Я закрыл глаза на секунду, пытаясь собраться с мыслями. — А Котовского проверяли, не знаете? — спросил я. — У него дома кто-нибудь уже был? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Степанова пожала плечами. — Не знаю, Дима… — ответила она, глядя в окно. — Мне так жаль нашу клинику. Её словно бы очернили. Главврач просто в шоке от того, что здесь произошло. И эта история про Любашу… В общем… Как бы… Нас не закрыли после всего этого. — Варя… Была ли Варя в порядке? Надя вдруг повернулась ко мне и, покачав головой, развела руками. — Я не знаю, Дима… Василий сказал, что Котовский поддерживал её, но шла она сама и выглядела вполне здоровой… — Степанова отвела глаза. — Однако в гардеробной нашли её халат… Надя указала на длинный стол возле турникетов, где по всей видимости, были разложены улики. Едва дыша, я подошел к нему. Её халат я увидел сразу же — среди всей остальной мелочи и вещей. Это был Варин, с золотой пуговицей… Пришлось пришить два дня назад ту, что оказалась в ее столе, потому что потерялась родная. Следы рукавов были в крови, манжеты, карманы…. — Черт подери, — я отвернулся, положив руку на глаза и зажмурившись до мелькающих звездочек. — Думается мне, что вы муж Соловьевой? — пробасил кто-то рядом. Я обернулся. Это был следователь, судя по всему. Высокий мужчина, худой. В костюме и утепленном плаще. Он был коротко стрижен, лицо имел осунувшееся и мрачное. — К сожалению, нет, — ответил я сразу. — Пока что жених. — Ну да, ну да, — пробормотал следователь Жаров. — Вы с Котовским хорошие друзья? — Были когда-то. — Есть варианты, куда он мог отвести вашу невесту? «К себе в квартиру — вряд ли, — подумал я. — К себе в притон — большая вероятность, но почему-то тоже весьма сомнительно, в неизвестное мне место — да, скорее всего, так оно и есть». — Кроме его квартиры, мне на ум ничего не приходит, — соврал я. Покривив сухими губами следователь, как будто бы поёжился. Он повернулся к столу с уликами, недовольно нахмурился и снова повернулся ко мне. — У нас… Есть люди, которые занимаются расследованием по делу о его некотором заведении, — сказал Жаров, вцепляясь в меня своими маленькими светлыми глазками. Он тут же поправился. — Возможно, его заведении. В совместном учредительстве с вашей бывшей женой…. Возможно. — И что? — холодно спросил я. — Мы с Соловьевой уже были на допросе. Все данные у следователя, что ведет это дело. Опустив уголки губ, Жаров лишь примирительно взмахнул ладонями. — Я ни в коей мере не собирался сейчас допрашивать Вас по этому делу, — сказал он. — Но есть ли у вас предположение, что Котовский мог отправиться туда с вашей невестой? Или с пропавшей гражданкой Фадеевой? — Конечно, мог, — едва не огрызаясь, ответил я. — Почему вы мне эти вопросы задаете? На вашем месте, я бы уже давно отправил туда кого-нибудь. Жаров помолчал, глядя на меня несколько испытующе. — Вас стоит держать себя в руках, — добавил он. — Я, конечно, понимаю — ваша невеста пропала. Но будьте спокойны, наши люди уже направляются туда, куда надо. — Вот и хорошо, — процедил я. — Что еще? — Вы были дома, я так предполагаю? Звонили родителям Варвары Андреевны? — Я был дома, и не звонил родителям Варвары Андреевны, — устало ответил я. — И очень прошу вас пока им не звонить. Возможно, что ваши люди, которые уже едут куда-то там к Котовскому, найдут Варю, и всё закончится вполне мирно. Я вас прошу, потому что её родителям и так много всего пришлось пережить в жизни. Подождите хотя бы до завтрашнего утра. Я проговорил всё это на одной ноте, не останавливаясь и даже не замечая ничего вокруг. Сил моих не было, просьба о родителях Вари горела, а ещё горело желание бежать и срочно делать то, чего ни один из этих полицейских никогда не будет делать, а если и будет делать — то, скорее всего, медленно и, возможно, не слишком качественно. — Хорошо, — помолчав некоторое время, ответил Жаров. — До завтрашнего утра. Вы правы. — Я могу идти? — спросил я, уже сжимая в руках смартфон, и я всем сердцем желая набрать Максиму — моему давнему другу из полиции, которому я, собственно, и сдал прежде всего Котовского с его компроматом, когда Варя мне всё передала. — Можете, — сказал Жаров, покривив губами, и все ещё некоторое время цепляясь ко мне свои взглядом-сверлом. — Но вы знаете — пока вам никуда и никак. Как бы вы это не воспринимали сейчас. Город не покидать, быть на связи. — Я понял. Жаров махнул мне, отвернулся и отправился разговаривать к вновь прибывшей полицейской шишке, которая собиралась что-то там докладывать. Я уже нашел номер Максима в записной книжке, когда ко мне вновь подошла Надя. — Я… Мне жаль, что Егор оказался… таким. Она смотрела куда-то вниз и в сторону, крутила в руках носовой платок, и мне было ее почти до слез её жалко — с одной стороны, а с другой — хотелось сказать, что так ей и надо. Я знал, что четыре года назад она изменила мужу с Котовским. Крутила с ним роман почти полгода, оставила двоих детей без отца, когда он подал на развод, а потом устроила скандал мне — это всё из-за тебя, я любила тебя столько лет, влюбилась в него, чтобы забыть тебя. И ведь забыла. Он помог. Но ты, ты… Тошно вспоминать. Сейчас она замужем во второй раз. Но мне все равно противно от всей этой истории. И ведь надо же… Всё одно и то же, как моё проклятие. Моё и Котовского. И только Варя, наверное, может всё это разрубить, снять, вылечить… Недаром мы с ним тогда к ней попали…. В Солнечногорске. Не могу сейчас думать об этом. — Тебе надо отдохнуть, Надя. Там, кажется, твой муж подъехал. — Я кивком показал на машину, припарковавшуюся у клиники. — Доброй ночи. Надя покивала, махнула мне и, развернувшись, пошла к выходу, подхватив с вешалки свое пальто. Несчастная женщина. Выйдя на улицу, я сразу набрал Максиму. К моему счастью, тот оказался доступен. Выслушав всю мою историю, обещался приехать. Договорились с ним встретиться у ЖК, где жил Котовский и начать поиски Вари оттуда. К ЖК я попал по потихоньку уходящим пробкам через двадцать минут, как выехал из клиники, купил кофе в ближайшей кофейне — черный, покрепче, без сахара. Так что бы прошибло мозги. Если курил, то сейчас выкурил бы сразу две сигареты — одну за другой, но увы. У блистательных шиком и пафосом домов, стоя на территории — благо, пропуск на меня сюда был оформлен Котовским давным-давно, я ждал Максима. На КПП оставил бумажку с номером и маркой машины, которую здесь жду, и которую следует пропустить. Объяснение было самым простым — мы приглашены к Котовскому, важная встреча. Конечно, это было ложью, и я вообще сомневался в том, что Котовский здесь сегодня был, кроме, пожалуй, самого начала этого невероятно длинного дня. Максим подъехал на темно-синей шкоде примерно через полчаса — не знаю даже, как ему удалось так быстро доехать, видимо, он был где-то не очень далеко. Проехав на стоянку, он припарковался рядом с моей машиной. — Слушай, ну, всё это, конечно… — сказал он, вылезая из машины и захлопывая за собой дверь. — Впечатляет. Привет. Он сунул руки в карманы своей кожанки и пожал плечами. Максим был не из полиции, он был из СКР. Мы с ним знали друг друга очень давно — наши отцы работали вместе. Он был младше меня буквально на три года, но пост занимал немаленький, да и вообще у него было всё хорошо со службой — он человек, который имел огромное количество самых полезных связей. Именно ему мы с Варей и сдали компромат на Котовского. Я смотрел на Максима, чуть прищурившись. Давно не виделись с ним — все через каких-то доверенных людей, связистов, по онлайну. А тут, надо же. Вот так — всё бросил и приехал. Не сильно изменился. Среднего роста, волосы каштановые, аккуратно уложенные, глаза тёмно-зеленые, взгляд удивительно разный — от самого тяжелого до легкого искрящегося. Обычный парень, в меру спортивный, хоть и бледноват, но выглядит вполне себе хорошо. Семьи у него до сих пор не было, как он любил говорить, я женат на работе, хотя с девушкой встречался не меньше трех или даже четырех лет, потом расстались. Не срослось. Я ему так же сказал про Калинову в свое время. Про Варю мою он знал. Я ему говорил обо всём. Он всю эту историю хорошо знает — от и до. Я ему ещё сказал тогда — вон я ждал, и смотри — нашел ту, о которой только бы всю жизнь и мечтал, и ты найдешь. А где теперь моя Варя?… — Менты здесь были? — спросил Макс, идя со мной в сторону подъезда, где жил Котовский. — Сказали, что были, — ответил я. Мы вошли в стеклянные двери, на нас сразу, насупившись, устремили взгляды два бугая. Макс быстро достал удостоверение, привычно хлопнул им перед мордами интересующихся, и прошел на ресепшн. — Добрый вечер, — поздоровалась девушка с гладко убранными в хвост волосами и острым носиком, какая-то несколько запуганная — то ли удостоверением, мелькнувшим у ли у охраны, то ли тем, что полиция здесь всё-таки была. — Добрый, — отозвал Максим устало. — Нам бы Котовского Егора Сергеевича… Вызвать, встретить. Как-то связаться с ним. — Полиция здесь была полчаса назад, — отчеканила девушка, хотя голос у нее знатно дрожал. — Его не было с самого утра. Вы можете подняться… Я отмахнулся. — Нет, спасибо. — … Они поднимались — его нет, — покусав губы, прошептала она. Мы вышли из дома и направились к машинам. — Другого ожидать и не следовало, — сказал я, глядя на Максима. Сердце рвалось. Макс видел, что я мучаюсь. Он помолчал, затем, покривив губами, сказал: — Давай-ка на Новослободскую махнем. Может, что-нибудь выясним. Ты Калиновой не звонил? — Звонил, конечно. Но ничего. — Я кивнул в сторону своей машины. — Давай на моей. — Эта-то не пропадет, — садясь ко мне в машину, сказал Максим. — Калинова. Мы её быстро найдем. Она уже поняла, что снова влипла, и будет по привычной схеме сейчас на дно укладываться. Держись, Дим. Найдем Варю твою. Раз живую её увез куда-то, значит неспроста. Я крепкой хваткой вцепился в руль, сжал зубы так, что челюсть чуть не свело. Не сказал ничего — уже не мог говорить. Мне уже давно не было так страшно. Вырулив с территории ЖК, я помчался вперед по отчего-то вдруг так резко ставшей пустой дороге. * * *