терпела эти подколки, она их заслужила.— В общем, если бы ты в тот день нашла для меня минутку и оторвалась ненадолго от обслуживания своих сосудистых хирургов, то узнала бы, какую бомбу я отыскала. Итак, в нашем договоре с телеконцерном упомянуты фамилии двух членов совета директоров — они представители стороны. И оба они должны были поставить свои подписи. Однако вице-председатель Мушиньский в день подписания документа развлекался на Сейшелах и в итоге подпись свою поставил только один из этих двух мужиков, то есть членов. К нашему счастью, о том, что и второй, вернувшись из своего райского отпуска, должен подписать документ, кто-то в фирме попросту забыл. Мы получили документ с одной подписью. И поэтому, как подтвердил бесценный адвокат Пусяк, наш договор недействителен! С профессиональной юридической точки зрения его можно признать незаключенным. Ты свободна!Сабина потеряла дар речи. «Не могу поверить, — подумала она. — Поверить не могу своему счастью!» В эту же секунду по экрану компьютера Люси пробежала какая-то тень и перед глазами изумленной Сабины возникло лицо… Ежи, который заглянул Люцине через плечо, но, увидев ошарашенную физиономию ее собеседницы, отпрянул как ошпаренный.— Ежи? — нерешительно спросила Сабина.Люси сделала невинное лицо.— Ну что ж… — сказала она, обращаясь больше к себе, чем к кому бы то ни было еще. — Как говорит молодежь, так уж получилось…Внезапно Сабина засмеялась — сначала тихо, потом все громче и громче, у нее даже слезы брызнули из глаз. Ежи и Люцина немного неуверенно переглянулись, затем прыснули тоже.Когда все успокоились и отдышались, агентша по просьбе своей клиентки еще раз рассказала о том, что ей удалось совершить на поле битвы с медиакорпорацией, намеревавшейся погубить необязательную писательницу. Когда Люцина шаг за шагом пересказала всю юридическую проделку, которую провернула с помощью незаменимых товарищей из канцелярии «Пусяк & Хладкий», Сабина откинулась на спинку стула.— Это просто невероятно, — сказала она, схватившись за голову. — У меня и впрямь везения больше, чем ума. И так всю жизнь…— Возражать из вежливости не стану, — искренне рассмеялась Люси и поправила спадавший на лоб кокетливый рыжий локон.Сабина решила ни о чем больше ее не расспрашивать, а дождаться более подходящего момента, хотя, разумеется, вопросы в ее голове («Как? Когда это вы успели? Как это вообще возможно?») множились. Впрочем, она допускала, что между этими двумя, хотя на первый взгляд они и кажутся выходцами из абсолютно разных планет, может возникнуть что-то, чего они оба желают, и чистосердечно за них порадовалась. «Неисповедимы пути человеческого сердца…» — вспомнила она одну из любимых поговорок Амелии Крук, земля ей пухом, и с трудом удержалась от очередного взрыва смеха. Самое главное, что еще одна проблема решена и все будут жить долго и счастливо. А она, Сабина, уж точно. Благодаря сметливости своей агентши она выбралась из ужасной кабалы. С ее плеч будто сняли груз весом в шестнадцать тонн.Она закрыла ноутбук, оставив Люцину и Ежи наедине, встала со стула и подошла к окну. Зимой в здешних местах солнце стояло низко даже в полдень. На снег ложились тени — длинные, как во время летних закатов. Снег таял все быстрее. От огромных заносов, которые еще недавно практически заслоняли ей вид на пляж, почти ничего не осталось. В воздухе все крепче пахло приближающейся весной, и Сабине даже казалось, что вернулись перелетные птицы, чьих голосов она не слышала уже несколько месяцев. Чайки, похоже, тоже чувствовали грядущую перемену и, гулко покрикивая, весело играли в волнах.Сабина решила отметить свежеобретенную свободу традиционной пробежкой по пляжу. Впрыгнув в спортивный костюм, она отправилась к морю. Бежала и смеялась во весь голос. Ветер трепал ее волосы, а она мчалась, мысленно подшучивая над собой: сейчас ей подошла бы музыка из фильма «Огненные колесницы» — такой возвышенный это был момент.Покончено — навсегда покончено с пыткой по имени Амелия Крук! Никогда больше не будет она, Сабина, испытывать отвращение к себе за то, что под чужим нажимом выдает на-гора литературообразную бодягу. Никогда больше она не услышит строгого тона Моники Кардас по телефону. Не будет больше нескончаемых заседаний с продюсерским составом сериала, не будет дурацких бесед с дурацкими ведущими телепрограмм о шоу-бизнесе, не будет приглашений из «Танцев со звездами». Покончено с интервью для бульварных газет, покончено с муками. С этого дня Сабина может делать что хочет! И, самое главное, наказание миновало ее! У нее и впрямь все вышло! Угроза чудовищных компенсаций, которые лишили бы ее сбережений, собираемых годами, уплыла в синюю даль.На нее нахлынула волна теплых чувств к Люцине. Она, Сабина, и в самом деле многим ей обязана. А вишенкой на торте для Сабины был тот факт, что теперь, обретя свободу, она сможет, ничем не обременяемая, засесть за настоящий большой роман, написание которого из-за последних событий все откладывала. Ей казалось, будто она пьяна, будто пила сегодня и не чай вовсе, а игристое шампанское. Наконец-то череда поражений в ее жизни сменилась исполнением желаний, а все невзгоды преодолены. В Миколово она нашла подлинных друзей, ощущение осмысленности и эмоции, о которых уже и не мечтала. Путь к этому был тернист, но она ни о чем не жалела. Да, она чувствовала себя счастливой.От: Кшиштоф Вернер krzysztof.werner@superfakt.plКому: Борис Барчик borys.barczyk@superfakt.plТема: Что там, черт побери, с твоим текстом?!Борис, это последнее предупреждение. Или ты даешь материал на этой неделе, или нашему сотрудничеству конец. Мы не Национальный фонд здравоохранения, чтобы отправлять тебя в санаторий у моря. Я уже не уверен, стоит ли этот текст бабла, которое мы в тебя за эти два месяца вложили!От: Борис Барчик borys.barczyk@superfakt.plКому: Кшиштоф Вернер krzysztof.werner@superfakt.plКшиштоф, я знаю, что вы уже долго ждете, но события все еще развиваются. У меня есть действительно хороший материал, но нужно еще над ним поработать, чтобы не испортить все. Пожалуйста, дайте мне еще немного времени. Вы не будете разочарованы.Глава 21Она приняла душ, подпевая доносившимся из радио хитам, высушила волосы, сделала легкий макияж и, достав из кладовки бутылку испанского игристого вина (шампанского, увы, не нашлось), будто на крыльях помчалась в пансионат. Никем не замеченная, тихонько прокралась в кухню и собиралась было заговорить, но предпочла осторожно выйти. В кухне Кася с самым сердитым лицом, какое только можно себе представить, перемешивала в кастрюле мясо для мусаки, стуча деревянной ложкой о посудину так, словно та и впрямь была в чем-то виновата. У печи на деревянном стуле сидел Тео: недовольно кривясь, он руководил всеми присутствующими.— Касья, это неправильный способ, ты это плохо дьелаешь, я тебье столько раз говорил! В мусаке должна быть не баранина, а ягнятина. Для грека это — как… как предательство! Представь, ты дьелаешь варьеники с капустой, но вместо капусты у тебя папоротник! А ты, — обратился он к внезапно оробевшей помощнице по кухне, — дай мне попробовать авголемоно.Марыся дрожащей рукой подала шефу ложку лимонного супа. Тео в лечебных перчатках еще не мог ничего брать в руки, поэтому лишь хлебнул супа из ложки — и снова скривился. Женщина побледнела. Тео начал причмокивать, словно сомелье на дегустации вина. После довольно длинной паузы, которая бедной кухарке показалась вечностью, он велел:— Добавь кайенского перца, иначе я себье этого не представляю!Кася шарахнула ложкой о крышку и бросила на мужа убийственный взгляд, после чего вытерла руки о фартук и заявила:— Я ухожу!— Куда ты идьешь? Не сейчас, еще мусака не готова!Тео даже не почувствовал, что обстановка в кухне накаляется и в ней становится так же горячо, как и в духовке, в которой готовятся запеканки под соусом бешамель.Кася закатила глаза и, не говоря ни слова, вышла из кухни. И тут же наткнулась на притаившуюся за дверью Сабину, которую невероятно позабавило то, что происходило в кухне.— Я убью его! — без излишних вступлений заявила Кася. — Вот прямо сейчас я лично его укокошу! Пойдем, прогуляешься со мной, мне необходимо проветриться, а не то я ткну Тео вилкой в глаз. С тех пор как вернулся, он непрестанно сидит в кухне и всех поучает! Как будто чертов ресторан не работал отлично, пока он торчал в больнице. Не могу выносить этих постоянных замечаний! Ох!Сабина, давясь смехом, послушно шла за подругой. Уже за порогом Кася заметила в ее руках зеленую бутылку.— А это еще по какому случаю? — удивленно спросила она.— Я хотела сразу войти и сказать вам, но когда увидела Тео в действии, мне стало так смешно, что пришлось сначала успокоиться. Ты меня поймала.— Я и впрямь за себя не ручаюсь, если он не образумится. — Кася вздохнула, возводя глаза к небу. — Так говори же, дорогая, что мы празднуем?— Мою свободу! Пойдем назад, я сегодня угощаю всех.Уже через час бутылка была опорожнена — в этом приняли участие все, кроме Тео, которому пока было запрещено употреблять алкоголь, — и по просьбе Каси открыли следующую. Обстановка разрядилась, все были безмерно рады счастью Сабины. Они ведь отлично знали, как сильно ее в последнее время удручали проблемы.— Вот видишь, нужно верить, что все будет хорошо. Даже в самых трудных ситуациях. — Кася крепко обняла подругу.Тео выразительно кашлянул, и все посмотрели на него.— Извинитье, что у меня нет бокала в руках и что я не встаю для тоста, извини, Шабинка, — начал он, после чего жестом велел молчать запротестовавшей было Сабине. — Я хочу произнести тост за нашу лучшую подругу Шабину. Она не оставила нас в бедье, хотья у нее самой была масса серьезных проблем. У нас в Греции о таких людях говорят— axiopisto filo.— Надежный друг, — вставила Кася.— Да-да, — подтвердил Тео. — Шабина, мы тебья любим и навсегда останемся твоими должниками. Храни тебья Бог. Yia mas![57] — Он поднял перебинтованную кисть, будто держа в ней бокал.— За наше здоровье! — ответили присутствующие, чокаясь между собой.Сабина отпила глоток и вдруг обвела всех взглядом.— Погодите, погодите, — проговорила она, — почему у меня такое впечатление, будто мы прощаемся?— То есть как это? — нерешительно отозвалась Кася. — А разве мы не прощаемся?— А почему мы должны прощаться? — Лицо Сабины выражало верх изумления. — Вы меня увольняете или что?Загоракисы переглянулись.— То есть даже теперь, когда твои проблемы решены и стало ясно, что своих денег ты не потеряешь, и Тео уже вернулся, ты все равно хочешь у нас работать? — В голосе Каси слышалась недоверчивая радость. — Сабина! Это же супер!— Господи, а вы в самом деле думали, что может быть иначе? — Писательница наморщила брови и громко рассмеялась. — Конечно же, я остаюсь с вами! Должен же кто-то следить, чтобы Тео не стоял ни у кого над душой и не заглядывал во все кастрюли, пока полностью не выздоровеет!В этот вечер Сабина возвращалась домой с легким сердцем. Под конец дня в «Афродиту» забежал Борис, которому девчонки из кухни успели пересказать все хорошие новости.— Браво, Сабина! — воскликнул он, увидев ее. — И как же тебе удалось все это провернуть?— Есть определенные способы, — загадочно улыбнулась она, а поварихи подтолкнули друг друга локтями:— Мозгов у пани Сабинки хватает, верно ведь?Борис бросил на нее такой взгляд с поволокой, что она даже молча подала ему знак, чтобы он опомнился. А уже попрощавшись со всеми и закрывая за собой дверь пансионата, услышала сигнал телефона. Достала его из сумки и увидела сообщение от Бориса:Ты такая сексуальная, когда одерживаешь победу.Хочешь отпраздновать со мной?Буду после 22. Целую куда обычно.Я тоже.Улыбаясь, Сабина спрятала телефон в сумочку и чуть ли не танцуя направилась в сторону дома. Снова она радовалась тому, что все наконец-то складывается так, как она желала. Во-первых, близится весна. Во-вторых, она встречается с молодым богом секса. В-третьих, теперь она работает с замечательными людьми и обожает свою работу. В-четвертых, она СВОБОДНА! Ей хотелось петь от счастья.Дорога, ведущая из городка, уже перед самым ее домом делала небольшую петлю к пляжу. Пройдя поворот, Сабина увидела кого-то на крыльце. Поскольку стемнело уже эдак с час назад, она не могла издалека разглядеть, что же это за таинственная фигура. Тревога подступила к горлу. «Опять, черт побери?» Она уже успела позабыть о страхах, терзавших ее в первое время после переезда в Миколово, когда ей казалось, что все за ней следят. Кем бы ни был непрошеный гость, его визит не предвещал ничего хорошего.Сабина ускорила шаг. Фигура в темноте шевельнулась, и включился светильник с датчиком движения, висевший над входом. Страх покинул Сабину, но предчувствие проблем отнюдь не исчезло: на крыльце ждала Ружа. Прибыла прямиком из США.Дочь уже какое-то время не общалась с ней. Собственно говоря, с того памятного разговора, в котором она сообщила, что обожает Доброхну, она ограничивалась электронными письмами, содержавшими лишь напоминания о финансах. В электронном ящике Сабины регулярно появлялись письма, озаглавленные, к примеру, «1487 $», текст которых был следующим: «Отправь ASAP[58]». И это, в общем-то, все. Сабина порой еще пыталась пробиться к своему единственному отпрыску — то по скайпу, то отлавливая Ружу в интернет-чатах, — но девчонка оставалась непреклонной и упрямо отказывалась разговаривать с матерью. Тем сильней шокировало Сабину ее сегодняшнее появление на крыльце домика в Миколово.— Ружа? — нерешительно пробормотала Сабина, словно увидела привидение.— Ну а кто ж еще, God damn it?[59] — По такому ответу писательница узнала бы свою дочь даже в кромешной тьме. — Я мерзну здесь уже fucking hour[60].— Ружа, но почему ты меня не предупредила? — Сабина принялась лихорадочно искать в карманах ключи, а про себя думала: «Да уж, если я полагала, что теперь буду спокойно писать книгу, то крупно ошиблась».Девушка в объемной шерстяной шапке, натянутой до бровей, исподлобья бросила на мать исполненный безграничного презрения взгляд и, судя по всему, решила ничего не объяснять. Она молча стояла, засунув руки в карманы пальто, наверняка модного в Нью-Йорке, но не слишком-то соответствующего природным условиям в маленьком приморском городке: его длинные прорезные полы подметали с земли все, что попадалось на пути. Пальто придавало Руже несколько бомжеватый вид, что еще сильнее огорчало материнское сердце. Пока Сабина нервно шарила по сумке в поисках ключей, которые, как назло, словно из вредности изволили завалиться на самое дно, Ружа смотрела на нее так напряженно, что той казалось, будто этот взгляд прожигает в ее спине дыру.«И мы даже не обнялись! — думала Сабина, вставляя ключ в замок. — Не виделись столько месяцев, а даже не чмокнули друг дружку в щеку». Но стоило ей взглянуть на дочь уже в освещенном коридоре, как мысли о поцелуях и объятиях тут же испарились. Ружа так скривила физиономию, будто как раз сосала самый кислый лимон в мире. Она сняла шапку и намокшее снизу пальто, подала его матери и молча прошла в гостиную. Сабина, наблюдая за ней все более удивленным взглядом, увидела, что под белой тоненькой футболкой на ней нет бюстгальтера, а на плече, выглядывавшем из-под футболки, красуется татуировка — некое животное, сочетавшее в себе черты козла, змеи, летучей мыши и, кажется, тигра. Татуировка шла через всю спину на плечо и оканчивалась высоко на шее сзади — там, где у людей должны расти волосы. Увы, даже этот банальный факт Ружа поставила под сомнение: она обрила голову по диаметру, оставив только волосы спереди и на макушке и стянув их в хвостик. Хвостик был зеленого цвета. Сабина вздохнула: ее хорошенькая дочка выглядела как смесь воинственного казака и персонажа комикса о Бэтмене — то есть не лучшим образом. Тем не менее, повесив одежду на вешалку в прихожей и продолжая делать хорошую мину при плохой игре, писательница решила дать их отношениям очередной шанс.— Ну, рассказывай, дорогая, что у тебя нового.Она села на диван напротив кресла, в котором развалилась Ружа.Девушка выразительно подняла брови.— That’s unbelievable[61]. Ты ничуть не изменилась, — надменно произнесла она, и Сабина почувствовала, что ее оставляют силы. — Может, ты все-таки спросишь, не хочу ли я какой-нибудь food[62]? Может, я с голоду умираю? But for you it doesn’t matter[63]. Классика. — Она театрально возвела глаза к потолку, а у ее матери тем временем все внутри переворачивалось.— А ты голодна? — слабым голосом спросила Сабина.— Нет.Зеленоволосая особа в кресле пожала плечами. Сабина огромным усилием воли удержалась от того, чтобы не броситься на нее и не оттаскать за эти отвратительные патлы.На какое-то время воцарилась тишина: мать ждала, что будет дальше, а дочь с равнодушным выражением лица осматривалась вокруг.Наконец заговорила первая из них:— Ладно, может, пояснишь, откуда ты здесь взялась? Насколько мне известно, ты должна быть в Штатах. Несколько дней назад я перевела кучу бабла на банковский счет твоей школы.Услышав, как это прозвучало, Сабина и сама съежилась. Она вовсе не хотела, чтобы дочери показалось, будто мать упрекает ее за то, что она приехала. Но из-за несносного поведения Ружи и Сабина теряла контроль над тем, что говорила.— Ох, for fuck sake[64], ты, как всегда, только об одном: бабки, бабки, бабки… — Ружа встала и принялась ходить по гостиной, рассматривая фотографии и безделушки с такой миной, будто они были сделаны из собачьего дерьма. — А ведь есть и иные ценности, Сабина. К примеру, искусство. — Она направила на мать обвиняющий взгляд. — Я приехала в Польшу, чтобы играть. That’s that[65]. Роман Полански — это имя тебе о чем-то говорит? — бросила она вопрос в пустоту, не ожидая, судя по всему, ответа.У ее матери тем временем кровяное давление поднялось до критического уровня. Сабине казалось, что она красная как свекла, а маленькая жилка, пульсирующая на лбу, сейчас лопнет и на этом завершится ее бренная жизнь.— Мистер Полански ищет в нашей стране актрису на роль девочки-подростка для своего нового фильма[66].— Э-э-э… — это все, что смогла в тот момент выдавить из себя Сабина.— Это будет story about sex[67].— Ага, интересно…— Про teenage girl[68], которая упрямо лезет в постель к зрелому мужчине, человеку искусства. Понимаешь, хочет сделать карьеру через секс. — У Сабины потемнело в глазах. — Кастинг будет в Варшаве next week[69]. То есть предварительный уже был, но меня они не очень-то разглядели, stupid bastards[70]. Они попросту не дали мне шанса, болтают какой-то bullshit[71], мол, участвовать могут только актрисы, приглашенные режиссером, — глазом не моргнув, продолжала Ружа с видом кинозвезды, стоящей на красной дорожке. — Но я так просто не сдамся. И ты можешь мне помочь. Наконец-то хоть в чем-нибудь будешь полезна, you know[72]. Эта твоя Люцина, так или иначе, знакома со всеми, doesn’t she?[73] Так пусть устроит все так, чтобы мне дали попытку, right?[74] — Эта девчонка могла без зазрения совести переходить от вычитывания матери до постановки перед ней самых что ни на есть замысловатых задач.Сабина напрягла все оставшиеся силы, чтобы сохранить остатки душевного равновесия. Ей удалось не повысить голоса.— Я рада видеть тебя, правда. Но неужели обязательно было ехать сюда, за столько километров? Не проще ли было остановиться в Варшаве, у отца? Ты могла бы позвонить, и я бы приехала на несколько дней.Щуря глаза, Ружа всматривалась в нее буравящим взглядом.— Ты вообще сама-то слышишь, что говоришь? Я должна была толкаться в этой тесноте, на Хомичувке? Сколько там метров? Тридцать? Are you joking?[75]Она направилась в кухню, осмотрелась там, подошла к холодильнику и достала бутылку вина.— Штопор у тебя есть? — как ни в чем не бывало спросила она, затем, не ожидая ответа ошарашенной матери, принялась по очереди открывать кухонные ящики и, найдя необходимый предмет, откупорила бутылку. Достала бокал, налила себе до краев, после чего вернулась в гостиную. Мягко опустившись на диван, бросила взгляд на Сабину, у которой в душе кипели самые что ни на есть противоречивые эмоции и мысли, преимущественно о том, как бы наказать девчонку. Наблюдая за этой бесстыжей соплячкой, огромными глотками поглощающей ее припрятанное для особых случаев вино, Сабина чувствовала, что как мать потерпела сокрушительное поражение.«Стоп-стоп, для особых случаев? — сквозь туман абсурда, окутавший ее дом с появлением Ружи, пробилась мучительно верная мысль. — Борис! Срочно надо отменить встречу!» И как раз в тот момент, когда она бросилась искать телефон, раздался звонок в дверь.— Вот б**, ё** в рот, — украдкой выругалась Сабина и побежала в прихожую. Приоткрыв дверь и увидев Бориса, она простонала: — Господи Иисусе…— Вот и нет, это всего лишь я, Борис. — Он весело улыбнулся, даже не догадываясь об угрозе.— Борис, не сейчас, я прошу прощения, но уходи, потому что…Именно в этот миг из-за ее плеча вынырнула Ружа, которая при виде Бориса воскликнула:— Кого это ты здесь прячешь? Let him in![76]Сабина знала: любой ценой нужно выходить из этого чудовищно неловкого положения. Она отстранилась от двери, открыла ее шире и, постаравшись придать своему лицу самое что ни на есть нейтральное выражение, произнесла:— Борис, познакомься, это моя дочь Ружа. Ружа, это Борис, мой сотрудник.Девушка окинула его испытующим взглядом. Он, обескураженный ее присутствием, поначалу не мог понять, как себя вести, но быстро сориентировался и загладил неловкий момент широкой улыбкой.— Ты забыла это в «Афродите». — Переведя взгляд с дочери на мать, он как ни в чем не бывало протянул Сабине ключи, вовсе не принадлежавшие ей. — А ведь они тебе нужны.Мысленно поблагодарив его за эту вполне удачную уловку, она тут же вошла в предназначенную для нее роль:— Господи, а я уже испугалась, что где-то их посеяла. Спасибо тебе!Но Ружа так легко не сдавалась:— Ты не пригласишь гостя войти?— Нет-нет, я только зашел отдать ключи и уже бегу. Рад был с тобой познакомиться. Пока! — сказал Борис, после чего развернулся и исчез в темноте.Сабина с чувством облегчения закрыла дверь.— Неплохие у тебя сотрудники, — заметила дочь с глуповатой улыбочкой. — Видел бы его Анджей!Не ожидая ответа, она направилась на поиски ванной, а найдя, оккупировала ее на целых два часа.Сабина постелила ей в комнате для гостей и отправилась спать, даже не смыв макияжа. Она была вымотана.Глава 22Ночью Сабина почти не сомкнула глаз. Присутствие Ружи, спавшей в соседней комнате, пробуждало в ней противоречивые чувства. «Да ведь это моя родная дочь, — силилась она унять пронизывающую тревогу, — я радоваться должна, что она приехала, мы же так долго не виделись». Но обманывать себя она не могла: они уже давно не были близки друг другу, а происшедшие несколько месяцев назад события — скандал с таблоидами и все с этим связанное, — отдалили их друг от друга еще сильнее, и всякая попытка найти общий язык оканчивалась гнетущим фиаско. Вторжение Ружи в ее упорядоченный мирок не могло закончиться ничем, кроме проблем. Впрочем, Сабина и сама не знала, почему появление дочери вызывало в ней такой испуг и лишало ощущения безопасности. Какая из ее жизней была подлинной — та, старая, в которой у нее была