У его поцелуя — мощь водоворота. Можно играть по любым правилам, можно бросить весло и рыдать на дне лодки, можно пытаться упрямо сопротивляться, все равно кончишь на дне. Я выбираю ни то, ни другое. Я ныряю в него с размаху, я целую его сама и кусаю мужские губы и слышу, как чудовище, что прижимает меня к себе, начинает грозно рычать. Да что вы, что вы, Александр Эдуардович. Серьезно, что ли? А как же: “Ты не в моем вкусе, а?” — Мы уезжаем сейчас, — он произносит это на выдохе, выныривая из меня как из бездны. Ох, черт. А мне ведь нравится то, как он при этом выглядит. — С чего бы нам куда-то ехать, да еще и вместе? Я только пришла, — я помню его предложение в первый же день нашего знакомства — скрутить меня в бараний рог и не давать вставать с колен. Вкусное, но совершенно необдуманное. На мой вкус — его нельзя делать так спонтанно. Именно поэтому я не жду от него приемлемого ответа. Только повода, чтобы толкнуться ладонями в его плечи, плеснуть кислотой собственного сарказма и сбежать. Как можно дальше сбежать, потому что я сейчас впервые ощутила не легкую дрожь души, нет. Болезненную лютую лихорадку. Почти сформированную потребность. Его жажда отдается во мне слишком глубоко. А я… А я допускать этого не хочу. И повод, нужно найти только повод. Найти изъян. То, что он пытается гнуть меня под себя и забывает при этом, что я — не его саба, не его любовница — просто девочка, с которой у него и общего — одно бестолковое ДТП, вполне сойдет за искомый мной недостаток. Вот только… — Здесь слишком много людей. — И палева? — иронично приподнимаю бровь. Конечно, когда ты — журналистка-пятикурсница, в твоем лексиконе много и других, более литературных слов, но именно когда ты знаешь, как надо, ты и начинаешь ценить все эти жаргонизмы, сокращения, и даже нарочитые ошибки. И к тому же, мне нравится быть соплячкой со словами-паразитами в речи рядом с этим мордатым, самоуверенным и подчеркнуто деловым мужиком. Это добавляет нашему общению дополнительный оттенок этого восхитительного контраста. — Лишнего, — Козырь отвечает все в той же тональности нетерпения, но все же отвечает, — тебе самой не понравится мой сюрприз в компании такого количества народу. — Еще один сюрприз? — бровь моя поднимается на недостижимые до этого момента высоки. — Разве часы… — Конечно же нет, — он ухмыляется, и покачивает головой, — ты и сама понимаешь, что это не подарок. Да. Не подарок. Приглашение к тому, чтобы ступить на новую ступеньку нашей с ним игры. Хоть и красивое приглашение. — То есть мне не стоит трактовать их как твое незримое согласие тратить на меня твое бесценное время? — улыбаюсь колко. Вы чувствуете подвох? Не зря. Я очень хорошо подумала над этим вопросом. Даже если он заверит меня в обратном — я наверняка быстро смогу получить опровержение этого факта. Достаточно пары звонков в неурочный час и все — очевидно же, вы мне не подходите, господин. Вы не держите слова. Ой, вэй, Света. Осторожно! Какой еще господин? Даже мысленно такие слова произносить не стоит! Даже с маленькой буквы и не придавая смысла. Опасно. Сама все знаешь! И все же — ответит и солжет? Промолчит, сделав вид, что пропустил мимо ушей этот вопрос? — Летучая, — его дыхание обжигает и стекает по моей коже как незастывающий воск, — я с тобой вообще про такую херню, как время, не вспоминаю. Вот такой у этих часов посыл. Ясно? — Конечно, ясно, — за внешней покладистостью этого ответа скрываются два схлестнувшихся дракона. Одному — понравился его ответ до чертиков. Второй — скептично хочет разобрать его по буковкам и найти таки двойной смысл, который можно использовать для посыла. Но в первую очередь, конечно — ответ хорош. Будто дан не девочке с улицы, а именно мне, жадной, невыносимой эгоистке, которая хочет слушать именно такие вещи. — Поехали. Он снова не спрашивает, просто увлекает меня за собой. Не в дверь, которую перекрыли, оказывается, двое амбалов из его охраны, а к очередной двери с табличкой “служебное помещение”. Той, за которой скрывается запасной выход. Что ж… Посмотрим, что там за сюрприз он мне приготовил. Что может поменять один поцелуй? Ничего. Слишком мала сила. Слишком мало значат такие вещи. Одно соприкосновение губ. Один глоток вкуса другого человека. Слишком маленький, чтобы оценить даже — готов ты или нет пускать этого везунчика дальше. Ничто и никогда не изменяется поцелуями. Кроме того, как ведет со мной себя Александр Козырь. Кажется, красная линия моей границы съехала километров на пять, до того много он себе позволяет. Держит жаркую ладонь на моем бедре, придерживает за локоть у машины, заставляя остановиться и дождаться, пока он сам — сам откроет мне дверь. Не спрашивая. Не сомневаясь, что я подчинюсь. И абсолютно забив на то, насколько у меня подгорит от этой его наглости. Ладно. Ладно! Я… Я послушно опускаюсь на пассажирское кресло, удерживаясь за широкую и сильную его ладонь. А потом… Посылаю все к черту. Сбрасываю туфли на машинный пол, подбираю под себя ноги. Свиваюсь как кобра и сметаю мысли в кучу. Надо придумать месть! Нужно вычудить что-нибудь такое, от чего его совсем перекосит, от уха до уха! Я же всегда справлялась с этой задачей, в чем проблемы сейчас? Света-Света, он даже к своей жене тебе позволил подойти на расстояние фотографической вспышки. И пока ты развлекалась, наслаждаясь собственной наглостью — он стоял и смотрел на тебя, и даже не оторвал тебе голову! Да, согласна, что этот персонаж оказывается неожиданно сложным, но неужто это повод сдаваться?! Пока мозг мой отчаянно пытается выдумать какую-нибудь несусветную дичь, пальцы вытягивают из клатча телефон и привычно открывают инсту. Это вредная привычка, сама знаю, но я вообще-то ожидала, что Козырь развернет меня подальше от этой выставки и я буду коротать вечерочек в том, что буду чесать свой длинный язык об чьи-нибудь безвкусные постики. А он так обломал меня! «Совершенный кошмар. Как будто лосось захотел с собой покончить и выкинулся на берег» — цепляет мой взгляд в комментариях. В моих комментариях! Среди лайков и восхищений утреннему аутфиту в оттенках кораллового — цвета этого сезона! И еще… «А грудь, грудь-то где? Боже, в современном мире каждая селедка теперь мнит себя супермоделью?» — еще один коммент, на этот раз посту позавчерашнему. Свежий. Две минуты как написан. И кем! Боже! Смех рвется из моей груди, бьет меня безудержным кайфовым припадком, заставляет даже Козыря, рухнувшему на водительское кресло рядом со мной, удивленно на меня воззриться. — Кажется, ты попал, Александр Эдуардович, — выдаю я, еле-еле находя в себе силы для внятной речи. Ничего не говорит. Только слегка приподнимает бровь в беззвучном вопросе. — Твоя жена, — подбрасываю в ладони телефон, — судя по тому, с каким вдохновением она резвится у меня в комментариях — она нас видела. Ну, или Вера Сехмет нас ей сдала. Она твои часы на мне видела. Думала, он втопит тормоз в пол и снова начнет хватать мой телефон у меня из рук, чтобы оценить уровень произошедшего трэша. Ну или хотя б в лице поменяется. Вздрогнет. Задумается. В столб влетит! А он… Нет, не мужик, а одна бесконечная череда обломов! Бровью не ведет, машину ведет ровнехонько, да еще и умудряется бросить мимоходом: — Пристегнись. — Эй, ты, кажется, снова перепутал бабу. Ты мне никто и… — Пристегнись. Голос у него не изменился вообще ни на полтона. Ни на один децибел не повысился и не понизился. А у меня вдоль позвоночника будто скользит холодная, скользкая змея. Чем дальше, тем сильнее я хочу увидеть его в деле. Взглянуть на него снизу вверх, ощутить, как эти налитые бычьей силой руки заламывают руки мои… Если бы была одна — отвесила бы себе пощечину. Обычно это помогает. Напоминает о принятом решении. Контроль — в моих руках. Я знаю способы испытать сходные ощущения. Знаю, что достаточно сжать в пальцах рукоять хлыста — и мне полегчает. И чужая боль подменит голод по своей собственной. Жаль, что не до конца… Поэтому я на него реагирую. Поэтому мои озябшие пальцы нашаривают клипсу ремня безопасности, подчиняясь отданному мне приказу. Это просто давно не кормленная змея, вьется и корчится внутри от желания вспомнить вкус прочищающего разум подчинения. Пресмыкательства. Иногда чувствовать себя презренным червем полезно. С тем большим вкусом в реальной жизни ты будешь раскатывать своих врагов.