Я оторопеваю. – Я бы точно не стал. Я был бы совершенно вне себя. – Одна только мысль о том, что я пью кровь какого-то случайного вампира, заставляет меня вздрогнуть. Я едва привык к тому немногому, что дал мне Джуничи. Это все еще чертовски странно, но в то же время довольно приятно… как шпинат в фруктовом коктейле или ананас в пицце. Кто это придумал? Харука встает из-за стола, и мы с Джуничи автоматически поднимаемся следом. – В моей домашней библиотеке есть много справочных материалов. Вам было бы полезно почитать мои книги, чтобы узнать больше ограниченной информации о нашей культуре… и вашей тоже. Я могу ответить на вопросы, если они возникнут. Вам это интересно? О, Боже, да. – Да, конечно. Я также могу держать вас в курсе процесса поиска кандидата на суррогатное материнство. Джун дал мне знать, что я могу официально начать связываться с людьми и собирать информацию. Харука мило улыбается. – Это замечательная новость. Начнем на следующей неделе после сёги? – Да, прекрасно. Спасибо, Харука. – Не стоит благодарности, и спасибо за помощь в развитии нашей семьи. Когда он уходит, я понимаю, что чувствую себя лучше. Для меня знания – действительно сила. По крайней мере, я лучше понимаю, что, черт возьми, происходит. Есть еще так много неопределенности, и называть себя настоящим вампиром кажется безумием, но груз стал немного легче. Как только он провожает Харуку до двери, и мы остаемся одни, Джуничи говорит мне, что хочет обсудить еще несколько деталей. Мы достаем пару банок пива из холодильника и садимся на диван. Джуничи смотрит на меня: – Я не думаю, что нам следует заниматься сексом, пока мы заняты твоим переходом. Я моргаю. – Прошу прощения? – Мы не занимались любовью прошлой ночью. Он сказал, что мне нужно отдохнуть и восстановиться, с чем я согласился. К тому же, кто захочет заниматься любовью с кем-то, чья кожа похожа на древесную кору? Очевидно, его рассуждения простирались глубже. – Ты медленно пробуждаешься, Джэ, и я кормлю тебя – питаю тебя. Я не собираюсь кормиться от тебя, но я уже кусал тебя однажды. Поскольку мы еще много не знаем наверняка, я бы чувствовал себя более комфортно, если бы мы ничего не усложняли. Ты определенно ранговый. Мы не знаем, когда ты обратишься, и… я не… я просто не хочу, чтобы все усложнялось, или чтобы мы попали во что-то, к чему не готовы. Перевод: он не хочет, чтобы мы случайно соединились. Я не знаю, что должно произойти, чтобы сформировалась вампирская связь, но, если честно, я чувствую себя немного подавленным этим. Если бы вы спросили меня, что я предпочитаю: «Джуничи как искусного любовника?» или «Кровь Джуничи?», я бы без вопросов выбрал первое. – Хорошо, – говорю я, держа свои настоящие чувства при себе. – Я понимаю и ценю, что ты делаешь это для меня, и что выступаешь моим источником. Уважаю любые твои условия. – Я поднимаю на него глаза, но затем быстро отвожу взгляд и делаю глоток пива. Он смотрит на меня сверху вниз, а эти губы… Мы не можем целоваться? Обниматься тоже нельзя? – Кроме того, – начинает он, – ты живешь почти в часе езды от меня. Я знаю, что для тебя так ближе к больнице, но как ты относишься к тому, чтобы жить со мной во время этого процесса? – Смогу ли я без проблем работать? Мое положение в больнице под угрозой? Программа суррогатного материнства… – Твоя должность в безопасности. Ты можешь не ходить на работу до полного выздороления. Но я бы хотел, чтобы ты жил со мной, так тебя будет удобнее кормить. Я обдумываю это предложение: жить с Джуном, но не спать с ним и не целовать его мягкие пухлые губы. Не проводить кончиками пальцев по его упругому животу и не касаться его носа своим. Постоянно чувствовать его запах. Видеть его каждый день. Это похоже на ад. – Если тебе так будет лучше, – отвечаю с каменным лицом. – Ты не должен тратить час на дорогу ради меня. Конечно, я могу переехать. – Хорошо. Я ценю это. Мое сердце замирает, потому что все становится похожим на холодный деловой контракт. Мы ведь так не договаривались. Почему мы должны делать это сейчас? И Харука сказал, что, по его мнению, у нас высокая совместимость – как у магнитов. Джуну не нравятся ранговые вампиры, но действительно ли я один из них? Даже если я являюсь таковым по классификации, являюсь ли я таким по характеру? Вот к чему у него претензии. Их чопорные манеры и негибкий образ мышления. Но я не такой. Вот почему я понравился ему с самого начала. Как только я говорю себе снова сделать глубокий вдох, раздается звонок в дверь. Я никого не жду, и единственные люди, которых я знаю, были здесь в течение последних двадцати четырех часов (кроме Соры, но она позвонила мне сегодня утром, чтобы узнать, как дела. Так любезно с ее стороны). Я встаю, искренне радуясь тому, что удаляюсь от ныне запретного объекта моего сильного желания. Я открываю дверь, и меня настигает шок. – Ты, придурок. Какого хрена ты не отвечал на звонки? – Там стоит Сайрус. Возле него чемодан на колесиках. Его круглые, как у лани, карие глаза полны злости. Глава 25 Джуничи Кто-то грубый и слишком шумный для нынешних обстоятельств стоит у входной двери. Я вытягиваю шею, откидываясь на спинку дивана, и смотрю в сторону входа, так как он не очень далеко. Там стоит человек. Он сильно толкает Джэ плечом, проходя мимо него в квартиру. – Сай… какого черта… – Я звоню тебе каждый день с прошлой субботы, и ты ни разу не взял трубку! Что мне делать, Джэ? У тебя нет семьи, кроме твоего отца, и ты чертовски упрям в том, чтобы заводить друзей и просить о помощи. Так что? – Драматично, – выплевывает Джэ. – Боже, Пиппа тоже здесь? – Нет, не здесь, кретин. Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Я же твой лучший друг. Очевидно, это Сайрус. Лучший друг Джэ и первая любовь. Он рассказал мне о нем все во время одного из наших ночных телефонных разговоров, когда я был за границей, и о том, как он был сбит с толку в юности из-за своих чувств к Саю. А теперь выясняется, что он был гребаным вампиром. Мы не навешиваем ярлыки на свою сексуальную ориентацию, как это делают люди, принимаем себя любыми. Как больно расти, не зная, кто и что ты есть на самом деле, что тобой движет, чувствовать стыд, бремя и разочарование от попыток себя узнать. Люди действительно неправильно все понимают. Когда я встаю и обхожу диван, Сайрус наконец замечает меня. Он поворачивается ко мне лицом, затем отступает назад, его глаза широко раскрыты. А глаза у него большие. Они шоколадно-карие и по форме напоминают огромный миндаль. Его кожа такого же орехового цвета. У него короткие шелковистые иссиня-черные волосы, очень прямой нос и небольшая щетина, обрамляющая тонкие губы. У Джэ определенно есть типаж. И подтипаж – на один уровень глубже, чем вампиры. Я понимаю, что ставлю две галочки напротив того, что ему явно нравится. – Ты кто, черт возьми? – спрашивает Сайрус, приподняв густую бровь. Он и Джэ стоят передо мной. Они одинакового среднего роста, но один теплая ваниль, а другой карамельный макиато. Раздраженный, Джэ встает между нами. – Сай, пожалуйста. Это Джуничи Такаяма, Джуничи, это Сайрус Даял. Я улыбаюсь. – Приятно познакомиться. Я много слышал о вас. Сайрус с презрением усмехается. – Хотел бы я, черт возьми, сказать то же самое. Ты вампир. – Верно. Сайрус переводит взгляд на Джэ, фокусируясь на нем словно лазер. – Господи, мужик… ты с ним спишь? – Ради бога, Сайрус, пожалуйста, прекрати, ладно? Просто успокойся. Ты меня убиваешь. Буквально уничтожаешь. Кровавая баня. Все виды судебно-медицинских доказательств. Типичный воздушный английский акцент Джэ внезапно стал тяжелее, его слова – менее ритмичными, а гласные более протяжными с появлением Сая, как будто он сдерживал свою манеру речи от нас, говорящих на американском диалекте. Как будто мы бы не поняли его естественного произношения. Он делает паузу, кажется, впервые принимая во внимание своего друга с тех пор, как Джэ открыл дверь. Он глубоко вдыхает и выдыхает, прежде чем неохотно смотрит на меня. – Прости, приятель. Я поднимаю бровь, обхожу их двоих и направляюсь к двери. – Похоже, вам обоим нужно время, чтобы наверстать упущенное. Я пойду в кафе через улицу. Кто-нибудь из вас что-нибудь хочет? – Нет, спасибо. – Джэ вздыхает, приподнимая очки и потирая переносицу. Сайрус с ехидством вскидывает подбородок. – Ничего не нужно. Спасибо. Я вежливо киваю, прежде чем уйти. Боже. Сайрус как клубок огня и напряжения, последнее, что нам сейчас нужно. Я и так на взводе из-за всего этого испытания, пытаюсь сохранять спокойствие, взять на себя ответственность за пожар, который я разжег. Чего Харука не сказал Джэ, так это того, что он думает, что мой укус стал спусковым крючком. Я сказал ему, что от Джэ раньше питались другие вампиры, но качество моей родословной – вот что отличается в этот раз. С того момента, как я увидел его почти два месяца назад, отношения между нами были напряженными, и притяжение становилось все сильнее, чем больше мы сближались. Это пугает меня до смерти. Одно дело, когда я считал его особенным чувствительным человеком. Зная теперь, что он такой же, как я – что он вампир по своей природе и поэтому способен формировать связь, – мне кажется, что я играю со спичками в сухом-сухом кустарнике. Весь мой образ жизни, все, что я построил для себя, находится под угрозой. Одно неверное движение, и все пойдет прахом. Я буду прикован к нему навеки, даже не зная, какой он вампир на самом деле. Кем он станет, когда его природа полностью пробудится? Насколько сильно он изменится? Является ли жесткая, надменная гордость рангового вампира наследственной в нашей крови или приобретенной? Природа или воспитание? Сейчас я не могу этого знать. Мне нравится Джэ. Очень. Он веселый и добрый, умный, проницательный и приземленный… очаровательно тревожный, наглый и теплый. Красивый. Если этого недостаточно, он потрясающий на вкус. Он мне нравится. Но я не могу отказаться от своей свободы ради него. Или ради кого-либо. Не навсегда.