Думала, это разводка, насчет экскурсии по мостам. Но первой же остановкой на нашем пути становится Крымский мост. — Господин экскурсовод, вы не справляетесь со своими обязанностями. Где рассказ про золотой болт Сталина? Я так его ждала, так ждала! — Хочешь, остановимся? — спрашивает он невозмутимо, будто и не заметив, что я толкнула его локтем. — Под камерами? На мосту? — поднимаю брови. — У тебя что, лишние деньги на штраф завелись? Так чего тогда ты со мной мучаешься? Отложил бы на взятку ментам — и дело с концом. Треплюсь, но ничем не даю понять, что на самом деле — действительно хочется. На этом мосту — потрясный вид, и я его обожаю. И если он предлагает, значит, понимает это. Потому что узнать, что я люблю торчать на этом мосту, он не мог, даже у его службы разведки вряд ли есть приборчики для угадывания мыслей. И правда понимает. И в согласии моем не нуждается. Без лишних слов он съезжает на крайнюю полосу, к самым перилам тротуара. Ладно, это его дело, это его сейчас матом обложат! Плоха та инстаграмщица, которая упустит возможность сделать выгодное селфи на фоне солнечного неба. Я даже дверь не открываю, так через верх и выпрыгиваю из машины. Перила с одной рукой преодолеть уже сложнее, но я справляюсь. А потом и вовсе забираюсь на перила, которые отделяют край моста от реки под ним. Я люблю высоту. Люблю смотреть вниз и ощущать вкус разворачивающегося подо мной пространства. Подумать только, всего одно движение вперед и… Крепкая рука обвивает мою талию прежде, чем я успеваю распробовать свое деликатесное блюдо. Ну что за упырь, весь кайф обломал! С другой стороны, он ведь не втаскивает меня обратно, да? Когда я встаю пятками на самую бетонную кромку — слышу яростный вдох. Чувствую, как к удерживающей меня от падения руке прибавляется вторая. Собственно — только на них я и держусь, иначе невозможно, когда под твоими ногами всего пятнадцать сантиметров опоры. Даже стопа до конца не умещается. И все же, если закрыть глаза… Развести в стороны руки… Тьфу-ты, руку, никак не привыкну к бездействию правой руки. Ну и ладно, одной хватит. Чувствую, будто ветер, бьющий в лицо, рвет меня на куски. Пытается растерзать и унести к черту, и только две мужские руки этому и препятствуют. Ничего больше нет, только я и он. Ветер в мое лицо и горячее дыхание, от которого по моей спине бегут мурашки. Кристальный миг безудержной истины. Хотя, конечно, и его на самом деле нет. Ему просто скучно. Вот и ищет действенное лекарство от своей смертельной тоски. Я в этом плане концентрат безумия. Но и ко мне у таких как он всегда происходит привыкание. Все что и нужно — только немного подождать. — Эй, не держи меня, — смеюсь, запрокидывая голову, — отпусти, и не станет в этом мире свидетеля твоего паршивого вождения. Конечно — не отпустит. Под камерами — не отпустит. — Ты еще не налеталась? — хрипло выдыхает он, и горячее его дыхание пробегается по моей шее. Раздумываю минутку, снова смотрю вниз, специально, чтобы от адреналина и подвижной воды голова закружилась. Потом цепляюсь свободной рукой за перила. — Налеталась. Тащи меня обратно, — разрешаю я. Уже не терпится посмотреть, насколько охреневшие у него глаза. Сомневаюсь, что хоть где-нибудь он видел такую же дурную бабу! Удивительно, но он не бежит за каким-нибудь попом, чтобы тот немедленно изгнал из меня демонов. И в дурдом меня отвозить не спешит. А вот катать продолжает. Будто у него цель — до пустого бака не выпускать меня из машины. Привозит меня к общаге, когда Москву накрывает ночью. Не тьмой, естественно, Москва не умеет быть темной, лишь только ночным покрывалом туманного неба прикрывается. Я смотрю на Козыря и перебираю в уме разноцветные шарики сегодняшних воспоминаний. Как пили кофе на тридцати восьми мостах, смотрели друг на друга и со вкусом молчали. Как он заставил шеф-повара супер-крутого французского ресторана готовить мне шаурму. Потому что ни на что другое я не соглашалась, конечно. Как грел мои руки в своих ладонях, когда заметил, что я начинаю мерзнуть. А потом и вовсе вытащил из багажника своей тачки огромную кожаную куртку и набросил её на мои плечи. Если бы меня попросили как-то емко описать эту куртку, я бы сказала, что меня в неё можно целиком упаковать. Если только я свернусь клубочком. Эта куртка все еще на моих плечах. От неё пахнет куревом и концентрированным баблом. Будто кто-то взял тысячу баксов в прозрачном пузырьке и пропитал этим эликсиром подкладку. Нет, ну ошизеть же. Ошизеть. Этот тип со мной весь день провел. И сейчас сидит и молча смотрит. Будто ему приказали следить за мной круглые сутки, но забыли предупредить, что наблюдение должно быть незаметным. — Эй, — я толкаю его локтем чуть повыше плеча, — сколько денег ты из-за меня сегодня не заработал? Тыщ двести, поди? — Не знаю, — он равнодушно пожимает плечами, — может, и больше. — Ужас, — трагично вздыхаю и прижимаю руки к груди, — позволь принести соболезнования по поводу твоей великой утраты. — Не позволяю, — насмешливо откликается он, разворачиваясь ко мне в полоборота. Мы стоим вдали от фонарей, и его лицо я сейчас очень неважно вижу. — Возмутительно, — я округляю глаза, нацепляя на лицо возмущенное выражение, — почему это ты не разрешаешь мне проявлять человеческое сочувствие? Деньги безвозвратно потеряны. И я не могу их оплакать? — Кто сказал, что потеряны они безвозвратно? — он криво ухмыляется. — Заработаю завтра. Не убегут никуда. — Так уж не убегут? Он не отвечает, просто уголок рта его слегка подрагивает. Он даже не сомневается. Эх. Интересный мужик. Даже к жене отпускать жалко. Но… У меня ведь принцип — на чужих и одноразовых время не тратить. Этот — чужой. Покатал — спасибо, конечно. Увлекательный вышел день. Выбираюсь из машины излюбленным своим способом — через верх, не открывая двери. Расстегиваю куртку. Небрежным движением, которое я не один раз репетировала для участия в показах, сбрасываю её на автомобильную дверцу. — Спасибо, Александр Эдуардович, — величественно киваю я, — мосты были прекрасны, да и вы периодически очень даже ничего. Время уделить внимание законной супруге. А меня ждет мой самый верный поклонник. Мой диплом. — Завтра в половине девятого буду ждать, — коротко произносит он, и под громкий визг оказавшихся не готовых к резкому старту тормозных колодок его тачка скрывается из поля моего зрения. Завтра? Снова приедет? Вот ведь настырный тип! Никак не понимает моих намеков. Глава 3. Цепляющая Странное чувство… Алекс и раньше его испытывал, когда заходил в собственный дом. Какую-то концентрированную неприязнь испытывал, глядя на темный паркет, на хрустальные подвески многочисленных люстр, на ковры эти, которые везли из Милана и Индии — у Кристины был совершенный бзик на этих чертовых коврах… Нет, претензий к её вкусу он никогда не имел. Он у Кристины имелся. Она прекрасно знала разницу между истинной роскошью и вульгарной помпезностью, и предпочитала первую, разумеется. Только выверенность не спасала дорогущие интерьеры дома Александра Козыря. От них все равно на душе было странное ощущение… Что он не дома. Оно и раньше было. Сегодня чувствуется острей. Когда он делает первый шаг — из соседнего коридора вальяжно выступает пожилой уже доберман Дервиш. Когда-то был сущим дьяволом на вид, грудь в грудь выходил на кабанов и волков, но сейчас, пятнадцать лет спустя, ослепший на один глаз и слегка прихрамывающий Дервиш приобрел некую благостность в выражении морды. Псина — единственное существо в этом доме, которому позволено встречать хозяина в поздний час. Персонал уже давно усвоил правило, что чем незаметней и тише протекает их работа — тем выше премиальные. Кристина… Кристина спустя двадцать шесть лет семейной жизни все-таки усвоила, что если муж захочет уделить ей внимание — он для этого и сам её найдет. Как жаль, все-таки чтобы в нужной степени ощутить ценность данной ей свободы, жене потребовалось столько времени. Он идет по дому не включая света. Вмонтированные в стены тускло-светящиеся по вечерам блоки позволяют не видеть лоска и китча, позволяют не перегружать им разум. Тишина и полумрак приятно обволакивают, успокаивают. Он идет по своему дому и настраивается на рабочий ритм. В голове начинают уверенней выстраиваться задачи, отложенные с самого утра. Нужно позвонить тверскому прокурору и узнать о состоянии дел со спорным участком земли. …Связаться с главой службы безопасности и запросить у него информацию о родителях девчонки. Многие живут в университетских общагах. Но не многие так безразлично относятся к собственной жизни, будто она и не стоит ничего. …Созвониться с Дягилевым и узнать у него дату следующей его понтовой вечеринки. Сам Козырь не тяготел к таким гламурным мероприятиям, но Сапфира может и оценить.