Джуничи Это моя вина. Мне стоило отказаться от этой идеи, когда он не согласился поужинать со мной после двух недель уговоров. Я был непреклонен, потому что он вызывает недоумение и пахнет чем-то теплым и сладким, словно прямиком из духовки. Но к черту все! Это закончится прямо сейчас. Я не могу допустить, чтобы медперсонал маминой больницы бегал от меня и прятался в туалетах, будто я монстр. Он смотрит на меня так, словно боится, выглядывая из-за двери кабинки. Почему он все время такой напряженный? Я жду, пока он выйдет, прежде чем начать разговор. К счастью, здесь больше никого нет. Я говорю на формальном японском, поскольку не чувствую себя комфортно и хочу, чтобы он это знал: – Во-первых, забудьте о том, что произошло в пятницу. Я ошибся в суждениях, поэтому не нужно убегать от меня и чувствовать себя неловко. Я больше не буду вас беспокоить. Плечи доктора опускаются, и он тянется почесать затылок. Его волосы золотистого цвета с эффектом омбре. Как ему удается так идеально их высветлять? Костюм на нем будто с отцовского плеча, он плохо сидит на квадратных плечах и худощавой фигуре Джэ. Да он, можно сказать, плавает в нем. – Во-вторых. Сора только что сказала мне, что у вас может быть идея для новой программы в области вашей специальности. Я не ваш начальник и не контролирую повседневную работу больницы. Но все крупные финансовые начинания должны быть одобрены мной, поскольку я их финансирую. Когда ваше предложение будет готово, свяжитесь с Рисой Судзуки и договоритесь о встрече. Она ведет мой график совещаний в больнице. Он смотрит на меня сквозь очки, хлопая глазами, и через несколько секунд быстро и вежливо кланяется. А затем следует моему примеру и отвечает на формальном японском: – Да. Я понимаю. Спасибо. Отлично. Я не люблю драмы. Мне их хватает с моим источником питания. Обычно я не встречаюсь ни с кем, когда нахожусь в Японии. Все мои романтические связи проходят за границей и вдали от дома. Распущенность среди аристократов порицается, и это может быстро привести к серьезным последствиям, поскольку большинство ранговых вампиров хотят связать себя узами брака. С людьми и вампирами низкого уровня намного легче – они не такие привередливые или требовательные. Я отворачиваюсь от него и мою руки. Он встает рядом, делая то же самое. Тогда я подставляю руки под сушилку, она громко шумит, и в то же время доктор поворачивает ко мне голову и что-то говорит. Нахмурившись, я отдергиваю руки: – Что? – Красиво, – говорит он. – Цвет. Мне нравится ваш костюм. Он говорит по-английски с воздушным, едва уловимым акцентом. Я неохотно следую его примеру в своем ответе. – Спасибо… Ваш костюм плохо подогнан. Доктор осматривает свой простой серый костюм, белую классическую рубашку и отвратительный клетчатый галстук. – Правда? Отчего же? – Он слишком велик в плечах и манжетах, будто бы это костюм вашего отца в девяностые. Он смеется и запускает влажные руки в волосы. – Так и есть. Он у меня с восемнадцати лет. – Сколько вам сейчас? – Тридцать два… будет тридцать три в марте следующего года. Боже. Катастрофа. Теперь он улыбается мне идеально белыми ровными зубами. Кажется, впервые за все это время он немного расслабился в моем присутствии. Я этого не понимаю, и часть моего сознания говорит мне уйти прямо сейчас. Но… – Почему вы так себя повели? – спрашиваю я. – Когда я пришел к вам домой. Разве я вас чем-то обидел? Он качает головой. – Нет… я… Кто-то заходит в уборную. Я узнаю его, но не могу вспомнить имя. Он видит нас, вежливо кланяется и выходит. Посмотрев на вошедшего, доктор снова возвращает взгляд на меня. – По правде говоря, каждый мой опыт общения с вампиром… Они были довольно откровенны в своих желаниях. А у меня действительно плотный график, поэтому я просто подумал… ну, знаете… – Он пожимает плечами. Я хмурюсь. – У вас был большой опыт общения с вампирами? – Не очень большой. Господи. Да всего с парочкой. Но я никогда не общался в таком ключе с ранговыми вампирами. Я наклоняюсь к нему, стреляя глазами. – Что ж, я полагаю, нам не стоит делать необоснованные обобщения о вампирах, не так ли? Он смотрит на меня, и, клянусь, его взгляд на долю секунды опускается на мой рот. – Сожалею об этом, – говорит он. Я выпрямляюсь, игнорируя быстрый прилив жара в паху. – Вам жаль только потому, что вы теперь думаете, что я некто важный. – Нет, – строго отвечает он, нахмурившись. – Я чувствовал себя дерьмово сразу после того, как вы ушли. Но я не думал, что когда-нибудь увижу вас снова. – Ну, если ваше заявление будет безупречным, вам нужно будет увидеть меня лишь еще один раз. – Я улыбаюсь. Веду себя как придурок, знаю. Обойдя его, я иду к двери. На полпути слышу, как доктор говорит у меня за спиной: – Значит, вы тогда не думали о том, чтобы переспать со мной? Совсем? Дерзость его вопроса меня удивляет. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, но не показываю своих чувств. – Вы думаете только о сексе, доктор Джэ? Начинает казаться, что это именно то, чего вы от меня хотите, и просто проецируете. Он снимает очки и, проводя ладонью по лицу, выдыхает смешок. Я жду, но он этого не отрицает. Возможно, Асао отчасти прав? Сценарий уже испорчен, поэтому я не хочу с ним связываться. – Как бы там ни было, – говорю я, – этого никогда не случится, так что не волнуйтесь. С нетерпением жду возможности ознакомиться с вашим предложением, доктор. Я вежливо киваю, разворачиваюсь и выхожу из уборной. Дело закрыто. Пока я иду по коридору, в кармане пиджака гудит телефон. Я вытаскиваю его и смотрю на экран. Быстро всплывают еще два сообщения. Все от гарпии. У нас на завтра запланировано кормление Вайолет. Ты, сексуальный ублюдок. 11:00. НЕ ОПАЗДЫВАЙ. Если за последнюю неделю ты питался от какого-нибудь вампира низкого уровня или человека, даже не приходи. Убирая телефон обратно в карман, я тяжело вздыхаю. Сегодня вечером мне следует покормиться от какого-нибудь низкоуровневого вампира или человека, просто чтобы досадить ему и ткнуть носом в его пустые угрозы. Глава 7 Джэ Недавно понял, что редко способен на первый шаг, особенно к другому мужчине. Могу вспомнить несколько случаев, когда я был инициатором физической близости с женщиной. Мужчины же всегда первыми проявляют ко мне интерес. Не знаю, почему. Неужели мне никто не нравился? Или они просто выбирали меня, а я соглашался? Может, я неосознанно жду, что кто-то другой сделает первый шаг? Здесь нужен более глубокий анализ. Я держу в руках свой блокнот, расхаживая по больнице взад-вперед у конференц-зала. Джуничи внутри. Я слышу его голос, но не могу понять, что он говорит. Я также не слышу, чтобы говорил кто-то еще. Думаю, он разговаривает по телефону. – Tu no dejes que esa gente te hable así[13].