартных игр. Мои отец и мать были завсегдатаями казино. Они не единожды возвращались домой с запахом сигарет и дешевого спиртного. Они проигрывали суммы денег, которых у них не было, и наличные, которые обещали дать мне. Сначала по мелочи – билет на выпускной, деньги на ланч, затем, подача заявления в колледж, и само обучение в колледже. Хотя одну вещь они все–таки сделали правильно, несмотря на то, что мы жили в нищете, фонд стипендий проявил ко мне благосклонность. Тогда я осознала, что у меня одной есть возможность построить мою жизнь так, как я этого хочу. Я уже собиралась покинуть ванную, но поступило ещё одно сообщение от Натана. Игра затянется допоздна. Не хочется сражаться с грозой. Я, скорее всего, заночую здесь. Вот значит, как ты думаешь, было моей первой мыслью. Я так быстро напечатала ответ, что даже допустила ошибки. Ты взрослый мужчина, а не ребёнок, чтобы устраивать посиделки с ночёвкой. Я хочу, чтобы ты вернулся домой. Я не думаю, что факт его признания поверг бы меня в больший шок, чем его следующее сообщение. Если я сплю не в твоей постели, какая вообще разница, где я сплю? Я буду дома, когда ты проснёшься. Я сузила глаза на экран и задумалась, кто вообще этот человек. Уж точно не мой Натан, который просто так звонил мне с работы, чтобы сказать, что думал обо мне. Мой Натан считал бы, что идея ночевать, где бы то ни было даже не заслуживает обсуждения. Выйдя из ванной, я забросила телефон обратно в сумочку. У Натана было достаточно причин, чтобы вернуться домой, но мне он не дал ни единой, чтобы вернулась я. В гостиной я закрыла глаза и наслаждалась богатым ароматом свежесваренного кофе. Я постелила полотенце на зелёный бархатный диван Кендры. Моё платье теперь было слегка влажным, несмотря на это лишь мокрое нижнее бельё было истинной причиной моего дискомфорта. Финн вернулся босиком и с двумя кружками в руках, над которыми вздымался пар. –Тебе не обязательно было это делать, – сказал он. –Это милый диван. –Он, как бельмо на глазу. Этот красивый и прекрасно сделанный предмет мебели смотрелся бы органично в витрине магазина или в историческом фильме, который бы снимали в каком–нибудь английском замке. Он совсем не подходил Финну, который был скорее похож на слона в посудной лавке, чем на монарха. Он всё ещё ничего не сделал в своей квартире. И я подумала, что реальная причина его неприязни к дивану простирается далеко за пределы его вкуса. Я бы никогда не купила что–нибудь в квартиру, что бы не понравилось Натану. Кофе согрел мои руки и щёки. Этот запах напомнил мне о поездках домой на праздники, хотя это были не особенно приятные воспоминания для меня. Поездки в отчий дом обычно сводились к тому, что Эндрю, Натан и я пытались выжить среди перебранок моих родителей. Мы с Финном сделали по глотку. – Как хорошо, – сказала я, наконец, расслабившись. – Ты что добавил туда алкоголь? – Нет, но могу, – ухмыльнулся он. – Я купил этот кофе в Quench Coffee. – Вот почему он мне так понравился. – Я всё время туда хожу со времён колледжа, за исключением тех лет, что я был в Коннектикуте. Я отвела взгляд. Коннектикут – плохое слово. Об этой стороне Финна я даже не хотела думать. Я не могла допустить того, чтобы посмотреть на себя с этой стороны. Дождь стучал за окном. – Может, ты на самом деле добавишь немного алкоголя? Он покинул комнату, а затем вернулся с Калуа[9] в руках. – Попробуй–ка вот это, – сказал он, плеснув мне немного. Я попробовала, смотря вверх на него. – Ещё. Он налил сначала мне, затем себе. – Выпьем. – За что? – спросила я. Он поставил свою чашку на стол, не сделав глотка, и взял в руки камеру. – За плохие решения. Сделав полглотка, я подняла свой взгляд на него. Если он не мог поверить в то, что мы не делали ничего плохого, то не было причины произносить это вслух. Я выпила ещё немного кофе и спросила. – Ты хочешь, чтобы я ушла? – Не совсем, – он смотрел на меня из–под ресниц, пока что–то щёлкал на камере. – Я говорил о сером фоне для твоих снимков. Не самое лучшее решение с моей стороны. Я сжала губы. – Так вот за что ты хотел выпить? От его улыбки на одной щеке появилась ямочка. Каждый раз, когда он нажимал на кнопку, камера пикала. Он хмыкнул. – Хотя с большинством я определённо могу поработать. Я наклонилась вперёд. – Можно посмотреть? – Давай, я найду достойную, – он переместился поближе ко мне, сосредоточенный на своём задании, пока наши голые ноги не соприкоснулись. Моё колено соприкоснулось с волосками на его голени, и мою кожу стало покалывать. Он поднёс экран к моему лицу. – Вот. Как тебе? На фото я была со скрещенными руками и уверенной улыбкой. Фото было хорошим, хотя я не была уверена насчёт граффити на стене позади меня. Я бы предпочла менее агрессивный фон. – Как вариант… –Но не моя любимая, – он пролистал ещё несколько снимков и выбрал ту, которую сделал за пару секунд до начала дождя. Мой взгляд украдкой хранит секрет успеха со следующим клиентом, на фоне Нью–Йоркской осени с разноцветной листвой на фоне серого неба. Я не была в этом уверена. – Какие ещё? – Как насчёт вот этой? – он показал мне ещё одну. Моя голова повёрнута к плечу, на лице игривое выражение и волосы прилипли к щекам. Я не помнила, чтобы я прикусывала губу, но доказательства были на экране. Я уже не смотрела в камеру, я смотрела поверх её, на Финна. Мои внутренности сжались. Финн что–то нажал и экран стал чёрным. Он поднёс видоискатель к глазу. Щёлк. –Финн… Он мягко дотронулся костяшками пальцев к моей щеке и отодвинул волосы назад. Он сделал ещё один снимок, но ощущение от его касания осталось. – Я же смыла макияж, – моя попытка помешать ему звучала неубедительно. – Хм… – он что–то настроил, затем сделал ещё фото. – Я тут заметил. Забавно как я… ну, то есть камера… любит тебя.