– Я… Меня раньше кусали вампиры низкого уровня. Они говорят, что я довольно противный. В открытую, на самом деле. Если бы я был вампиром, уверен, что это было бы не так. На этих словах Харука откидывается на спинку стула и поднимает свой бокал вина, поднося его к губам. Этот последний кусочек информации… Он о чем-то говорит. О чем-то существенном. Харука осознает это и явно пришел к выводу. Он приподнимает бровь, прежде чем сделать большой глоток. – Не обязательно. Остаток ужина проходит гораздо менее напряженно. Что бы Харука ни искал, он доволен результатом. После ужина мы с Джэ стоим за каменной стеной, огораживающей поместье. Мне хочется перед ним извиниться. – Что ж, прошу прощения за хозяина сегодняшнего вечера. Обычно он ведет себя непринужденно. Я не думал, что Харука устроит тебе допрос. Джэ качает головой, улыбаясь. – Нет-нет. Все в порядке. Было… интересно поговорить об этих вещах. У меня в голове уже много лет вертится эта история с матерью, так что, на самом деле, было приятно обсудить это. – Джэ проводит пальцами по волосам и смеется. – А Харука весьма… убедителен? Такое чувство, что я обязан ему отвечать, будто королю вампиров. Я прищуриваю глаза. Его слова в сочетании с напряженной дискуссией о том, может ли Джэ быть вампиром, вызывает во мне тревогу. – Ты чувствуешь, что обязан отвечать ему? Будто это врожденное ощущение? – спрашиваю я. Харука молод, но у него древняя родословная, что сильно влияет на всех ранговых вампиров, с которыми он сталкивается. Хотят они того или нет. Нам всем очень повезло, что он скорее рассудительный интроверт, чем жаждущий власти эгоист. Джэ хмурится. – Господи, Джун, и ты туда же? Я человек. Ты действительно думаешь, что я вампир и не знаю об этом? – Честно? Я не знаю, Джэ. Ты приятно пахнешь для меня, и ты привлекателен для моей врожденной природы, что необычно. Но ты не кормишься или не хочешь кормиться, и ты здоров. Выходит, что ты прав. А может быть ты вампир низкого уровня и просто игнорируешь свою разбавленную родословную? – Хотя вампы низкого уровня никогда не пахнут так хорошо, как он… Джэ пожимает плечами. – Возможно. В любом случае, я знаю, что чувствую. Я человек… очень тревожный человек. Ох уж этот доктор с его сияющей кожей, каштановыми глазами и аккуратным нарядом, который он явно снял с манекена в элитном универмаге. Обычно я не занимаюсь сексом у себя дома, но я подумываю пригласить Джэ. Это звучит странно, но причина связана с моим источником, поэтому я всегда вступаю в отношения, когда нахожусь за границей и подальше от аристократии – моего дома. В редких случаях, если я и встречался с кем-то в Японии, это обычно было в Токио или Саппоро, подальше от чужих глаз. Сейчас я не могу сказать Джэ: «Может, нам снять номер?», – не звуча при этом заносчиво и высокомерно. Я так не привык. Доктор стоит рядом, наши тела почти соприкасаются. Он закладывает руки за спину и смотрит на меня из-под очков в черной оправе. – Почему ты молчишь? Я вспоминаю вчерашний день, когда он чертовски потряс меня, скользнув пальцами по моему члену и сжав. Не знаю, чего я ожидал, когда зашел в его кабинет поздороваться, но не этого. Это… было восхитительным сюрпризом. А целовать его было еще лучше. По какой-то причине я ожидал, что он будет застенчив. Он не совсем коротышка, но гораздо ниже меня и худощав. Я предполагал, что первый шаг придется сделать мне. Он постоянно переключается между неуверенностью (стыдится чего-то?) и дерзостью, но мне нравится его вздорный, смелый дух. Я никогда не знаю, чего ожидать, и это захватывает. Нелегко застать стотридцатилетнего вампира врасплох, но ему это удается снова и снова. Я смотрю на него сверху вниз, но не целую, хотя мог бы. – Я думаю. – О чем? – Он смотрит на меня. Такое ощущение, что он побуждает меня поцеловать его. Ранее на вокзале он оцепенел, когда я открыто его поцеловал, но сейчас мы на этой улице одни… Я наклоняюсь и касаюсь его носом. Он закрывает глаза и вздыхает, делая ответный жест. Ему это действительно нравится. – О тебе, – говорю я, – и мне. – Об ужасных, очень плохих и нехороших вещах? Я смеюсь. – Ты этого хочешь, Джэ? – Да, – выдыхает он, все еще поглаживая меня носом. Он запрокидывает голову и поднимает подбородок, нежно целуя меня в губы. – А ты? – шепчет он. Сдаваясь, я обхватываю его за талию и притягиваю к себе. Он выдыхает, когда ударяется о мою грудь и пах, а затем улыбается. Я снова целую его, прежде чем сказать: – Я бы предпочел делать с тобой замечательные, прекрасные, очень хорошие вещи, если ты не против. Ты пойдешь ко мне домой? Он подтягивается, обвивая руками мои плечи и еще сильнее прижимаясь ко мне своим телом. Я обнимаю его еще крепче, его тепло изумительно. Он шепчет мне в губы: – Конечно. Глава 16 Джэ У Джуничи есть кошка. Она черная, с черным кожаным ошейником и золотыми глазами. Сначала я был в шоке от этого. Но я ей нравлюсь. Джуничи крайне этому удивлен. Как только я скинул ботинки и ступил на деревянный пол, она начала ластиться у моих ног. Когда я погладил ее, она выгнула спину дугой, прижавшись к моей ладони. Ее зовут Лулу. Он сказал мне, что она обычно царапается и шипит на всех, кроме него, и ему приходится ругать ее за это. Во всяком случае, хорошо, что Лулу на моей стороне. Естественно, дом Джуничи уникален: выглядит, как модный тропический лес. Стены холла выкрашены в кремовый цвет, их теплота подчеркнута с помощью мягкого освещения. В гостиной же они переходят в глубокий изумрудный, повсюду много растений, интересные черно-белые фотографии и плюшевый диван цвета подсолнухов. Очень яркий. Вся задняя стена дома стеклянная, и я вижу траву снаружи, декоративную стенку из бамбука и патио с удобной мебелью. Я успеваю на них только взглянуть, потому что Джуничи берет меня за руку и тянет через открытое пространство гостиной и кухни, а затем по узкому коридору. Чувства захватывают меня. Я в доме Джуничи, и он пропитан его запахом: эпицентр. По моей руке от его прикосновения словно пробегают электрические разряды. Я не могу перевести дыхание. В его спальне темно. Одна стена так же сделана из стекла, и сейчас мягкая голубоватая дымка луны – единственный источник света. Он тянет меня в сторону ванной и улыбается. – Может сначала примем душ? Я киваю, хоть уже и делал это перед тем, как уехать из Химэдзи на ужин. Но мы, черт возьми, можем делать все, что ему заблагорассудится. Меня поражает, что душ – это еще не все. Хотя если бы мы не делали ничего, кроме этого, я бы уже чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. У Джуничи впечатляющий душ, похожий на большую коробку из нержавеющей стали, с потолка которого дождем льется вода. Было приятно ощущать горячие капли на коже и его большие руки. Мы осторожно пытались понять друг друга, как Кубики Рубика в виде людей. Пока он целовал меня, мои мысли были сосредоточены на его губах и теле, его руки скользнули вниз к моей заднице. Он вставил в меня один из своих длинных пальцев, так нежно и медленно, мне потребовалось мгновение, чтобы осознать это. А после у меня закружилась голова от того, как было хорошо. Не было жжения, и я не чувствовал себя неловко, как это обычно бывает, когда парень делает со мной подобное. Его губы были крепко прижаты к моим, его член скользил по мне, а свободная рука поглаживала мою поясницу, горячая вода стекала вниз… Было слишком много ощущений, чтобы с ними справиться, и все они были невероятными. Сейчас я лежу в его постели, голый, подушка подоткнута под бедра. Для меня это ново. Два его скользких пальца внутри меня, а его голова медленно покачивается между моих бедер. Мой член у него во рту, и я чувствую, как его язык скользит по мне, пока он скручивает пальцы внутри меня. Он продолжает ими двигать, медленно, то входя, то выходя. Я стону, выгибаясь в спине. Боже, это так приятно. Все это – прохладные мягкие простыни, на которых я лежу, его свободная рука, ласкающая мое бедро, его чистый лавандовый запах, который я вдыхаю. Оргазм бурлит низко и жарко в моем паху, как будто он медленно вытягивает его из меня. Взращивает и высвобождает. – Джун. – Я выдыхаю его имя как раз перед тем, как оргазм вырывается и проходит сквозь меня, заставляя меня дрожать и напрягаться, прежде чем ослабить власть над моим телом. Я произнес его имя, чтобы предупредить, что я кончаю, но он продолжал держать свою голову там, непрерывно облизывая и пробуя меня на вкус. Моя грудь вздымается, когда он поднимает голову, облизывая мою головку, и это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел – будто он не может насытиться мной и хочет каждую каплю. Он поднимается. Я втягиваю воздух, когда чувствую, как он вводит в меня третий смазанный палец. Это невероятно. Я уже чувствую, как тепло удовольствия снова бурлит в паху. Нависая надо мной, он опирается на один локоть, потому что его другая рука все еще занята внутри меня. Его длинное тело идеально – красивое, смуглое и гладкое, как арахисовое масло, с изящно очерченными мышцами. На груди немного шелковистых темных волос. Я раздвигаю бедра шире, позволяя ему растягивать меня сколько душе угодно. – Ты в порядке, солнышко? – шепчет он. Тепло его дыхания обжигает мою кожу. Я поднимаю подбородок, приоткрывая губы, чтобы поцеловать его. Никогда раньше такого не чувствовал, но хочу ощутить его в себе, смешаться с его идеальным ароматом лаванды и мяты. Я не думал, что это мое, но, кажется, это так. Совершенно неожиданно. Он делает своими тремя пальцами внутри меня что-то такое, что заставляет меня пыхтеть от удовольствия, прижимаясь к его рту. Джуничи приподнимается, и я резко вдыхаю. Когда у меня получается собраться с мыслями, я говорю: – Я готов. Я хочу тебя. Он улыбается, тепло и игриво, как будто я не просто какой-то человек, которого он трахает, а так будто он действительно верит, что я прекрасное непостижимое создание. Он медленно убирает пальцы с моего тела, цепляется рукой под моим коленом и осторожно сдвигает меня вместе с подушкой дальше на кровать. Движение удивляет меня, и я хрипло и весело смеюсь. Я в полной эйфории. Не знаю, был ли я когда-нибудь так счастлив и беззаботен с кем-нибудь в постели. Рядом с Джуничи лежит презерватив, он хватает его и разрывает упаковку. Я приподнимаюсь. – Позволишь? – Он протягивает его мне, ухмыляясь, как будто передает масленку за ужином. Я вытаскиваю презерватив из упаковки, чувствуя влагу на кончиках пальцев. Он целует меня в лоб, потом в нос и в щеку, когда я тянусь вниз, чтобы схватить его. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею, но я, смеясь, съеживаюсь. – Черт, Джун, ты меня отвлекаешь. Он смеется, но останавливается, чтобы дать мне сосредоточиться. Когда презерватив оказывается у него на головке, я осторожно разворачиваю его. В этот момент он снова наклоняется, чтобы меня поцеловать. Я раскатываю презерватив по всей длине, полностью покрывая член, и предаюсь ритму его рта на моем, заканчивая вслепую. Просто трогая и сжимая его. Джуничи отрывается от поцелуя и упирается в мою грудь кончиками пальцев, толкая меня обратно на постель. Я несколько драматично падаю и выдыхаю. Клянусь богом, это самый длинный секс, который у меня когда-либо был, а он еще даже не трахнул меня. Такое ощущение, что прошли часы блаженства, я уже кончил два раза (первый был в душе, от приятной смеси табачно-сандалового мыла и поглаживаний). – Я предупреждал, что не люблю торопиться, – говорит Джуничи. Я снова широко раздвигаю перед ним свои бедра, когда он устраивается между ними, наклоняясь надо мной. Я чувствую, как головка его члена прижимается к моему отверстию. Я улыбаюсь. – Предупреждал. Я не жалуюсь. – Он медленно вводит себя внутрь. Я упираюсь ногами и двигаю бедрами вверх, проталкивая его глубже. Но он упирается в мое тело, заставляя меня поднять ноги и подтянуть колени к груди. Он теплый и толстый, но еще не целиком внутри меня. Он улыбается своими пухлыми губами и нависает надо мной, когда говорит: – Пожалуйста, не помогай. Я расслабляюсь в новой позе, скрещивая лодыжки за его задницей и упираясь в нее пятками. – Грубиян. – Я ухмыляюсь.