Я никогда ничего не восстанавливала, но эта идея мне понравилась. У меня под кроватью лежит куча журналов, старых и новых, по декору дома. – Звучит здорово. Он развесил ещё немного вещей, пока я создавала стопки из джинсов и повседневных футболок. – Ты сегодня можешь остаться здесь,– внезапно сказал он. Я застыла. Находясь в его спальне, я была окружена той реальностью, в которой я была с Финном. Я не могла избавиться от мысли, что спать рядом с другим мужчиной довольно непривычно. Но ведь поэтому я здесь и нахожусь, так ведь. По какой ещё причине я могу находиться здесь, как не по той, что я ухожу от Натана к Финну. – Я знаю, что этого не достаточно,– не совсем верно истолковав моё молчание, произнёс Финн. – Ты заслуживаешь настоящей кровати. Завтра же она будет здесь, – он сделал паузу. – Это мой способ сказать тебе, что ты и завтра тоже можешь остаться здесь. Я куплю кровать для тебя. – Финн,– произнесла я, но не знала, как продолжить. Ладно, конечно, почему бы и нет? Как вообще это должно происходить? Он повесил ещё одну рубашку на металлическую трубу и развернул меня к себе лицом за плечи. – Посмотри в кого он превратил тебя за эти месяцы, – Финн звучал убедительно. – Я хочу оставаться спокойным, но когда ты плачешь в моих объятиях, потому что он даже не потрудился вернуться домой к ужину… это просто выводит меня из себя. Он не ценит то, что имеет. Я хочу отобрать это у него. Его голос звучал уверенно, взгляд был искренним. Прямо сейчас мне хотелось его обнять и поцеловать, потеряться в нём. Но хочу ли я этого каждый день до конца своих дней? Могу ли я вообще это знать, мы ведь знакомы всего пару недель. – Как ты думаешь, возможно ли любить двоих одновременно? – Да, – тихо произнёс он. – А ты как считаешь? – Я не уверена, – ответила я. Я почувствовала, что его разочаровал мой ответ, но это быстро прошло. Его большие пальцы успокаивающе погладили мои руки. – Я не прошу тебя полюбить меня сегодня. Всё чего я хочу, это получить возможность проявить мою любовь к тебе без всяких там условностей. Я хочу тебя на матрасе, на полу прямо сейчас, и не важно, что стены ещё до конца не выкрашены и вещи не разложены по местам. Если только ты скажешь да, я мигом здесь всё обустрою. Но это не значит, что сегодня в этом беспорядке я тебя не хочу. Я огляделась вокруг. Финн, возможно, подумал, что пустота настораживает меня, но в действительности, я видела чистый лист. В нашей квартире мне дорога каждая мелочь – мы с Натаном вместе создавали там уют. Но в то же время это действует, как мучительное напоминание. – Я не говорю “нет”, просто всё слишком быстро. – Не для меня. Такой брак, в котором находился я, вот от чего я пытаюсь спасти тебя. В нём было слишком много обиды и неприязни. Я готов. Поверь, нет смысла продолжать так страдать. Для того чтобы покончить с неудачным браком, потребуется железная сила воли. Мне было очень жаль, что в это оказался вовлечён ребёнок, мне было жаль, что Кендра не захочет развода – но в чём–то Финн прав. Если он останется, он может причинить им ещё больше боли. Финн всё равно будет плохим, не важно, как он поступит – останется или уйдёт. Он коснулся моего лба своим. – Ну так как? – он нежно меня поцеловал, погладил своим языком мою нижнюю губу. – Останешься, сладкая Сэди? Сладкая, сексуальная Сэди? Я обняла его за шею и тоже поцеловала. Он красивый и умный мужчина, который заботится обо мне. Я чувствовала это в прикосновениях его рук, его губ. Своим поцелуем он вселил в меня надежду. У нас всё получится, это будет нелегко, но ведь разве не всё лучшее в жизни достигается сквозь боль и борьбу. Я хочу этого. Я хочу начать всё с начала. Мы перервали поцелуй из–за моей широченной улыбки. – Это означает “да”? – спросил он у моих губ. – Это “да”. Теперь мы уже оба улыбались. Он крепче обнял меня за талию и поднял в воздух. Целуясь, мы добрели до матраса, на который он меня повалил. Головокружительные поцелуи стали более жадными, более жёсткими. – Здесь? – спросила я, посмотрев по сторонам, а он куснул меня за подбородок. – А где же ещё? Это не настоящая кровать, но я слишком долго ждал, чтобы ты оказалась здесь. – Но вы с Кедр…? – Нет, – он продолжал атаковать нежную кожу моей шеи. Мои протесты испарились вместе со способностью дышать, я обернула ноги вокруг его талии. Мы всё ещё не досконально знали тела друг друга, многое предстоит исследовать, изучить. Он не знал моё тело так, как Натан, но Финн выбил все мысли из моей головы, толкнувшись в меня бёдрами, его твёрдость упёрлась в мой клитор. Я зашипела от неожиданной остроты ощущений. – Боже, Нат. Да. Финн мгновенно замер, а я продолжала извиваться под ним, моё сердце бешено колотилось, даже он мог это почувствовать. У меня заняло пару секунд на то, чтобы понять, что я сказала, и осознать ошибку. И, когда это произошло, на меня будто вылили ушат холодной воды. Финн поднял голову и посмотрел на меня. – Как ты меня назвала? – Я–я п–прости, – произнесла я задыхаясь. – Просто невинная оговорка. Он нахмурился, с каждой секундой напряжение в воздухе нарастало. Мне не следовало думать о Натане, когда я с Финном. Но ведь семь лет я живу с одним мужчиной, с Натаном, как я могу этого не делать? Наконец Финн сказал. – Ничего страшного. Но его голос говорил об обратном. Я приложила ладонь к его щеке. – Это ничего не значит, Финн. – Я знаю,– хмыкнул он. – Полагаю с одним из нас подобное должно было случиться. Большим пальцем я погладила его нижнюю губу. – Не прекращай меня целовать. Он отодвинул своё лицо от моей руки и почесал бороду. – Возможно, нам следует сделать перерыв. Я прикусила нижнюю губу. – Ты хочешь остановиться? – Хочу ли я? Нет, – он улыбнулся. – Но думаю, что нам всё–таки стоит. Ты пришла ко мне в слезах, и сегодня мы приняли очень важное решение. Сейчас ты уязвима. Я не хочу этим воспользоваться,– он смотрел на меня открыто и с обожанием. Возможно, он уже какое–то время меня любил. Он придавал огромное значение случаю, который вообще никогда мог и не произойти. Случаю, который свёл меня с Натаном, а затем снова вернул к Финну. Голова просто взрывалась от мыслей. Несмотря на то, что ещё совсем недавно я была очень возбуждена, моё тело расслабилось, как будто Финн дал на это разрешение. Внезапно я почувствовала чудовищную усталость. – Может ты и прав. Он поцеловал меня в уголок рта, а затем в щёку. – Кроме того, – прошептал он, – то, что ты будешь спать в моих объятиях, звучит лучше всего на свете, даже лучше секса. Я не смогла сдержать улыбки. Я почувствовала, что мои глаза уже слипались. – Это действительно звучит очень даже хорошо. Он встал, чтобы погасить свет. Лучи лунного света струились из окна, я наблюдала, как он босой подошёл к кровати и снял рубашку. Я сделала то же самое, бросив свою на пол к его. Он проскользнул в постель и прижал мою спину к своей груди. Одеяло было ненужным. Он был горячим, и мне было не холодно. Но он всё равно укрыл нас простыней и уютно устроился в изгибе моей шеи. Всё это было непривычно, немного странно, но в то же время естественно, так, как и должна ощущаться моя первая ночь в новом доме. 32 Несмотря на то, что наш дом хорошо отапливался, рано на рассвете, стоя перед дверью своей квартиры меня била крупная дрожь. Финн так крепко спал, что даже не шевельнулся, когда я выскользнула из его объятий. Я оставила его обнимающего пустоту, будто я просто испарилась, будто меня там никогда и не было. Я очень тихо открыла входную дверь, даже невзирая на то, что Натану в любом случае уже скоро нужно было вставать на работу. Джинджер приветствовала меня, будто только этого и ждала. В квартире было тепло, свет продолжал гореть, как и вчера вечером, но в воздухе витало напряжение. Даже Джинджер казалась подавленной. – Малышка, извини, что оставила тебя одну, – прошептала я в её шерсть. Я перепрыгнула через порог и оказалась на ковре, в надежде согреть свои босые, холодные ноги, и почти вскрикнула, увидев Натана, сидящего на диване, локтями облокотившегося на колени. Положив руку на неистово бившееся сердце, я глубоко вздохнула. – Боже мой, Натан. Ты меня напугал. Его покрасневшие глаза следили за моими передвижениями по комнате. – Где, чёрт возьми, тебя носило? У меня заняло какое–то время, чтобы вновь ощутить вчерашний гнев, но картина перед моими глазами была очень красноречивой: сгоревшие свечи, нетронутые столовые приборы, полосы на ковре от пылесоса, сгорбившиеся и широко раскрывшиеся, будто насмехающиеся, каллы. – Где меня носило? А где был ты?