основаниях.— Таково решение хозяйки, с ней и говорите, — пожала плечами девушка и вручила ей ключ.И Сабина принялась распаковывать свои немногочисленные пожитки уже в новом жилище, простом, но удобном. Она вслушивалась в шум ветра за окном: его дуновения все усиливались, а гул все больше напоминал вой. Но тут зазвонил телефон, и она вздрогнула.— Привет, Соня, как дела?Этот голос можно было представить себе натянутым, как струна, — именно такой была и та, кому он принадлежал, Моника Кардас, железная леди телевидения, вызывавшая к себе одновременно и уважение, и страх, заведующая отделом кинопроизводства самого богатого телеканала, лидирующего на медиарынке. От ее, Моники, прихотей зависело везение или невезение тысяч простых смертных, трудившихся в развлекательной сфере. Этим беднягам были неведомы день и час их триумфа или падения — их судьбы находились в руках горстки облеченных властью людей, среди которых самое сильное, не подлежавшее сомнениям положение вот уже много лет занимала демоническая продюсерша. Достичь этого Монике Кардас помогла, в том числе, и ее безошибочная интуиция. В среде разномастных киноделов ходили легенды о ее безукоризненном чутье, благодаря которому она за километр распознавала то, что удивит зрителя и понравится ему. И за все годы своей карьеры — более десяти лет — она не прогадала ни разу. Сабина была одним из первых ее крупных открытий. Давным-давно Моника разыскала Соню Гепперт и без колебаний предложила ей ошеломляющую для того времени сумму за продажу прав на экранизацию первого романа. И вскоре они обе снимали сливки (хотя здесь было бы уместнее вспомнить о шампанском): женская часть общества буквально помешалась на жизненных перипетиях бедовой распорядительницы свадеб. Сыграла ее в фильме найденная той же амбициозной продюсершей молодая актриса — не столь способная, сколь прехорошенькая, наделенная магнетическим очарованием обычной соседской девчонки. Однако с тех пор прошло немало времени, а Моника Кардас не привыкла лично звонить людям, с которыми сотрудничала. Для таких дел она держала целый штаб подчиненных.— Давно тебя не видно, Соня. То, что говорят о тебе в городе, правда? Ты действительно уехала в какую-то сраную глухомань?— Здесь вполне приятные места, — осторожно ответила Сабина, лихорадочно соображая, с какой это стати ей внезапно выпала такая честь — личный разговор с властной продюсершей.— Ты наверняка права, — разгадать тон голоса Моники было невозможно, — но я не для того звоню, чтобы поболтать о прелестной или, как говорят иные, ох** жизни в провинции. — Понятное дело, она очень ценила свое время и, похоже, как раз намеревалась перейти к сути. — Когда выходит твоя новая книга?Вот оно что…— Это надо бы уточнить в издательстве, но, насколько я помню, там у нас небольшая отсрочка. Видишь ли, ничего серьезного, сдвиг издательского графика или что-то в этом роде. — Сабина старалась, чтобы слова ее звучали легко и в то же время по-деловому.— Ты, разумеется, помнишь о новом сериале «И я тебя не покину» по мотивам шестой книги? Он вписан в план осеннего сезона на будущий год.— Да-а-а, помню, конечно же, помню.На самом деле до недавних пор помнить о таких вещах уполномочена была Люцина, а кроме того, Сабина уже настолько отошла от всего, связанного с ее прежним творчеством, что напрочь потеряла из виду принятые на себя обязательства. Видимо, слишком рано.— Это меня весьма радует. Несоблюдение сроков стало бы для канала, — это слово в устах Моники всегда звучало так, будто оно начинается с большой буквы, — крупной неприятностью. А неприятностей мы не любим.— Ох, разумеется. Кто ж их любит, ха-ха-ха! — засмеялась Сабина. Засмеялась чуточку истерически.— Ты знаешь, как важно для нас создавать нашим авторам комфортные условия работы.Сабина не имела представления, к чему клонит Моника, но на всякий случай нечленораздельно угукнула в ответ.— И поэтому мне в голову пришла идея, как облегчить тебе процесс написания книги. Я понимаю, что переезд и все сопутствующие дела могут отвлекать, но проект должен стартовать в договоренный срок. Итак, я пришлю тебе подмогу. Ты получишь ассистента. Это сметливый парень, и он будет в твоем распоряжении. Естественно, автором остаешься ты и только ты, но у Камиля есть опыт в литературной работе, так что и в этом ты можешь рассчитывать на его помощь. Разумеется, исключительно в том объеме, который тебе покажется уместным.— Ты присылаешь мне цербера?!— Соня, пожалуйста, не воспринимай все так остро. Отнесись к этому как к нестандартной форме поддержки проекта, в который мы серьезно вовлечены.— Право же, это лишнее. Не стоит беспокоиться, хотя я ценю такой жест доброй воли. И торжественно обещаю, что выполню свои обязательства. Получите вы свой сценарий, как мы и договаривались.Она и сама не верила в то, что говорит, особенно если учесть, что не написала пока ни одной главы. Но об этом она подумает потом, а сейчас Сабина боролась за свою свободу, в поисках которой и перебралась на другой конец Польши.— Я знаю, Соня, конечно, выполнишь. По-другому и не получится. — Это прозвучало довольно зловеще. — Камиль приедет в ближайшие дни. Сегодня он тебе позвонит, и вы обсудите детали. У меня все. Всего хорошего. И пусть тебе пишется! Не могу дождаться минуты, когда все мы снова склоним головы перед твоим гением! — И Моника разъединилась, не ожидая ответа.Несколько минут, не меньше, Сабина сидела неподвижно, тупо вперив взгляд в стену. «Это все не наяву… — пульсировало в ее голове. — Должна же быть какая-то грань… не может быть столько всего на голову одного человека». Внезапно она с болью осознала свою прежнюю беспечность. Вроде и оставила позади все, что мешало ей жить, но все равно оказалась в тупике. Она была словно должник, в дверь которого стучит судебный исполнитель. Долги (в ее случае — договоры, сроки, все эти важные люди, рассчитывающие на плоды ее труда) требовали погашения. Сабина почувствовала, как ее захлестывает волна паники. Телевизионный концерн захватит контроль над ее жизнью — невеселая, мягко говоря, перспектива. А ведь это еще не все: издательство тоже не позволит ей увильнуть — в конце концов, важный экономический ресурс для его существования представляли собой именно книги Сони Гепперт. И все это происходит именно тогда, когда она с треском рассталась со своей агентшей! То есть справляться придется самой…«Нет, нет, нет, нет, нет…» Сабина заметалась по комнате. Казалось, сейчас она взорвется. Желая успокоиться, писательница решила прибегнуть к проверенному способу и набрала номер ресепшена:— Пожалуйста, бутылку вина в номер двенадцать.Ближе к вечеру, когда Сабина уже успела выпить несколько бокалов, в дверь постучали.— Эй, ты идешь на обед? У нас вкуснейшая говядина с овощами, — соблазняла ее Кася.— Спасибо, может быть, позже. — На самом деле у нее вообще не было желания высовывать нос из комнаты до конца жизни. — Я села писать и даже, кажется, поймала кураж.Вынужденная врать Касе, которая так выручила ее, Сабина чувствовала себя ужасно по-дурацки, но рассказывать кому бы то ни было о том, что она летит в пропасть, не было сил.— О, замечательно, тогда не буду мешать, — обрадовалась хозяйка, и Сабине стало еще стыднее. — Но если вдруг захочешь немного развлечься после работы, то спускайся вечером. У нас сегодня встреча клуба любителей кино. Сначала киносеанс, потом все вместе готовим ужин. Придет несколько людей из городка. Сегодня показываем «Пир Бабетты», это стоит посмотреть.— Спасибо, может, и загляну, но не обещаю. Я корплю над книгой и не хочу отвлекаться.— Ясно, я поняла. Удачи тебе! — крикнула Кася и вернулась к своим делам, а Сабина залпом допила бокал вина.«Я отвратительна!» Она хотела долить еще, но уже ничего не осталось, и Сабина заказала вторую бутылку.Когда начало темнеть, внизу стало шумно. Доносились отголоски разговоров, а затем и фильма. Сабина, одна как перст, пила вино в своей комнате. Это другие могут наслаждаться своими ежедневными маленькими радостями, а ее на пути ждут одни лишь мучения. В конце концов она превратится в потерявшую разум, взлохмаченную и преждевременно исхудавшую старушку в домике на утесе, ремонт в котором никогда не закончится. «Зачем мне понадобилась вся эта революция? — всхлипывала она, вытирая нос покрывалом. — Жила бы себе и дальше спокойно: спа-салоны, фитнес, массаж по первому требованию. С Анджеем ходили бы мимо друг друга в нашей удобной, большой квартире, ни в чем один другому не препятствуя, как было раньше. Без скандалов, без измен, без претензий. По-божески. А я штамповала бы книгу за книгой, и с каждой из них на мой счет поступал бы очередной солидный денежный перевод, и все были бы довольны». Сделав еще глоток мерло, она осознала, что совершила все ошибки в мире и накликала на себя все бедствия, какие только возможны. «Я все исправлю! Еще не поздно. Все можно вернуть назад. Наверняка. Анджей согласится. Ведь невозможно, чтобы он предпочел мне какую-то кобылицу, пусть даже она на пятнадцать лет младше. Невозможно! Мне всего лишь нужно хорошенько перед ним извиниться. Позвоню-ка ему! Прямо сейчас!» Она вскочила с кровати, желая как можно скорее схватить телефон и исправить свою жизнь, но, к несчастью, задела лампу. Зазвенело разбитое стекло. Перепуганная Сабина сжалась в комок на полу, будто набедокуривший ребенок, который рассчитывает, что если он покрепче зажмурится, то никто его не увидит. Она не сдвинулась с места и тогда, когда кто-то вбежал по лестнице наверх и принялся стучать в ее дверь.— Все в порядке?Вот теперь Сабина подняла голову. За дверью стоял Борис.— Я слышал шум. С вами ничего не случилось?Она всполошилась. Осмотрелась вокруг. Разбитый абажур — вот оно, очевиднейшее доказательство преступления. Сабина закусила губу.— Если вы не ответите, придется выломать дверь.— Все о’кей, — пробормотала она. Язык немного заплетался.— Можно войти?— Зачем?— Проверить, точно ли с вами все в порядке.— О’кей, о’кей, — снова заверила Сабина, стараясь, чтобы голос звучал убедительно.Но Борис нажал на ручку, и дверь приоткрылась.«Дьявол, как я могла не запереть ее!» Она знала, что сейчас увидит официант. Жалкую картину.— Извините. — Парень заглянул в комнату. — Не хотел бы мешать, но ваш голос звучит как-то странно. И это стекло…Сабина поднялась с пола, силясь придать своему лицу выражение, исполненное достоинства.— У меня произошел… небольшой несчастный случай. Ничего серьезного. Разумеется, я покрою все расходы. — Невзирая на старание держаться прямо, она слегка покачнулась.Борис окинул взглядом комнату, после чего, явно изумленный, уставился на Сабину.— Я сейчас уберу.— Не нужно. Нет, правда, не нужно…Но парень уже вошел и начал собирать осколки. Он снова был одет в футболку с короткими рукавами, открывавшими мускулистые плечи, хотя на дворе было не более пяти градусов тепла. Он склонился над осколками, а Сабина смотрела, как челка падает ему на глаза. «Мамочки, какой же он сексуальный…»Он направился к мусорному ведру выбросить содержимое совка, и, когда он проходил мимо ванной, она преградила ему дорогу. Он был гораздо выше нее, головой Сабина доставала только до его подбородка. Шум в ушах приятно усилился, она колыхалась в нем, будто в танце. «Да что там, я уже натворила столько глупостей, что еще одна дела не испортит», — мысленно выписала она себе индульгенцию и коснулась его торса. Неудачи наподобие той, что случилась, когда она была с Ежи, сейчас Сабина не опасалась: все ее тело дрожало от вожделения. Но Борис взял ее руку и снял со своей груди. Посмотрев на нее, он отрицательно покачал головой.«Что?! Ты не можешь со мной так поступить!» Она почувствовала неприятный холодок разочарования. Но вот так взять и отойти уже не смогла и всем телом прильнула к нему. Ей хотелось раствориться в нем, разрешить делать с собой все — все, что она раньше стыдилась попробовать. Она отчаянно желала забыться, жаждала, чтобы его руки стащили с нее память и сознание.Борис взял ее за плечи и осторожно отстранил.— Лучше не надо, — сказал он и, пройдя мимо, выбросил разбитое стекло.Сабина постояла без движения посреди комнаты, а опомнившись от ступора, подошла к секретеру, на котором стояло вино. Отпила из бутылки и снова легла на пол, прихватив ее с собой. Она была уже хорошенько подогретая, но хотела быть мертвецки пьяной.Глава 12Можно ли умереть со стыда? Сабина наверняка могла бы. Впервые в жизни она так сильно отравилась алкоголем. Даже проснувшись, она все еще была пьяна, и отзвуки вчерашнего вечера пробились в ее память не сразу. А когда проблески воспоминаний (она одна в комнате — Кася за дверью — разбитая лампа — Борис) один за другим просачивались сквозь завесу помрачения, она даже не могла различить, что происходило во сне, а что наяву. Но в конце концов беспощадная правда все равно прорвалась в сознание, и тогда она поняла, что рвотные позывы, лихорадка и боль во всем теле — еще не самая большая неприятность. «Матерь божья, как я могла так по-скотски наврать Касе?! — скривилась она. — Как же мне теперь в глаза-то ей смотреть? И неужто я и впрямь намеревалась звонить Анджею и уговаривать его снова сойтись? — Сабине не хотелось верить, что эта мысль вообще могла прийти ей в голову, пусть даже при помутнении рассудка. — Господи Иисусе и пресвятые апостолы! Нет, умоляю, только не это! Пусть это окажется кошмарным сном, молю вас, молю, молю!» — повторяла она, когда напоследок, словно из густого тумана, выплыли фрагменты завершающей сцены — неудачной попытки соблазнения Бориса. Именно тогда она почувствовала, что смерть от стыда, возможно, не просто риторическая фигура. «Как пить дать, уже все знают. Да и кто бы о таком смолчал… — Но еще мучительнее грызла ее другая мысль: — Он не захотел меня. Сам не пропускает ни одной юбки, а мной взял и пренебрег. Да и что я о себе вообразила?! Я старая и жалкая. И выгляжу примерно так же возбуждающе, как куча увядших листьев».Да, ей хотелось умереть. «Лучше всего будет, если я просто не поднимусь с постели. Не стану есть, не стану пить, вообще с места не сдвинусь. И в конце концов погружусь в сон и больше не проснусь», — составила она подходящий план. И действительно провела таким образом несколько часов. Увы, когда организм наконец переварил остатки алкоголя, она ощутила волчий голод. Не может же она и впрямь провести остаток своих дней в этой кровати лишь для того, чтобы обезопасить себя от насмешливых взглядов! Придется жить дальше, и в частности — выйти наконец из комнаты.Бегство почти удалось. Торопливо промчавшись по пустому коридору и каким-то чудом никого не встретив на пути, она оказалась у входа в пансионат и уже собиралась выскользнуть наружу, как ее остановил голос:— Пани Соня, наконец-то!Невольно она обернулась. В Миколово никто к ней так не обращался, все называли ее настоящим именем, и это Сабину вполне устраивало. Она инстинктивно съежилась, услышав имя, от которого успела отвыкнуть. Со стороны ресторана к ней энергично направлялся худой как щепка юноша в облегающем костюме. Его бедра в узких брюках казались в объеме немногим шире ее предплечья.— Простите, мы знакомы? — Охотнее всего Сабина сбежала бы, проигнорировав незнакомца, но что-то велело ей на этот раз вести себя осторожнее.— Я-то вас, конечно же, знаю, можно сказать — как свои пять пальцев! Шуточка, разумеется. — Он моргнул, ожидая, что она рассмеется, но ничего подобного — Сабина выжидающе смотрела на него. — Сейчас исправлюсь. Я Камиль Аренс. Вы и представить себе не можете, как мне приятно познакомиться с вами лично. Я только что приехал. Дождаться не могу, когда мы начнем работать вместе. Я полон энтузиазма!Ей необходима была минутка на размышления, чтобы связать между собой факты. Работать вместе? О чем это он? Она же видит этого типа впервые в жизни.— А какие здесь чарующие места! — продолжал восторгаться приезжий. — Воздух буквально наполнен творческим настроением! Это чувствуется даже издалека — нужно иметь бесчувствие носорога, чтобы не ощутить этого! Идеальные условия для создания сценария, который удивит даже наших зрителей!Сабина почувствовала себя воздушным шариком, из которого быстро выходит воздух. Ну да, вот и он — надсмотрщик, навязанный ей беспощадным телеконцерном.— Вам следовало предварительно позвонить. — Она даже не старалась скрыть недовольство.— Конечно. Я пытался. И многократно, — невозмутимо ответил юноша. — Похоже, что-то стряслось с вашим телефоном. Кстати, этот вопрос тоже надо уладить. Мы с вами все время должны быть на связи. — Жесткое по смыслу сообщение сопровождалось улыбочкой — сладенькой, точно сахарная вата.Сабина, остолбенев, смотрела на него. Скорость, с которой он выплевывал слова, не лучшим образом влияла на ее нервную систему.— Так что, когда начнем? Почему бы не прямо сейчас? — Лицо Камиля Аренса снова расплылось в улыбке.— Об этом не может быть и речи! — без раздумий выпалила Сабина. Видимо, парень прошел специализированные тренинги по техникам влияния на людей и навязывания своего мнения. Но она ни в коем случае не должна позволить ему взять над собой контроль. — Я как раз уезжаю, у меня срочное дело. Меня не будет весь день.— О, как жаль! Целый день коту под хвост… — погрустнел Камиль. — Тогда, может быть, вечером сядем хоть на два часочка?— Добрый день, — услышала она сзади и оцепенела.Ей даже не пришлось оборачиваться к входящему в пансионат Борису — ее лицо и без того покрылось пурпурным румянцем.— Вы вернетесь к обеду? — спросил он.Сабина прислушивалась к его голосу — нет ли в нем многозначительных интонаций? — но не распознала их. Тогда она отважилась обернуться. Лицо у него было непроницаемое, смотрел он на нее так, будто они разговаривают первый раз в жизни, будто и не было вовсе этого позорного представления, устроенного ею накануне.— Камиль, — бесцеремонно вмешался ее расфранченный преследователь.С момента появления Бориса он не мог отвести от него умильного взгляда и наконец, улучив момент, с ослепительной улыбкой протянул ему руку. Сабина заприметила, что руку Бориса Камиль задержал в своей несколько дольше, чем следовало бы.— Я как раз уезжаю, у меня дела, пообедаю сегодня в другом месте, — ответила она официанту, желая как можно скорее исчезнуть из поля его зрения.— А вот я бы весьма охотно положил что-нибудь на зуб. — Аренс относился к числу людей, не удовлетворяющихся ролью простого наблюдателя. — Что-нибудь эдакое, пикантное… соответствующее атмосфере, которая у вас тут царит. — Еще немного — и он бы начал тереться о Бориса, словно ластящийся кот.— Тогда приходите в следующий раз, — обратился Борис к Сабине, игнорируя старания модника.— До свидания, — бросила она в воздух.Борис кивнул на прощание. Никаких улыбочек, никаких многозначительных взглядов. Он направился в ресторан, и Камиль проводил его жадным взглядом, после чего с комичной гримаской обернулся к Сабине и беззвучно, одними губами произнес: «Он божественен!» Сабина лишь приподняла брови и как можно быстрее вышла из пансионата. Села в машину и поехала, еще не зная куда.«Больше ни капли вина. Конец! Чаёк надо пить и заниматься честной работой. Хватит уже этих нескончаемых эксцессов, один хуже другого!» А вдруг вчерашнее и вправду сойдет ей с рук? Борис вел себя, будто ничего не случилось. Может, он перед ней притворяется, а за спиной все равно выставит ее на посмешище? Ну, разве что провидение вновь над ней сжалится и Борис окажется последним в своем поколении примером джентльмена. Все же Сабина никак не могла избавиться от чувства беспокойства, и дело было не только в страхе перед насмешками.Стряхнув с себя самые мучительные воспоминания минувшего дня, она попыталась проанализировать случившееся. Никогда прежде — за всю свою сорокатрехлетнюю жизнь — она не вела себя с мужчиной так безрассудно и в то же время так смело. И виной тому была не только повышенная концентрация алкоголя в крови. Нет, не вино стало причиной ее поступка — во всяком случае, не только вино. Алкоголь всего лишь высвободил в ней нечто иное. Борис был так невыносимо красив, что его внешность действовала на каждого, кто оказывался в поле действия его мужского сексапила. Но она, Сабина, незаметно для себя вышла за грань невинных фантазий о плейбое с морского побережья. Она снова погрузилась в воспоминания о том мгновении, когда их тела соприкоснулись, — и ее пронзила дрожь. «Черт подери, да что же это творится? Надо как-то взять себя в руки. Это становится все опаснее и опаснее. Этот молокосос годится мне в сыновья, а я смотрю на него как на мужчину!»Ее раздумья прервал сигнал сообщения. Она бросила взгляд на дисплей: Ежи. Как будто по заказу. Уже достаточно долго она кормила его отговорками о разводе и избитой фразой «Дай мне немного времени», а он понимающе держался в отдалении, тактично напоминая время от времени, что он терпеливо ждет, что он в ее распоряжении — достаточно одного лишь ее слова. Она прочитала сообщение: «Как дела, Сабина? В Гданьске погожий день, а у вас там тоже солнечно?» — и грустно подумала: вот с ним-то все было бы как полагается. «Такой приятный мужчина… Что же со мной не так, почему же я ничего к нему не чувствую?» И тут ее осенила дьявольская мысль: а вдруг Ежи поможет ей отогнать мысли о Борисе? Она попробует с Ежи еще раз, постарается высечь из себя какую-никакую искру. Не зря ведь веками умные люди сходились друг с другом сначала по рассудку, а со временем приходили и чувства. Так, может, и ей положиться на опыт поколений? И Сабина набрала его номер.— Привет, Ежи. Я как раз еду в Гданьск. Не хочешь увидеться? — протараторила она, словно боялась: минута промедления — и она передумает.— Превосходно! — В голосе Ежи слышалась неподдельная радость. — Когда ты будешь?— Где-то через полтора часа.— Чего бы тебе хотелось? Может, подождать тебя с обедом? Можем хорошенько подкрепиться.Но Сабина предпочитала как можно менее обязывающую форму встречи.— А может, сходим в кино? Я уж и не помню, когда в последний раз смотрела фильм на большом экране. Дичаю понемногу в своем анклаве.— Хорошая идея. Я узнаю, что интересного у нас показывают. Искренне рад, что ты позвонила, — закончил он с теплой интонацией.Не прошло и двух часов, как Сабина уже выходила из машины на парковке торговой галереи, где находился кинотеатр-мультиплекс. Ежи, как и договаривались, ждал ее около касс. В руке он держал букет роз.— Это тебе, — сказал он, лучась улыбкой. — Очень рад тебя видеть.Приятно удивленная этим жестом, исполненным несколько старомодной галантности, Сабина поцеловала Ежи в щеку, мысленно повторяя себе: «Это мужчина для тебя, это мужчина для тебя!» Еще недавно она отбрасывала мысль о каких бы то ни было новых отношениях, но жизнь, как это часто бывает, не желала приспосабливаться к ее планам и шла своим чередом. Сабину обескуражил ход последних событий, а в особенности поражало то, что творилось с ней в присутствии Бориса — парня, который уж точно был не для нее, в отличие от этого мужчины. Вот с Ежи они бы идеально подошли друг другу, как выкроенные по индивидуальным меркам части первосортного костюма. Она незаметно присматривалась к нему в коридоре кинотеатра: казалось, он лишен недостатков. Он теребил в руках билеты на французскую