Он заметил заминку перед последним словом. Легкое замешательство в моем голосе. Он вздохнул, затем набрал воздуха в грудь, как будто собираясь с силами что-то сказать. – Есть кое-что, о чем я хотел бы с тобой поговорить. Кое-что, над чем я ломаю голову. Но я не знаю, как много ты уже знаешь. Или как много ты подозреваешь… Я повернулся к нему всем телом. – Что? Что ты имеешь в виду? Руперт избегал моего взгляда и смотрел в землю. – Я… я должен сказать тебе кое-что. Я знаю об этом некоторое время. Кое-что, что случилось… Он замолчал, теперь глядя в сторону дома. Я проследил за его взглядом: через лужайку к нам решительно шагал Мэттью. Он не нес никаких напитков. На самом деле, когда он подошел ближе, меня встревожил его вид. Его элегантная, аккуратная рубашка теперь была помята и перекошена, частично вылезла из брюк, а верхняя пуговица расстегнулась, отчего ткань хлопала на ветру. С лица сошли все краски. Он выглядел больным, словно в любой момент упадет в обморок. Он видел нас вместе? Следил, подслушивал нас с Рупертом? Я сразу же отмел эту мысль. Он не мог ничего слышать с такого расстояния, а все, что мог видеть, это как мы вполне спокойно беседуем. Подойдя, он рявкнул мне три слова: – Нам надо уехать. Это была не просьба – приказ. Я одновременно смутился и растерялся. – Что значит «уехать»? Мы только что приехали. Он наклонился и практически сдернул меня за руку со скамьи. – Идем. Очень важно, чтобы мы уехали. Сейчас же. Глава 30 Рейчел Менее недели до Я рассматривала гостей, проходя мимо них. Никто не делал попыток заговорить со мной. Может быть, они чувствовали, насколько я отличаюсь, что я из другого мира, другой жизни, которая включала копание в отделе уцененных товаров в местном «Моррисонс» или прочесывание сайтов, сравнивающих компании, чтобы найти билеты на поезд по ценам, от которых я не падала бы в обморок. Эти люди, наверное, никогда так не делали и никогда не будут. В итоге я шла к южной части сада по узкой дорожке вдоль каменной стены, которая закруглялась и выходила на маленькую площадку. Ее обрамляла идеально подстриженная живая изгородь, а с каждой стороны стояли скамейки. В центре журчал витиевато вырезанный фонтан. Мне потребовалась почти минута, чтобы понять, что я не одна. В углу одной из скамеек сидела женщина. Когда я вошла, ее загораживал фонтан. Она выглядела на средний возраст – лет на пятнадцать или двадцать старше меня – а рядом стоял не только бокал шампанского, но и целая бутылка. Ее длинные русые волосы волнами спадали из искусно-небрежного пучка, одна из прядей задевала бокал. Я собиралась развернуться и уйти, смущенная тем, что ее глаза остановились на мне, но она заговорила, приморозив меня к месту. – Привет. Хотя слово было простым и коротким, голос женщины звучал низко и плавно, словно скучающе. Я улыбнулась и, обогнув фонтан, подошла к ней. – Привет, – сказала я и добавила: – Меня зовут Рейчел. И тут же пожалела об этом, переживая, что получилось слишком угодливо. – Привет, Рейчел, – ответила женщина, слегка прищурившись, как будто ей было трудно сфокусироваться на мне. Ее слова звучали так же, как и раньше, но были слишком медленными и невнятными, выдавая опьянение. – Садись, если хочешь, – сказала она, забирая бутылку и качая ее в руках, словно младенца. – Как тебе праздник? Она как-то странно выделила последнее слово, как будто ей было смешно, что кто-то может так называть этот прием. – Приятный, – сказала я, не зная, какой тон выбрать. – Очень роскошный. И снова моментальное сожаление заполнило меня, когда я это произнесла. Я снова показала себя наивной чужачкой. – О, это точно, роскошный. – она, кажется, не слишком впечатлилась моим ответом, и я была готова попробовать сказать что-нибудь более интересное, когда она продолжила: – Должна сказать, мне тяжело здесь находиться. Слишком много воспоминаний. Видишь ли, ребенком я играла в этих садах. – О, – сказала я, слегка ошарашенная этим экскурсом в прошлое. – И разве это не было, эм… счастливое время? Она скептически фыркнула. – Полагаю, нормальное. Иногда это место было почти как второй дом. Я, мой брат и Руперт с Еленой. Ты знаешь Руперта и Елену? Я вспомнила, как Мерил упоминала Руперта и, довольная тем, что мне есть что добавить, сказала: – О да, сын лорда и леди Эштон. Я не знакома с ним или с Еленой, но я… слышала о них. – Оба непередаваемо замечательные люди, – сказала женщина, слегка икнув, – Даже если у Елены есть незавидная привычка домогаться чужих мужей. А Руперт некоторое время неустроен. Он, Руперт, заслуживает хорошей жизни. Вероятно, самый достойный человек из нас. Я кивнула на это, словно полностью соглашаясь, и тут мне кое-что пришло в голову. – Вы знаете Аллертонов-Джонсов? Мэттью и Чарли? Женщина вздохнула и кивнула. – О да. Когда-то Руперт с Чарли были парой, но потом Руперт захотел поехать в Штаты, кажется. Отношения на расстоянии могут быть очень проблематичными, не так ли? Я согласно хмыкнула, хотя у меня никогда не было таких отношений. – Так откуда их знаешь ты? – спросила она, сев ровнее. – Я… э… состою в их книжном клубе. – я сделала паузу, гадая, прокомментирует ли она это, но она не стала перебивать, так что я продолжила: – На самом деле я работаю на их подругу Мерил. Я… что-то вроде помощницы с постоянным проживанием. – Помощница? Как интересно. Хотелось бы мне быть достаточно организованной, чтобы работать чьей-то помощницей, но, боюсь, мне пришлось бы нанять собственную, чтобы справиться с обязанностями. Что испортило бы всю чертову суть. – женщина коротко засмеялась собственной шутке, затем схватила меня за руку, словно ей пришла внезапная мысль. – Знаю. Как насчет того, чтобы я представила тебя некоторым людям? Я знаю кучу гостей здесь. Организую тебе знакомства. Она, казалось, пришла в восторг от этой идеи. Отчасти мне хотелось согласиться, но, с другой стороны, не нравилось таскаться за ней, словно потерявшийся щенок. В качестве компромисса я предложила прогуляться по тихой части сада, и она, слегка пожав плечами, согласилась. – Как хочешь. Все равно людей по большей части переоценивают. Мы прошли вдоль каменной стены от площадки с фонтаном в другую часть, и женщина добрых десять минут описывала, что здесь был тайный садик, изолированный и никогда не открывавшийся для публики – знак уважения к первой жене лорда Эштона, которая умерла очень молодой и, видимо, любила проводить время там. На обратном пути к дому дорожка выходила к большому плавательному бассейну, окруженному маленькими хижинами. Женщина подошла к одной, толкнула раздвижную стеклянную дверь и вошла. Внутри было удобнее и уютнее, чем в моей старой квартире. Был даже шезлонг, на который женщина опустилась с тяжелым вздохом, позволив бокалу упасть на пол. – Боже, как же я устала. Чтобы не нависать неловко над нею, я решила сесть в маленькое кресло и постаралась придать своему лицу выражение, которое, как я надеялась, демонстрировало сочувствие и жалость. – Это все жара, – сказала я. – Я тоже из-за нее совсем сонная. – О, дело не в этом. Я просто устала стараться, если ты понимаешь, о чем я. Я стараюсь быть любезной, улыбаться и быть дружелюбной, но это не работает. Однако я с удовольствием поболтала, дорогуша. Хорошая прогулка только на пользу. – Да, я тоже. – Я не всегда была доброй, знаешь. Однажды, много лет назад, в молодости, я была на вечеринке. В этом самом доме. – она махнула рукой на особняк за нашими спинами. – Я все время бродила вокруг, как хозяйка, не заботясь о том, кого обидела или игнорировала. Я была весьма беспечна, знаешь ли. Думаю, молодые люди частенько такие. И поэтому мне захотелось проявить доброту к тебе и попытаться сделать так, чтобы ты чувствовала себя как дома. Было что-то в ее тоне. Вернулись меланхоличные нотки, и у меня появилось ощущение, что она поделилась чем-то глубоко личным. Мне почти стало стыдно за то, что слушала. – Я почувствовала. Спасибо, что… что взяли меня под свое крыло. Она снова издала какой-то звук: наполовину икнула, наполовину невесело рассмеялась, потом закинула ноги на шезлонг и легла на спину. – Мы с моим братом Эрнестом играли здесь в прятки. Это было одно из моих любимых мест. В то время мы бесконечно ссорились и препирались. Меня слегка качнуло, и я схватилась за подлокотники кресла. Откуда-то из глубины поднялась волна эмоций. – Вы с братом до сих пор близки? – спросила я слабым голосом. Несколько мгновений она не отвечала, и я подумала, что она уснула. Но затем она глубоко вдохнула и сказала: – Теперь уже не так. Раньше были. Мы некоторое время жили в одном доме. Он с женой наверху, я несколькими этажами ниже. Это было… было хорошо. Я кивнула, не понимая, к чему все идет. Чувствовала, что мы ступили на опасную почву. – Где вы жили? – На Карлвуд-стрит, – сказала она, – в Пимлико.