– Какого хрена? – Я хватаю лук и выпрямляюсь. – Мяууу. Два часа спустя, в 19:30, Джуничи приходит домой, потому что Лулу, взволнованно мяукая, идет по коридору к входной двери. Все это время она составляла мне компанию, пританцовывала со мной, пока я готовил, и мы слушали стриминговую станцию Авентура и Ромео Сантоса. Я как раз заканчиваю, когда Джуничи медленно появляется из-за угла. Я ухмыляюсь в его сторону. – Приветик. Он смотрит на меня, словно я одет в костюм клоуна, а клоуны его очень нервируют. – Что… происходит? – спрашивает он. – Я приготовил ужин. – Я поднимаю горячую кастрюлю с плиты за обе ручки, прихватив их двумя найденными тряпками для посуды. Подхожу к кухонному столу, на котором уже расставлены другие гарниры. Я оглядываюсь на него через плечо. – Надеюсь, ты не возражаешь. – Нет… не возражаю. – Он медленно идет вперед, все еще сбитый с толку. – Ты готовишь? – Да. – И тебе нравится бачата? – Все больше и больше, – честно отвечаю я. – После того, как ты рассказал мне о музыке, которую ты слушал с мамой, я поискал на ютубе имена, которые ты упоминал. Я вроде как застрял на Авентуре – Ромео Сантос, Тоби Лав. Мне нравится тот молодой паренек, который сейчас популярен… Черт, как же его зовут? Ах… Принц Ройс? В любом случае, я просто включил развлекательную систему, и она уже была на этом канале. Я не знаю, как переключать каналы, поэтому оставил этот. Он все еще смотрит на меня, как будто я в костюме клоуна, но уже начинает к этому привыкать. Я дружелюбный клоун, который не причинит ему вреда. – Что? – спрашиваю я. – Почему ты на меня так смотришь? – Потому что ты невероятный. Как губка. – Я врач. Это то, что я делаю. По всей видимости, мне нужно начать говорить, что я «врач-вампир». Хотя пока понятия не имею, что это значит. Он подходит к столу и встает рядом со мной, осматривая еду. – Это невероятно. Ты все сам приготовил? Я киваю. – Это не трудно. Мне просто нужна мотивация. А вот кимчи[35] я не делал. Я купил его в магазине. Он хлопает глазами: – Ты можешь сам приготовить кимчи? Я пожимаю плечами. – Конечно, если у меня есть время и возможность. Нужны kongnamul muchim, sigeumchi namul[36]… Подожди. Ты говоришь по-корейски? Он мотает головой, глядя на меня как загипнотизированный: – Неа. Не знаю почему, но меня это удивляет. Я слышал, что большинство ранговых вампиров говорят на нескольких языках, а учитывая близость Кореи к Японии… – На каких языках ты говоришь? – На английском, японском, испанском и французском, – отвечает Джуничи. – Я понимаю кантонский диалект, но все еще путаю интонации, когда пытаюсь на нем говорить. Ты говоришь на других языках, кроме английского, японского и корейского? – Неа, это все. Я немного знаю немецкий, учил его в школе. – Я думаю, что три – это чертовски впечатляюще, учитывая, что тебя растили как человека. Растили как человека. Так странно. Я пожимаю плечами. – В семье говорили на двух языках. А японский я выучил самостоятельно после получения докторской степени. – Что заставило тебя переехать сюда? Почему Япония? Любой крупный город в Италии был бы ближе, к тому же там быстро растущее население вампиров. В Лос-Анджелесе в Америке тоже. Я сажусь за стол, и Джуничи садится рядом. Пока объясняю, я указываю на блюда. – Это приправленный шпинат, ростки фасоли, жареные кабачки, вот рис, приготовленный на пару, а в большой кастрюле – гальбитан – суп из говяжьих ребрышек. И, думаю, мне всегда нравилась японская культура, хотя история между Кореей и Японией дерьмовая. – Человеческая история между Японией и почти каждой страной в Азии – дерьмовая. – Джун наклоняется и поднимает крышку кастрюли с супом. – Пахнет потрясающе. Можно есть? – Да. Все готово. Если что-то останется, это идеально подойдет для брекки на следующее утро. Ты мог бы поесть, прежде чем отправишься в мастерскую. Он делает паузу и смотрит на меня. – Что, черт возьми, такое «брекки»? Я смеюсь. – Завтрак. Суп тоже подходит для завтрака. С рисом. Очень сытно и успокаивающе с наступлением холодов. Мы оба не спеша наполняем свои плошки и маленькие тарелки, и как только мы приступаем, Джун нарушает тишину: – Твой отец научил тебя, как это готовить? – Ага. – Он знает, что ты здесь? В Японии? – Знает. Не знаю, потому ли, что я ближе, но в последнее время он звонит мне чуть чаще. Примерно раз в неделю. Обычно он делает это раз в месяц. Всегда спрашивает о моем здоровье. – Это мило, – говорит Джун, берет ложку риса и опускает ее в бульон гальбитан. Приготовлен идеально. – Может, он захочет тебя увидеть? Я вздыхаю. – Я не знаю. Он сказал мне, что его мать недавно заболела, и что нужно кучу всего сделать, чтобы помочь ей. Не думаю, что у него будет время со мной встретиться. – Ты сказал ему, что ты вампир? Я усмехаюсь, мотая головой. – Боже, нет. Он даже не знает, что я бисексуал. – Ты не бисексуал, Джэ. Ты просто любишь. Мы не думаем о себе в таких строгих терминах. Твоя сексуальность существует в широком спектре, который ты можешь свободно исследовать. – Ерунда. Это работает для тебя, но мне понадобилась вся моя юность, чтобы принять этот ярлык. Не пытайся его у меня сейчас отнять. Это мое. Джуничи посмеивается над этим. – Пусть будет по-твоему. – Будет. – Я поднимаю подбородок, ухмыляясь. Если бы все действительно было по-моему, мы бы занялись любовью сегодня ночью после ужина. Поскольку этого не может произойти (очевидно), у меня есть другая идея. Я выразил ее только после того, как мы побольше поговорили, поужинали и убрались на кухне. Музыка все это время играла тихо. Джуничи протирает тумбу, когда я стою в открытом пространстве гостиной. Сегодня полнолуние, поэтому, несмотря на темноту, небо сияет глубоким синим цветом, а лунный свет льется сквозь стеклянные стены задней части дома. Улыбаясь, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. – Потанцуй со мной? Вытирая столешницу, он замирает и поднимает на меня глаза. Я снова становлюсь клоуном, вызывающим у него беспокойство. – Что? – Ты меня слышал. Покажи мне, как. Благодаря ютубу я знаю основные шаги. Он опускается на стойку и закрывает лицо ладонью. – Dios mío[37]… – Я не ужасен, клянусь. – Я ухмыляюсь, понимая, что я белый, наполовину англичанин, и как нелепо я, должно быть, выгляжу для него прямо сейчас. – Я довольно хорошо двигаю бедрами. Джуничи убирает руку от лица, его черные глаза сияют, а одна темная бровь приподнята. – О, я прекрасно знаю, как хорошо ты двигаешь бедрами. – Наглец… – Улыбаясь, я задираю нос. – Ну ладно, давай.