Мечтаю, перестать так по нему скучать, перестать настолько тащиться от каждого его кривого смешка, каждого движения, замирать как девчонка при его появлении, ждать скупых, но таких пьянящих одобрительных слов. Он не ломает меня. Просто держит в своей руке. И я совершенно не могу от неё оторваться. Еще чуть-чуть, и я буду готова ради него на все. А я… Я не хочу. Не буду. Не готова. Поэтому… — Звоните, — сужаю глаза, требовательно постукивая кончиками пальцев по стойке, — у меня, к вашему сведенью, всего двадцать шесть минут на это заключение. И я не собираюсь опаздывать. Фея-администратор плотно сжимает губы. Фея-администратор укоризненно качает головой. Она думает — я просто борзая сучка, которую очень скоро поставят на место. Даже не догадывается, что именно этого я и добиваюсь. Я хочу, чтобы он вступился за жену. Я хочу, чтобы он спалился, что все это его "только ты" — брехня. Если судьба дарит мне такой повод найти изъян у Александра Козыря — черта с два я откажусь. Да и встретиться с его женушкой… Очень хочу. Мы ведь с выставки не виделись! Итак, Александр Козырь или Кристина Козырь? Кому повезет сегодня? Тому, кто от рождения считается любимым сыном Фортуны, или той, кто от рождения была никем, разве что очень красивой девочкой из семьи учителей музыки? Ну, не надо на меня так смотреть, дорогие мои. Да! Я наводила о ней справки. Я журналистка, в конце концов. Сплетни — мой воздух, мой бензин, жизненная сила. Конечно, я бы не хотела встречи с Кристиной сегодня. Вечеринка Уэйна — то, чем меня поддразнил Алекс, это вкусное обещание, и я бы хотела окунуться в атмосферу роскоши и порока. И вероятно, если я сцеплюсь с женой Козыря — то меня на оргию так и так не возьмут. У меня есть возможность получить незабываемые эмоции и есть возможность потерять мужчину, который уже пробрался в меня так глубоко, что еще чуть-чуть — и стукнется об мое донышко. Что я выберу? А речь про выбор и не ведется. Я — всегда выбираю сделать себе больно. Боль — лучшая прививка от иллюзий. Мне нужно пережить весь этот спектр «гнев-отрицание-депрессия-торг-принятие». Потому что я… Я уже ловила себя на мысли, что хотела бы протянуть ему плеть и посмотреть, какой он настоящий. Я не хочу этого знать. Слишком боюсь, что мне понравится ему служить. Он женат. Он не мой. Я не буду. Судьба улыбается Алексу. Когда я подхожу к кабинету — в мягком кресле у двести шестнадцатого кабинета сидит губастая блондиночка, но — не Кристина Козырь. Интересно! Я захожу к своему врачу и минут на двадцать теряюсь для мира. К сожалению, мое предложение просто написать справочку, без всех этих бессмысленных процедур, остается неуслышанным. Врач сначала просвечивает злополучное запястье рентгеном, затем почти десять минут щупает мою руку и так, и эдак, и наконец глубокомысленно кивает. — Все в порядке. — А я говорила, — мрачно бормочу я и смотрю на часы. Итак, шесть минут в сухом остатке. Достаточно для того, чтобы нога за ногу спуститься на парковку. Я никуда не тороплюсь — да, вы угадали. Потому что я непослушная дрянная девчонка, потому что я хочу увидеть, как этот тип может тяжело на меня посмотреть, потому что я — это я. Я не хочу, чтобы поднималась из глубин моей души Эта! Та, которой очень нравится укладываться в самые жесткие рамки. Та, что снимет каблуки и побежит босиком и сломя голову, лишь бы тот, к которому ты не опоздала, посмотрел на тебя с молчаливым одобрением. Та, что накрасит губы только ради того, чтобы Этот Тип задержал на них свой взгляд. Потому что он любит твои накрашенные яркие губы, и съедать с них помаду он готов и на обед, и на завтрак. Она может молчать — но продолжает смотреть на мир моими глазами. Видеть, как резко стучат по столу во время некоторых звонков пальцы Алекса. Как порой после некоторых разговоров он гнет голыми пальцами вилки. Мимоходом, не замечая, принимая эту жертву от мира с меланхоличным безразличием. И порой мне кажется — что зря я решила ждать, пока дотикает этот его чертов таймер. Потому что на моем, кажется, цифры бегут быстрее. И это плохо. Это — совершенный ужас. — Светлана, — девушка-администратор окликает меня, как только я появляюсь в холле. Она явно на нервах. — Вам что-то нужно подписать? — Нет. То есть да… Вы не могли бы… Машет мне ладонью, бледная как нетопырь, кладет передо мной белый листок картона — визитку клиники лицом в низ. А на тыльной стороне манерным почерком, с высоко задранными черточками выписано. «Выходи через левый вход. Поболтаем». Поболтаем. Она, наверное, хочет показаться милой. Да, да, та тетечка, что в комментариях к моим постам уже не одну цистерну яда разлила на тему отсутствия у меня всего — груди, грации, вкуса и так далее. — Вы ей про меня сказали? — смотрю в упор на администраторшу, и она бледнеет и идет алыми пятнами. — Вы! — киваю, освобождая её от необходимости дальнейших комментариев. — Кристина Сергеевна — наш старый клиент, — фея начинает натурально заикаться. — Ну-ну, — фыркаю я, отправляя записочку в кармашек жакета, — спасибо, что сознались, что считаете её старой. Мне было приятно! — Вам не обязательно выходить, — несется мне вслед, когда я бодрым шагом направляюсь в сторону бокового выхода на парковку. — А вот в этом вы ошибаетесь! — громко произношу я, останавливаюсь у стеклянных дверей только на одну секундочку. Никогда не бегала от боя. Особенно, когда меня на этот бой так культурно приглашают. На парковке Кристина стоит так, чтобы её сразу можно было заметить. Можно подумать, что у меня были шансы не заметить женщину с задницей как у Ким Кардашьян? А если учесть, что ко всему прочему она обтянула эту задницу шелковым красным платьишком, так чтобы оно ко всему прочему еще и блестело? Не, нереально промахнуться. Дуэлянты вставали на расстоянии двадцати шажков друг от друга. Мне и Кристине Козырь хватает десяти. Впрочем, у нас и оружие не огнестрельное. Слова, только слова. — Ты смотри-ка, не обозналась Олечка, — Кристина при моем появлении убирает в сумочку смартфончик, в который тупила до этого. Выпрямляется, поднимая свой роскошный бампер с капота яркой алой мазды. Вздыхает, колыхая не менее шикарной грудью, продолжая свою мысль. — Как низко мы пали, знаем в лицо всякую бездарную лимиту. «Вжих» — летит по воздуху первая вербальная пуля. Мимо летит, но мне кажется, я ощущаю движение воздуха рядом с моей щекой. — Спасибо вам за ваш фидбек, Кристина Сергеевна, — я дарю своей противнице чистую светлую улыбку, — благодаря вам у меня появилось столько новых поклонников. Я даже решила поблагодарить вас лично. За каждого из них. От первого, — выделяю голосом, — и до последнего. Конечно, я её ненавижу. Как Любовница всегда будет ненавидеть жену. Как покорная всегда будет ненавидеть границу, что разделяет с Господином. Если бы не она — я бы… — Не благодари, — бесцветно улыбается Кристина, — было очень интересно поглядеть, что же в тебе нашел мой муж. Третью неделю смотрю. В упор не вижу. — Беда, — я сочувственно вздыхаю, а затем радостно округляю глаза, — так может, вам у него самого спросить? Он вон там, — киваю подбородком в сторону угла парковочной зоны, — со мной приехал. Ждет меня. Конечно же, я выделяю «со мной» и «меня». Потому что это — мой туз в рукаве, мое секретное оружие. И я точно вижу, насколько сильно эту стерву задевают мои слова. Настолько, что она даже шагает ко мне, уменьшая расстояние между нами уже до двух шагов. Так близко — я могу даже разглядеть, как трепещут бешено крылья её ноздрей. Моя противница в ярости. Я вывожу её из себя, и мне даже особенно делать для этого ничего не надо. — Ты думаешь, что ты особенная, да, Светочка? — госпожа королевская кобра изволит на меня шипеть. — Думаешь, что-то значит, что ты у него сейчас любимая игрушка?