Нино пожимает плечами. – Справедливо. Мне нравится доктор Джэ. Он забавный. Напоминает мне меня до того, как я встретил Харуку – немного неуверенного в себе. Внезапно мои мысли возвращаются к тому моменту, когда он впервые поцеловал меня и скользнул пальцами по моему члену. – Не всегда, – бормочу я, затем делаю глоток своего напитка. Кроме того, Джэ чертовски хорошо целуется. Это не то отличие, которое я обычно замечаю в человеке, но его поцелуи уверенны и интуитивны. Он не просто жадно впивается в меня, как это делали некоторые люди. Он страстный, но он обращает внимание на то, что делает – как будто он целует, но также и прислушивается. – Здравствуйте, джентльмены. – Сора непринужденно подходит к нам с бокалом белого вина. Платье цвета глубокой полуночи облегает ее стройные изгибы. Красные очки, которые она всегда носит, красиво контрастируют с синим цветом. – Пили хорошую кровь в последнее время? Нино приподнимает бровь в лукавой ухмылке. – Что ж… – Ладно, герой-любовник. – Улыбаюсь я. – Никто не хочет слушать, как ты хвастаешься тем, что пьешь древнюю чистую кровь. – Нино ухмыляется и делает еще один глоток из своего бокала. Я поворачиваюсь к Соре. – Где муженек? Сора машет свободной рукой в сторону общей зоны: – Там. – Как дела в больнице? – спрашивает Нино. – Много работы… особенно на этой неделе, с попытками перенести приемы и согласовать другой план кормления. Низкоуровневые любят доктора Джэ. Он в порядке? Он с вами не связывался? Она смотрит на меня, склонив голову. Эта неделя была безумной, но теперь, когда я думаю об этом… – Нет. Со… вторника? – говорю я. – А что? Вы о нем ничего не слышали? – Нет, с утра среды. Он не появлялся вчера и сегодня, что на него совсем не похоже. Вчера весь день пыталась до него дозвониться и написать, но он мне не отвечает. Если он с вами тоже не связывался, стоит ли нам его проведать? Не думаю, что у него здесь есть друзья… – Мы должны съездить к нему, – вмешивается Нино, нахмурив брови. – Джэ сказал, что никогда раньше не болел. Почему заболел сейчас? Я вскидываю запястье и смотрю на часы. Если я успею на следующий поезд, то буду там через сорок пять минут. Черт подери. Почему я нервничаю из-за этого? – Он пришел в понедельник и выглядел изможденным и бледным, – говорит Сора. – Серым. Я вздыхаю, отставляя свой напиток на круглый высокий столик. – Я пойду сейчас. – Я пойду с тобой, – вызывается Нино. – Дай только предупредить Хару. В последнее время он увлечен доктором, но сейчас он точно не может уйти. А вот я, наверное, смогу улизнуть. – Нино направляется к своему супругу, стоящему в толпе вампиров, включая жениха и невесту. Я тяжело выдыхаю и провожу пальцами по макушке. Мое горло сжимается, а сердце бешено колотится. Боже, я надеюсь, что он просто отсыпается от какой-то человеческой болезни. У меня еще не было возможности поговорить с Харукой и сказать ему, что я покормился от Джэ. Сора поворачивается ко мне, ухмыляясь: – Последние несколько недель поведение Джэ стало ярче. Веселый и гораздо более расслабленный. Уверена, он будет рад, если директор больницы лично его проведает… Я хмурюсь. – Сора, о чем ты? Она пожимает плечами. – Это просто интересно. Годами вампиры нашей аристократии пытались выяснить, почему ты не связан с Реном. Я не любительница сплетен, но мне кажется, у меня есть ответ. Рен знает, что ты предпочитаешь людей? Я выпрямляю спину и поднимаю бровь. – Рен живет в своем собственном мире и его мало волнует, что нравится или не нравится другим вампирам. Сора смеется, поднося бокал с вином к губам. – Он тот еще фрукт, это точно. Когда Нино проходит сквозь толпу и направляется к нам, он говорит мне, что готов, и мы уходим. К тому времени, как мы добираемся до квартиры Джэ в Химэдзи, уже восемь часов, и на фоне темнеющего горизонта все еще видны пятна оранжевого солнечного света. Мы стучим, затем ждем. Ответа нет. Снова стучим. Ничего. Черт. – Черт. – Я провожу пальцами по голове, пока Нино стучит в третий раз. Когда нас встречает та же глухая тишина, он поворачивается ко мне. – Думаю, я смогу открыть дверь… – Он сосредотачивается на ручке. – Но мне никогда не давали разрешения войти в квартиру. А тебе? – Да, – выдыхаю я. – Если ты откроешь, я смогу войти. Нино делает шаг вперед и прижимает кончики пальцев к механизму замка. Он закрывает глаза, и я чувствую, как от его тела медленно исходит гул пикантной чистокровной энергии. Она теплая и кажется почти… газированной? Успокаивающие, покалывающие пузырьки на моей коже. Он открывает глаза, и они светятся. Цвет похож на абрикос. Я слышу громкий щелчок. Он крутит ручку, тянет, и дверь перед ним открывается. – Впечатляет. – Я улыбаюсь, на мгновение отвлекаясь на сосредоточенность и силу, которую он только что продемонстрировал. Он, смеясь, ухмыляется. – Если бы ты знал, сколько вещей я уничтожил, чтобы достичь этого, ты бы не был так впечатлен. Мы оба заглядываем внутрь, в квартире темно. Нас обоих одновременно охватывает зловоние, потому что мы оба от него шарахаемся. Пахнет затхлостью и чем-то разлагающимся. Я трясу головой, начиная по-настоящему паниковать. – Чееерт. – Может быть, он мертв? – Глаза Нино широко открыты, его голос выше обычного. – Я даже не подумал об этом. Я хмурюсь. – Не помогает. – Мы вдвоем: два взрослых вампира, которые психуют и брезгуют на пороге человеческого дома. Какая от нас польза? – Дерьмо. – Я переступаю порог и прохожу прямо в главную комнату, где кухонное пространство перетекает в гостиную. Ничего такого. Кроме вазы с увядающими стрелициями и множества пустых бутылок из-под воды на столе, на полу, на стойке. Как будто человек умирал от жажды. Нино стоит в дверях позади меня. – Я открою окна снаружи? Проветрить? – Спасибо, Нино. – Я оглядываюсь через плечо, и его глаза снова загораются. Он поднимает руку, щелкает пальцами, и замок на окне рядом с главной комнатой с треском ломается. Инстинктивно я иду по узкому коридору. Здесь еще темнее, потому что нет окон. Я прохожу мимо двери справа от меня, заглядывая внутрь на ходу. Это импровизированный кабинет, на татами низкий столик, подушка и повсюду разбросаны бумаги. Комната выглядит так, будто по ней прошелся торнадо. Джэ нет. В конце коридора слева есть дверь. Мои чувства говорят мне, что он там. Я подхожу к двери, за ней – обычная спальня. На полу еще больше бутылок из-под воды, словно тут был пикник, и люди не убрали за собой мусор. Джэ лежит на кровати спиной к двери. Он совсем не двигается. Глава 22 Джуничи – Джэ? – зову я. Ничего. Я быстро подхожу к кровати и сажусь на край. Его кожа вся серая, потрескавшаяся и шелушится. Я наклоняюсь к его лицу. Через мгновение я благодарю Бога, что он дышит. Дыхание поверхностное, но он не мертв. – Дерьмо. – Что, черт возьми, с ним происходит? – Ты нашел его? – зовет Нино у входной двери. – Он жив? – Да, – кричу я. – Подожди. – Я осторожно хватаю его за плечо и переворачиваю на спину. Он поддается безо всякого сопротивления. На нем нет очков, глаза закрыты, а губы разомкнуты, ощущается слабое дыхание. – Джэ. Ты меня слышишь? Ничего. Я кладу ладонь на его пепельную щеку и говорю уже чуть громче. – Джэ, открой глаза. – Это занимает несколько секунд, хотя кажется, что проходит десять минут. Медленно его тяжелые веки приоткрываются. Его обычно теплые каштановые глаза белые и молочные, и он не смотрит непосредственно на меня. Его взгляд пустой, безжизненный. Все еще держа его лицо, я наклоняюсь к нему так, что наши лбы соприкасаются. – Два слова, хорошо? «Нино, входи». Можешь сделать это для меня, пожалуйста? Он закрывает глаза от тепла моего лица, и я думаю, что он без сознания. Я потерял его. Но спустя долгое мгновение слова вырываются слабым и сухим шепотом: – Нино… входи. Я сажусь прямо и делаю глубокий вдох, слыша шаги Нино, направляющегося к нам. Вскоре он оказывается в дверном проеме и нависает надо мной.