— Это как? — испуганно спросила я, оставляя стакан на столик и глядя на Егора во все глаза. — Куда собираться? Котовский застрял возле платяного шкафа. Он распахнул дверцы и теперь, хмурясь, рассматривал его содержимое. Я не видела со своего место, что именно там хранилось, но Его прямо-таки вдумчиво прикидывал что-то, периодически поглядывая на меня. — Вниз, — Ответил Котовский, радостно улыбаясь мне. — Вниз пойдешь скоро со мной. Там мой дорогой гость. — Егор глянул на изысканные часы, что носил на левой руке, затем снова посмотрел на меня. — Сейчас пять часов, через полчаса ты спустишься вниз, Лидия тебя проводит. И мы с моим дорогим человеком немного переговорим с тобой. А в девять у нас уже самолет! Так что… Давай не задерживайся. И ничего не бойся — я же обещал. Никто тебя убивать не будет. Мы просто поговорим, и уедем. А Волков и сам тебя найдет здесь. В конце концов, наберешь ему со стационарного телефона — специально подключу тебе его перед выходом. Всё это звучало как-то лживо и неправдоподобно. Мне всё это напоминало какие-то «Забавные игры» или что-то типа того. Котовский, правда, похоже, и сам верил в то, что он говорил. Но что-то здесь было не так. Сердце моё меня не могло обмануть — не может так просто закончиться вся эта история… — Давай-ка ты наденешь вот то платье, — выбрав одно из тех, видимо, висели в шкафу, Егор подхватил плечики. — Прекрасное. Тебе подойдет. Он кинул платье на кровать. Я аж похолодела — белое, с принтом в виде больших синих цветов. Платье, правда, было теплое — с рукавом до локтя и совсем небольшим вырезом, и цветы были большими, но… Оно так напоминало мне то, что было на мне тогда, в тот день. — Я… — Без разговоров. Точно подойдет, — отрезал Котовский. — Переодевайся. Лидия зайдет за тобой через двадцать минут. Он ушел, закрыв комнату на замок. Я положила руку на лоб, глядя куда-то в одну точку на стене — Господи, что же это такое происходит?… * * * Я стояла возле зеркала высокого зеркала, и измученно рассматривала свой новый образ. Платье было красивым — приталенное, с юбкой-солнцем. Оно было сшито из плотной белой ткани, украшено принтами огромных синих цветов. По размеру оно подошло мне идеально — Котовский был прав. И оно очень мне шло — в этом он тоже был прав. Лидия пришла спустя полчаса, после того, Как Егор ушел. Я как раз успела причесаться, собрать волосы в аккуратный хвост, и морально подготовиться тому, что сейчас будет происходить. Какая-то странная встреча, какой-то мимолетный разговор… Я до сих пор мало что понимала, но другого выхода, кроме того, как пойти следом за Лидией, у меня не было. Дом был большим. Мы прошли по коридору, стены которого были украшены картинами из самых разных стран, написанных в самом разном стиле. Почему-то света мне как будто бы не хватало — в коридоре горело несколько бра, а на лестнице и вовсе было темно. Убранство дома было, конечно, весьма впечатляющим. Современная мебель, дорогая, самых разных стилей, но в прекрасном сочетании оснащала дом. Спустившись по лестнице, мы сначала попали на закрытую веранду, где стояли стеллажи с книгами, было место для чтения — великолепный диван, укрытый шерстяным пледом, два кресла и низкий деревянный стол со стеклянной столешницей. Уютное местечко с большой шкурой на стене и большим ковром с мягким ворсом. За читальным местечком я видела уходящий вдаль коридор, где были ещё комнаты, большего разглядеть мне не удалось. Мы с Лидией прошли мимо пролета-веранды и спустились вниз, на первый этаж. Здесь было довольно прохладно, а ещё темно. Горел лишь один торшер, освещая большой зал с современной мягкой мебелью и техникой. Стенка, где стоял большой телевизор, была заполнена книгами, дисками, даже кассетами. Здесь были и какие-то сувениры. Отсюда был виден выход в прихожую, а большие окна позволяли видеть придомовую территорию, где сейчас была припаркована машина Егора Котовского. Заветная калитка, ворота там вдали — все было наглухо закрыто. Лидия указала на диван, и я устроилась на нём, проследив взглядом за тем, как она уходит в сторону довольно большой кухни-столовой. Диван был серого цвета, как кресла, пледы на них лежали белые — разного размера. Ковер под ногами тоже был белый, а вот мебель была словно бы из беленого дуба. Я осматривала дом, но не могла ни на чем сосредоточиться — было тяжело, я нервничала, к тому же мне было холодно, и меня подташнивало. В доме царила небывалая тишина. Это было странно, потому что я ожидала услышать какие-то звуки с кухни, куда пошла Лидия, но и она словно бы куда-то исчезла. Неожиданный щелчок в прихожей заставил меня подпрыгнуть, таким громким он мне показался. Я судорожно втянула в себя воздух, сжала юбку в руках и устремила взгляд в сторону, где в полутьме показались два силуэта. Я слышала смех Котовского, он что-то весело говорил, второй человек мне виден не был. Я замерла на месте, с силой сжав кулаки. Стук моего сердца, кажется, заглушал всё, что только можно было услышать. — Подожди, сейчас я зайду к ней первым… Потом уже ты. Ну, чтобы она не нервничала. Я нахмурилась. Как странно. Егор говорил с кем-то так, словно человек, которого он хотел сюда привести был знаком со мной. Ничего не понимаю. Котовский действительно через секунду зашел в комнату. — Варя, — улыбнулся он, радостно распахивая руки. — Ну вот, ты здесь. Отлично выглядишь. Я же говорил, что это платье идеально подойдет. — Что происходит? — сипло спросила я, ощущая, что в горле у меня пересыхает — с каждой секундой мне становилось всё страшнее. Что-то здесь не так. — Послушай, — Егор уткнул руки в бока. — Человек, который пришел с тобой поговорить, он…. В общем, что уже скрывать, вы с ним знакомы. Очень хорошо знакомы. Мы с ним давно уже вместе… Так получилось. Мы собираемся уехать, уже давно собирались уехать в Мексику. Но он сказал, что он е сможет никуда уехать, если не встретится с тобой и не попросит прощения, понимаешь? Что-то со страшной скорбью завыло у меня в душе. Человек, который хочет попросить у меня прощения. — Я… — Впрочем, не будем терять времени, — сказал Егор. — Один маленький разговор, и мы поедем, а у тебя, конечно, тоже всё будет хорошо — мы уже с тобой обсуждали это, так что бояться тебе нечего. Заходи, любимый. Я уже всё поняла, конечно. Я уже всё поняла, но сердце мое отказывалось верить д последнего момента. Даже в этой полутьме, черт подери, как тогда, в прошлый раз, он зашел в комнату, улыбаясь мне своей плотоядной улыбкой. Он не изменился, нет. Похудел, стал выглядеть старше, но был хорошо одет, и холён так же, как и Котовский. — Денис… — прошептала я в ужасе. Мои онемевшие губы едва двигались, в груди словно бы что-то надломилось, я в панике залезла на диван с ногами и стала отползать к самому краю. — Как, черт возьми, тебе удалось его вытащить? Это невозможно… Это невозможно! Я уже кричала. Котовский, явно не ожидающий моей реакции тут переполошился, — Варя, успокойся, — строго сказал он. — Варя, Денис просто хочет поговорить. Он просто хочет поговорить и попросить у тебя прощения… Я смотрела на его бледное лицо, на темные волосы на эти глаза — темные, словно бы мертвое. — Варечка, — тихо сказал он, и в этот момент я поняла, что не в силах сдержать истерических рыданий. — Варечка… Ты же понимаешь, что мы должны были увидеться. Ты же понимаешь… — Не приближайся ко мне! — выставляя перед собой дрожащие руки, орала я. — Не приближайся ко мне! — Варя, — начал было Котовский, но Денис поднял руку и одним резким движением приказал Егору замолчать. Тот насупился, сложил руки на груди и продолжил хмуро наблюдать за разворачивающейся сценой. Господи, Котовский, какой же ты дурак! Кому ты поверил?! Кому ты дал себя окрутить?! — Помнишь, как нам было хорошо? — тихо шелестел шепот Дениса, который потихоньку шел ко мне. Я обратила внимание, что обе его руки были в карманах длинной куртки — всё, мне конец. — Помнишь? — Не хочу с тобой говорить, — прошептала я. — Оставь меня в покое! Убирайся! — Понимаешь, Варечка, те две девочки… Они остались, потому что я у них не первым был. Они просто остались ранены, понимаешь? — говорил Денис, я уже заметила, что Котовский как-то напрягся, слушая его речи. — Я же был твоим первым, Варечка, поэтому раны уже всё… Мы с ними закончили, но… Я уже у тебя самый первый, поэтому мне придется убить тебя, Варечка… Это будет быстро… Это не то же самое, что раны. Просто горлышко тебе порежу, ты почти ничего почувствуешь, правда. Я зарыдала, в ужасе сползая с дивана и пытаясь встать на ноги. Надо было бежать, бежать!.. — Денис, что ты несёшь? — Котовский направился ко мне. — Ты с ума сошел? Мы же с тобой обо всём говорили… Что ты заладил? Это плохая шутка, знаешь ли. У нас вообще-то самолет через… Денис молча достал из кармана куртки пистолет, направил его на Егора и выстрелил. Я даже не смогла закричать, в ужасе закрыла лицо руками. Оглушительно громкий выстрел прогремел два раза — первый, когда Денис выстрелил в Котовского, и тот отлетел к стеллажу, который упал прямо на него, второй, когда откуда-то с кухни выбежала Лидия. Мертвая тишина повисла в доме. Денис смотрел на меня. Я плакала, дрожала, не могла даже и двигаться… Всё кончено. Я не знаю, как всё это произошло… Но тот, кто однажды чуть не убил меня, снова стоял передо мной. Я никогда не думала за все эти два года, что я когда-нибудь вновь увижу Дениса. По первости я боялась этого, потом поняла, что это невозможно, что эта история закончена. Потом пережила. С Димой же я не боялась ничего. Я забыла обо всём этом, как о страшном сне. Но теперь… Теперь реальность была другой. Денис стоял передо мной и смотрел на меня, собираясь убить. Он держал меня на мушке, ничего не говоря, он снова двинулся ко мне. Из второго кармана он достал нож. Я попыталась встать, но оскользнулась и снова села на землю. Всё… Всё. Денис подошел ко мне, опустился на одно колено и, отбросив пистолет, куда-то в сторону, за диван, схватил меня за подбородок. Он уткнулся носом в мою щеку, держа нос у моего горла. Лезвие было острым, я почувствовала, как моя кожа лопается от надреза и теплая кровь ручейком течет вниз. — Как же скучал по тебе, Варя, — прошептал Денис — от него пахло то ли смолой, то ли лекарствами. — Я так хотел, чтобы ты умирала у меня на руках… Так хотел касаться твоей теплой крови, Варечка… Прости меня за всё. Я закрыла глаза, прощаясь с жизнью. Послышался странный звук — то-то перезаряжал пистолет. Денис резко обернулся, вскакивая на ноги, он прыгнул к дивану… Прогремел выстрел. Мёртвым грузом Тарасов Денис упал на диван с расширенными от непонимания глазами, нож выскользнул из его руки. Я услышала, как стеллаж за диваном с треском падает, и четко расслышала, как шипит от боли и ругается Котовский. Это был мой шанс. Я могла сбежать. Не теряя больше ни секунды, я вскочила на ноги и через полутьму зала кинулась в прихожую, там, на вешалке я увидела теплое осеннее пальто — самое теплое, из всех, что висели на вешалке, и сразу схватила его. Видимо, это было пальто Лидии. Я засунула ноги в теплые женские ботинки, прихватила шапку и, заметив, через узкое окошко у входной двери, что калитка на территорию была приоткрыта, кинулась прочь из дома. Я бежала, сломя голову по изогнутым дорожкам участка, бежала до самой калитки. Она действительно была приоткрыта. Я нырнула в неё, и поняла, что нахожусь в каком-то перелеске. Здесь даже и рядом не жил никто, значит надо бежать, искать трассу, звать на помочь… Хоть что-нибудь… Мне показалось, что мне кто-то зовет, показалось, что преследует. Я в ужасе отступила от забора и кинулась вперед по дороге, едва ли что-то различая перед собой. Ехали мы долго. Поначалу попали в какие-то несуразные пробки — то кто-то кого-то притер, то вообще затор по непонятной причине. Я нервничал, но старался держать себя в руках. На каждое сообщение, брякающее на моем телефоне или на телефоне Максима, я сразу же вздрагивал и хмурился. Но Решетову пока никаких новостей не поступало, а мне… И подавно. Что-то написала Надежда Григорьевна Степанова. Долго извинялась непонятно за что, потом про то, что разбирательство выходит на ровный уровень и, на самом деле, ничего страшного, возможно, клинике и не грозит. Кто-то будет заминать всю эту историю. Я предполагал, что так будет. Но если честно, то поддерживал — в конце концов, наша клиника была всегда достойной организацией, у нас всегда работали хорошие врачи и люди всегда получали качественную помощь. Просто дурная шавка может оказаться везде, даже в хорошем месте, и перепортить репутацию так, что потом не отвертишься. Но нас могли прикрыть. Я был рад, что клинику смогут «отмыть», если так действительно сложится. И рад, что достойные врачи смогут достойно оказывать помощь людям, в которой они нуждаются. В конце концов, в нашей стране осталось не так много медицинских учреждений, где людям можно действительно получить качественную помощь. Я бы сказал, что таких — на вес золота. А люди нас любили, и приходили к нам, и приводили к нам, и знали, что всегда могут прийти. Дорога была странной — небывало крученой, длинной какой-то. Дом находился прямо в лесу. Удивительно, но мне всегда казалось, что такое возможно только в кино. Впрочем, нет. Мы действительно съехали с трассы, и попали на неровную лесную дорогу. Ехали по ней довольно долго, Решетов все сверялся с навигатором, какой-то распечаткой. — Где-то здесь, — сказал он. Вечер уже полностью вступил в свои права. Сумерки сгустились и словно плотный туман объяли пространство вокруг нас. Было уже около семи часов. — Ну и местечко, — сказал Решетов. — Ни фонаря, ни дороги. Только маньякам здесь снимать бы дом понравилось. Я ничего не сказал. Прежде всего, потому что мы как раз проехались по крутому повороту и выехали к воротам нужного нам дома. Территория у дома была большой. Ограда высокая. Все увешено камерами, ворота автоматические, полный фарш, в общем. Так бы просто и не попали бы, да вот калитка была настежь открыта. И это первое, что заставило мое сердце сжаться от очередного нехорошего предчувствия. Максим оставил машину у ворот, и мы вышли. — Ну, что? — спросил он, глядя на меня. — Надо сначала территорию осмотреть — мало ли, кто там. — Макс, — сказал я жестко. — Ты осматривай. Я сразу к дому. Тону меня был бескомпромиссный, поэтому Решетов, несколько секунд посверлив меня взглядом, лишь кивнул. — Встретимся в доме. Будь внимателен. Макс прошел на территорию первым. У него было оружие, поэтому я ждал знака от него. Он выглянул и с уверенностью кивнул мне, что можно двигаться буквально через две минуты. Я, почти не дыша, скользнул за калитку, быстро огляделся на огромной территории, украшенной японским садом, и кинулся к дому.