Его штаны внизу в белой глине. И на рубашках пятна. Боже, да эта глина повсюду. Порой после того, как он помылся, все равно вижу куски у него в волосах. Рядом с одеждой несколько оберток от жвачки и пачка начос. В глубине души что-то потянуло, резко и неожиданно. Как тогда, когда мы с Дарреном решили полетать на парашюте над океаном, но ребята в лодке подумали: а почему бы не подергать трос. Моргаю, пусть приступ деменции пройдет. Что я ищу? Что я надеюсь, но и боюсь найти? Ты видела, какие у Тео слабые руки? Ими он точно никого бы не задушил. На комоде нахожу стопку чеков. Бензин. Еда. Натыкаюсь на чек из «Мидтауна» – внимательно его рассматриваю. Оплачено в ту самую ночь, когда убили Молли. Хадсон заказал несколько индийских пейл-элев и один коктейль. Коктейль для Молли? Представляю их вместе. Смеются, разговаривают и выпивают. Она предлагает допить и поехать домой, он ее провожает. Нет, конечно, я не заходил к Молли. Если бы Джаред не проговорился, Хадсон вряд ли бы мне рассказал, что видел ее тем вечером. А если он врет, что встреча была недолгой? Дверь в гардеробную чуть приоткрыта. Заглядываю внутрь, вижу царапины. Представляю, как чьи-то пальцы скребутся по деревянной поверхности, в кожу и под ногти впиваются занозы. Поднимаю руку и кончиками пальцев провожу по следам. Дотрагиваюсь до них и понимаю, что царапины намного глубже, чем думала. Всегда представляла, что это Грейс. Хотя с трудном верится: след слишком глубокий. Могут такое сделать детские руки? Нездоровое любопытство. Представьте: во мраке гардеробной, сидя на корточках, она бьется в истерике, хочет выбраться. Меня начинает колотить. Обхватив себя руками, отвожу взгляд от царапин и стараюсь думать о настоящем. Рядом с байковыми рубашками висит пиджак. Внизу стоит пара кроссовок. У стены – гитара. В прошлый раз, когда заходила, ее не заметила. Беру в руки, сажусь на край кровати и легонько провожу пальцами по струнам; интересно, играет ли Хадсон сейчас? В детстве он увлекался музыкой. Когда Хадсону было около девяти, мы с Маком как-то днем сидели за пианино и сочиняли песню. Погрузились в нее с головой. Вот-вот сотворим чудо. Видеть, как рождается песня, – одно из моих немногих наслаждений. У слов на бумаге появляются крылья, они отправляются в полет. В голове появилась идея – придвинулась к инструменту и сыграла аккорды, но тут в песню из коридора ворвался Хадсон. Говорил какие-то глупости об улитках и крысьих хвостах, от спешки и волнения голос срывался в фальцет. Сбил меня с мыслей. Я нахмурила брови. – Хадсон, это не смешно, – отругала я его. Вижу, поджал губы, вот-вот расплачется. Но я встаю и все равно выпроваживаю его. – Иди отсюда. Не видишь, я работаю. Хадсон выскочил из комнаты, в глазах боль и обида. – Извини, – сказала я Маку и вернулась на место. Мак покачал головой. – Знаешь, мне кажется, ему тебя не хватает. – Да? А может, ему не хватает отца? – Пытаюсь напеть мелодию, на которой остановилась, и вспомнить слова, что пару минут назад крутились на кончике языка, но все пропало. – Черт! – Уверен, скоро вспомнишь, – улыбнулся Мак. – Готов поспорить, если научишь сына играть на инструменте, он, скорее всего, не будет тебя беспокоить, пока работаешь. Ему не хватает внимания. Похожие разговоры были у нас и с Дарреном, но почему-то я прислушалась именно к Маку. Тем же самым вечером, придя пожелать Хадсону спокойно ночи, я принесла ему свою гитару, показала аккорды A и G и разрешила лечь спать попозже – пусть учится. На Рождество в том же году подарила ему собственную гитару. Но я редко видела, чтобы он играл на ней: чем больше ему нравился бейсбол, тем меньше он интересовался музыкой. Оторвав взгляд от гитары, осмотрела пол. На звук гитары, виляя хвостом, прибежал Боуи. Не хочу, чтобы в комнате осталась его шерсть или он что-нибудь опрокинул. Тогда Хадсон точно поймет, что я копалась в его вещах. Встала, осторожно поставила гитару на то же место, где взяла. Не до конца закрыла гардеробную – все как было пару минут назад. Аккуратно вышла, закрыв за собой дверь. Вернувшись к себе в спальню, беру корзину с грязным бельем и спускаюсь в постирочную. Прежде чем бросить вещи в машинку, их осматриваю, выворачиваю карманы. В джинсах нащупываю что-то тяжелое и гладкое. Часы, которые нашла в доме Молли. В суматохе побежала к Мейсону и совсем о них забыла. Я даже не собиралась их брать, но внутри снова появилось ощущение, что где-то их видела. Бросила джинсы в машинку и закрыла люк. Побежала к компьютеру и загуглила «777». Поисковик выдает миллион ссылок на какую-то модель самолета. На долю секунды задумываюсь, не встречалась ли Молли с пилотом, но понимаю, что предположение нелепое, тогда свой запрос уточняю: «777 значение». Появилось очень много статей об ангелах, число 777 – знак того, что ангел ведет вас по верному пути. С сомнением читаю дальше. Единственное, что удается найти про число: оно сулит удачу. Нет, все это не то. Смотрю на циферблат, вижу свое размытое отражение. Почему они кажутся мне такими знакомыми? И я нашла их в доме Молли. Что бы это могло значить? Я упавшую звезду На ладошке подержу. А вот что я загадал — Никому не рассказал. – Выпусти меня! – все кричу и кричу я, пока не разболелось горло и я не охрип, пока тише не стали слова, словно взмахи крылышек угасающей бабочки. Бью кулаком по двери. Без толку. Только костяшки стали разбитые в кровь. Слышно, как Энди дышит. Ровный звук ее шагов в комнате, будто она стала тем тигром из зоопарка, который ходит туда-сюда по клетке. Беспокойным. Озлобленным. Охраняющим свою территорию. С досадой я скреб пальцами деревянную стенку, занозы попали под ногти, вонзились в кожу. Скреб и скоблил, пока бороздки не стали глубиной с палец. Первый начал в этот раз я. Она твердила, что делать, а я не слушал. Я от нее устал. Если б знал, чем все это кончится… – Ты мне не указ, – огрызнулся я. – Да неужели? – взвилась сестра. Схватила меня в охапку. Пробую высвободиться, но она крупнее. Один раз стукнул ее прямо в солнечное сплетение – минуту она не дышала. Я испугался, но в душе гордился собой. На секунду мне показалось, что победил, что одолел ее. Но именно в этот момент она запихнула меня сюда. – Я тебе указ. И не спорь! – прокричала она через двери. Было темно и пахло нафталиновыми шариками и пылью. Старой одеждой. Вонючими ботинками. Прошло несколько часов. Хочется выйти. Но у меня не осталось сил. Сажусь на пол, прижимаюсь к стене. Остается только сдаться, отдать победу ей. Но это в последний раз. В последний раз я добыча тигра. Глава 13 Внимательно смотрю на аватарку Наталии. Почти час назад снова зашла на «Фейсбук» и отправила ей сообщение. Объяснила, кто я, и написала, что хочу всего лишь узнать об их отношениях с Хадсоном. Ответа до сих пор нет. Не понимаю, что меня удивляет. Я мать ее бывшего. Чего я ожидала? Но фотография, где у нее под глазом синяк, не выходит у меня из головы. Надо узнать, откуда он. Убедиться, что ударил ее не мой сын, а кто-то другой. Хадсона я спросить не могу. Не станет она ничего объяснять… Но в глубине души все равно жду. Не надеясь на ответ, отрываюсь от компьютера и отхожу от стола. Посреди лужайки стоит Лесли и оживленно разговаривает с Бет. Пару раз она кивнула в сторону моего дома. Мне это не нравится, отворачиваюсь от окна. На столе лежат золотые часы, напоминают о том, что случилось в доме Молли. И что теперь? Мои сегодняшние поиски так ни к чему и не привели. Ответов нет. Не помогли ни интернет, ни вылазка в дом Молли. Из компьютера на меня глядит улыбающаяся Наталия. Не хочется признавать, но сына я совсем не знаю. Мы долгие годы не общались. Девушка могла бы помочь восполнить пробелы. Решительно пересекаю кухню и открываю ящик. Достаю блокнот и пролистываю несколько первых страниц. Нахожу, что искала. Последние годы я записывала все номера Хадсона. Все, что высвечивались на экране телефона, когда он звонил. Многие уже заблокированы или принадлежат кому-то другому. Но я так и не смогла ни вычеркнуть их, ни вырвать листок из блокнота. Номера связывали меня с сыном, и где-то в глубине души я знала, что однажды они мне понадобятся. Если бы с ним что-то стряслось и его телефон снова был отключен, они бы мне пригодились. Я не собиралась звонить его бывшей. Вот честно. Первый номер у него сейчас, с трех других он звонил, когда встречался с Наталией. Пальцы вспотели, трясутся. Набираю. Почти сразу характерный сигнал – номер заблокирован. Сердце бешено колотится, набираю следующий. На этот раз гудок все идет и идет. Уже собиралась сбросить, но тут раздается женский голос. «Привет, вы позвонили Наталии. Оставьте свое сообщение после сигнала». Пи-ип. От неожиданности я растерялась. Несколько секунд собиралась с мыслями. Думала, что сказать. Начала говорить, вышло скомкано: слова рубленные, вязкие, словно леденцы, прилипшие к тротуару. – Привет, Наталия. Это Валери… мать Хадсона. Нам нужно, эм, поговорить. Перезвони, пожалуйста… – Я продиктовала номер и положила трубку, ругая себя за то, что ничего не объяснила.