— Ниночка. — А сколько тебе лет? — Двенадцать. — Да ты уже совсем самостоятельная. Платьишко красивое на тебе. — Мама купила. — Ты одна у мамы? — Нет нас четверо. — Ты, конечно, самая старшая? — Угадали. Остальные мелюзга бестолковая. Оксана шла и представляла сколько радости будет у ее мужа. Она уже давно не интересовала его как женщина. Перешла в разряд подруги, соратницы по общему делу. Он их увидел заранее и пошел навстречу. — Лисичка не сбежала? — спросила его Оксана. — Нет, сидит вас дожидается. — Можно посмотреть на нее? — попросила девочка. — Конечно, — только вот сначала зайдем на минутку в комнату. Он пропустил в двери девочку, а Оксана осталась на улице. Она знала, что сейчас будет происходить в доме, но ее нервы давно были тряпичными, не ощущавшими боли других. Равиль провел девочку в комнату и посадил на стул. Он принес ей платье из белой ткани и велел надеть. — Не хочу, — заупрямилась она. — А ты захоти, — сказал он и начал расстегивать брюки. — Вы меня собираетесь бить ремнем? — с ужасом спросила девочка. — Заткнись, — грубо сказала она девчонке. В ванную вошел и выключил воду. Оксана зачем-то взяла кастрюлю и подошла к девочке совсем близко. Он тоже подошел, ухватил ее за волосы, загнул голову назад и полоснул ножом по горлу. Стекающая кровь наполняла посуду. Он с кружкой в руках ожидал, пока жена нальет ему теплой крови. Оба они в красных подтеках пили жидкость только что питавшую девочку. Безжизненное тело достали из ванны, положили на цинком обделанный стол и начали разделывать, как разделывают повара туши животных. Такая жизнь началось у них давно, с тех пор как дед Равиля, приучил его людоедству. Тогда об этом никто не догадывался. У деда было шестеро детей, но он давно оставил свою старуху и жил во флигеле возле дома, начиненного многочисленными родственниками. Там, где людей жило много, а места было меньше, чем требовалось для нормальной жизни, всегда происходили свары и споры. Многочисленные новорожденные воцарялись в этом доме ежегодно по одному-два. Как-то потерялся двухлетний малыш. Мать зазевалась с болтовней на улице, хватилась, а ребенка нет. Так его и не нашли. У деда несколько дней был вкусный обед. Потом еще терялись внуки. И совсем маленькие и постарше. Продолжалось это несколько лет. Однажды Равиль сам пришел к деду. И дед впервые оставил внука живым. Его никто не посещал из родственников и он привык считать себя ненужным им. А тут Равилька, собственной персоной. Сел за стол, пообедал с дедом. — Тебе Мансур ничего не рассказывал? — Нет, а что? — Ничего, квартиру ему дали отдельную скоро сам узнаешь. — У тебя вкусно, мамка так не умеет варить, — похвалил внук. Время шло. Люди терялись, часто не находились. Равиль вырос и уже жил самостоятельно, но к деду наведывался часто. Равиль наездами из другого города, где он остался после ремесленного останавливался у брата Мансура в его квартире. У братца было две комнаты и наезды гостя не обременяли его. Дед постоянно при наезде внука навещал их и баловал вкусными обедами. Как-то за рюмочкой, закусывая шашлыками и хваля его изделия, братья попросили научить их готовить так как он. Тогда-то они и узнали от него правду. Сначала кровно обиделись, даже убить хотели, а он им сказал: — Корова тоже теплокровное животное, все понимает, а ее убивают и не спрашивают, хочет она этого или нет. А люди — вредные твари и очиститься от них можно и таким способом. Братья с его доводами согласились, особенно припоминая обидчиков. Равиль и Мансур не общались с родителями, ушли как-то сразу и все. Мансур попал в бандитскую шайку, где давно состоял его школьный сотоварищ, а теперь Ворон по кликухе. Добывали они себе на жизнь разбойными нападениями. Всего четыре человека парней от двадцати пяти до тридцати лет, а шуму наделали много. Домушничали, разбойничали по ночам в малолюдных местах. Но особо капиталов не накопили и частенько Мансуру приходилось их кормить уже освоенным у деда ремеслом. Жратва была всегда в запасе. Он до того обнаглел, что начал сбрасывать скелеты, разрубленные на части в мешках прямо в мусорный ящик возле дома. Сборщик мусора однажды пригнал свою машину на окраину города на общую свалку и опрокинул привезенное «добро». Бомж Валентин, обитающий здесь, порылся в мусоре и увидел мешок. Раскрыл его, а там человеческие кости, да сразу от двух человек, взрослого и ребенка. Испугавшись, он умчался оттуда, чтобы не иметь объяснений с милицией. Но по пьянке проговорился своей подружке Гусыне, прозванной так за то, что была горластой и ходила важно, переваливаясь с боку на бок. — Ты чё, — заявить надо. — Ни за что. — Он же людей жрет, понимаешь? — А нам с тобой какое дело? Нас не съедят — мы с тобой вонючие. — Он же убивает их и потом жрет. — Я сказал, молчи, женщина. — А то что ты со мной сделаешь? — Выгоню. — Куда? — На свалку. — Так мы с тобой итак вроде на свалке находимся. — Уймись, женщина, — рассердился бомж. — Но при первой же пьянке Гусыня тоже поделилась секретом с другими. — Пьяные бомжи почесали затылки и решили: — Мы честные бомжи и людоедов не потерпим. Тогда-то и появилось у молодого опера уголовного розыска, в чьем районе работала машина-мусоросборник, дело о пропаже людей и под вопросом — людоед в районе? Опером был Строганов Алексей Николаекич. Вместе с двумя коллегами они обшарили район предполагаемого расположения обьекта и вышли на дом, в котором проживал Мансур. При расспросах бабушек был выявлен подозрительный тип на третьем этаже. Одинокий мужчина, к нему постоянно ходит всякая там шелопонь. — Ходют и ходют, — ворчала старушка. — И все по ночам. — А сегодня мой внук Эдик как ушел в школу, так его до сих пор и нет. А на дворе пять часов вечера. — В школе спрашивали? — Бегала мать. Он не приходил туда совсем. — Фенька, поди сюда, — позвала она девчонку, стоящую на балконе. — Что надо? — спросила появившаяся девчушка лет четырнадцати. — Эдьку видела? — Не скажу. — Скажешь, это милиционеры пришли к нам. — Он с тем, из двенадцатой квартиры поднимался утром. — Он же в школу пошел. — Вернулся, я видела. Алексей с Сережей поднялся наверх, там, чисто из приличия поискать, пока еще явно неизвестно где гуляющего школьника. Андрей осталя у подьезда. На звонок в дверь открыли быстро. Это был мужчина, молодой, в фартуке. Он хотел захлопнуть дверь, но было поздно. Оперативники вошли в квартиру. — Я думал, Колька, должен был придти сейчас. — Значит придет. — Из кухни шли охренительно вкусные запахи жареного мяса. — Жена готовит? — спросил Алексей.