Когда мы приехали, я попросила водителя подождать у тротуара. Время клонилось к вечеру, на улице было свежо и серо. У входа в приют образовалась очередь, в основном из молодых людей и женщин, некоторые были с детьми. Через окно я заметила Натана, стоящего за столом в переднике и с улыбкой на губах. В этот момент он был счастлив, мне не хотелось его расстраивать, мы и так в последнее время причинили друг другу много боли. Мне следует с этим смириться и набраться сил, чтобы снова сообщить ему ужасную новость, но иного выбора у меня нет. Время было на исходе, осознав это, я открыла дверь и вошла внутрь. 36 Натан руководил процессом, но в то же время не был лишён доброты и нежности. Он разделывал индейку, как истинный глава семьи, и улыбался каждой женщине с ребёнком, стоящим в очереди за едой. – Натан,– громко позвала я, люди в очереди обернулись в мою сторону. Он взглянул на меня и отложил нож в сторону. – Сэди? – Мы пытались дозвониться до тебя. Он обошёл прилавок с едой и приблизился ко мне. – Кто? Мне хотелось прикоснуться к нему, когда я сообщу ему новости, поэтому я сжала в кулаке ткань его передника и притянула Натана к себе. Уголок его рта изогнулся в улыбке. – Что происходит? Сделав глубокий вдох, я произнесла. – Твой отец… Его лицо поникло. – Как он? Что–то случилось? – Пока ничего, но нам нужно ехать,– я посмотрела в его глаза. Он смотрел на меня, но не видел, мысленно он был далеко. – Мой отец? Но мне нужно ещё немного поработать. Я потрясла его за передник, он несколько раз моргнул. – Натан, сейчас. Нам нужно ехать прямо сейчас. Он слегка кивнул, затем более уверенно. – Да, конечно, – он развязал передник и бросил его на стол, пока мы пробирались через обеденный зал к выходу. Я стянула с его головы одноразовую шапочку, его наэлектризованные волосы встали дыбом. Мы направились к машине такси, которая ждала нас у входа с не заглушённым двигателем. Натан жестом пропустил меня вперёд, он всегда оставался джентльменом, несмотря ни на что. – Пресвитерианская больница, – сказала я, проскользнув в салон. – Побыстрее, мой отец… он,– Натан посмотрел на меня. – Он пока жив, но он может умереть в любую минуту. Натан отвернулся и посмотрел в окно. Я взяла его за руку, он снова посмотрел на меня, затем на наши переплетённые пальцы, и поцеловал мою руку. – Ты здесь, со мной. Я придвинулась к нему настолько близко, что практически оказалась на его коленях. Рукой я провела по его щеке, на которой за эти дни выросла щетина. – Я здесь. – Я понятия не имел о том, что происходит между вами. Если бы я знал, я бы немедленно это остановил. – Не стоит говорить об этом сейчас. – Я бы всё сделал по–другому. Я склонила голову, любопытство взяло верх. – Правда? Что бы ты сделал? – Мне следовало поговорить с тобой, когда я узнал об аборте, но я этого не сделал. Я боялся, что ты придёшь к окончательному решению. – Я не понимаю. К какому решению? – Что ты вообще не хочешь детей. Я в удивлении открыла рот и нахмурилась. Не уверена, что ожидала услышать, но только не это. Какое–то время эти мысли мучили меня, но вслух я их не озвучивала. – Почему ты так решил? – Я это почувствовал. Мимолётные комментарии, холод в твоих глазах, когда ты непроизвольно произносила их вслух. В тот день, когда мы пошли на приём к гинекологу, чтобы тебе снова прописали противозачаточные таблетки, когда ты вышла из кабинета, доктор сказал мне, что не стоит слишком сильно расстраиваться. Он сказал, что многие женщины, у которых не получается забеременеть, убеждают себя, что вообще не хотят детей. – Я говорила ему об этом,– сказала я, опустив взгляд на наши руки на его коленях. Я не знала, какие слова подобрать и как объяснить, что из–за того, что я, возможно, не смогу дать ему то, что он хочет, у меня пропало даже желание пробовать зачать. – У меня появились сомнения. – Я надеялся, что ты скажешь мне об этом. Вот о чём я говорил в ванной. Я не позволю тебе единолично принимать такие серьёзные решения,– какое–то время мы ехали в тишине. Наши ладони вспотели, так крепко мы держались друг за друга. Затем он снова заговорил. –И поэтому все эти месяцы я не мог заставить себя поговорить с тобой обо всём этом. Если бы ты сказала мне, что совсем не хочешь детей, и я не смог бы переубедить тебя, мне пришлось бы принять самое трудное решение в жизни. Его слова отозвались болью в моей груди, мне была понятна серьёзность его решения. Я, бесспорно, любовь всей его жизни. Но как повлияет на его любовь тот факт, что я не хочу стать матерью? – Раньше ты уже принимала решения без меня, поэтому я не мог быть уверен, что ты вообще когда–либо будешь учитывать моё мнение. Я сжала его руку, но не для того, чтобы успокоить его, а потому что мне нужна была точка опоры. – Я заставила тебя почувствовать себя нежеланным? – Ненужным. Конечно, мне не следовало отгораживаться от тебя, но я хотел решить всё в трезвом уме и на свежую голову, а не испытывая боль и злость. – Но ведь мы должны быть вместе, и в боли, и в злости. Ты не спрашивал моего мнения, когда решил отстраниться. Ты тоже принимал важные решения без меня, Натан. – Теперь я это понимаю. Понимаю, что бояться – это нормально, а вот то, что я струсил – это неприемлемо. Прости меня. Увидев раскаяние на его лице, мне захотелось придвинуться ещё ближе к нему, крепко обнять. Я прильнула к нему, уткнувшись в его шею и вдыхая его запах. Я чувствовала, как неистово билось его сердце. Он нервничал или был напуган. Я с лёгкостью простила его, потому что давно была готова это сделать и так долго этого ждала. Я хотела оставить всё в прошлом, это он цеплялся за то, что невозможно было изменить. – Я тебя прощаю,– прошептала я в его кожу. Это был мой дом, мой Натан. – А ты сможешь простить, что я не сказала тебе о ребёнке? Он кивнул. – Да. Я никогда не пытался стать твоим врагом. – Я хотела ребёнка, но время было неподходящим, – мою грудь так защемило, что я с трудом дышала. Я сильно зажмурила глаза, сдерживая слёзы, и снова заговорила, спрятав лицо в тёплом местечке на его шее. – Сейчас подходящее, но боюсь, я не смогу родить тебе ребёнка. Я не выдержу того разочарования, которое будет обрушиваться на тебя каждый месяц, может даже многие годы. – Есть же ещё варианты? Или мы даже не будем пытаться? Просто расстанемся? – Я не знаю. – Однажды ты уже предпочла меня ребёнку. Ты сделаешь это снова? Я с трудом сглотнула ком в горле. Желание Натана иметь детей никогда не вызывало сомнений, я, наверное, тоже этого хотела. Я могу снова попробовать забеременеть естественным путём, или с помощью ЭКО, или мы можем усыновить ребёнка. Но я сама должна захотеть стать матерью, а не делать всё это, потому что Натан хочет этого от меня. – Я выбираю тебя, и хочу, чтобы ты тоже меня выбрал. Даже несмотря на то, что я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь больше всего на свете. Он нежно погладил меня по щеке рукой. – Я люблю тебя, Сэди. Ты и есть то, что я хочу больше всего на свете. Ты можешь подавить свои чувства, но не забывай, я знаю, как найти ключ к твоему сердцу. Однажды я уже это сделал, и буду делать это снова и снова, пока ты не поймёшь, что я никогда не позволю тебе уйти от меня, и ни за что на свете не откажусь от тебя. ??? Только переступив порог больничной палаты Ральфа, я, наконец, действительно осознала, что отец Натана при смерти. Тётя Натана была здесь, её глаза были заплаканы, и тушь потекла. Она поздоровалась с нами, и мы по очереди обняли её. – Я тоже только что приехала, –сказала она.